Ветеран Великой Отечественной войны Сидорин Владимир Алексеевич.
«О боях-пожарищах…»
— Я не люблю вспоминать о войне. С годами все тяжелее… Но понимаю, что поколениям, идущим на смену, нужны наши рассказы. Чтобы помнили. Чтобы знали правду о войне – от нас, ее свидетелей и участников, а не от тех, кому почему-то выгодно преподносить ее совсем в другом свете.
Поэтому Владимир Алексеевич Сидорин – частый гость 24-й гимназии и 28-й школы, где встречается со школьниками, рассказывает им «о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах», о тех днях и том беспримерном подвиге советских солдат, забыть который мы не вправе, если хотим сохранить Россию и гордо носить титул наследников Победы. В музее 24-й гимназии бережно хранятся фронтовые фотографии Владимира Алексеевича, а сам ветеран с теплотой в глазах показывает хранимое им благодарственное письмо от дирекции гимназии за активную работу с подрастающим поколением. Он действительно с удовольствием общается с подростками, и как будто молодеет при этом. Хотя иногда не обходится без казусов.
Карта Сталинграда.
— Как-то беседовал с учениками восьмых-девятых классов. Они меня и спрашивают: «Вы говорите, что защищали Сталинград. А где этот город? Мы на карте не нашли». Я подарил школьному музею свою старую карту, показал на ней Сталинград. «Так это же Волгоград!» — узнали дети. «Для вас Волгоград, а для меня он всегда будет Сталинградом», — ответил я.
Во всех музеях мира, насколько я знаю, этот город фигурирует именно как Сталинград, а не по имени, данном Никитой Сергеевичем.
Не надо было его переименовывать, — вздыхает ветеран. — Именно со Сталинграда в ходе войны произошел перелом в нашу пользу. Если бы мы тогда не выстояли…
«Царицын, Сталинград и Волгоград!
Ты памятник, ты труженик, солдат!»
Из Астрахани в Сталинград 10-летний Володя Сидорин с родителями и тремя братьями переехал в 1937 году. Вскоре отца, работника типографии, революционера со стажем, соратника Кирова, забрали. Много десятилетий спустя его реабилитируют, а В.А. Сидорин скажет: «Я не в обиде на Родину, хотя отца и осудили несправедливо. Время такое было».
Закончив пять классов, в 1940-м он поступил на радиста в только открывшееся ремесленное училище. А тут война… Парнишку переквалифицировали в токари и отправили на Сталинградский метизный завод.
Пожары на Привокзальной площади.
— Хорошо запомнил 22 и 23 августа 1942 года, — вспоминает Владимир Алексеевич. – В эти дни немцы совершили массированный налет на Сталинград. Город бомбили одновременно 600 самолетов – в небе темно было. Я работал в ночную смену. Тут узнаю, что весь центр города горит, а мы с мамой жили как раз там, недалеко от вокзала. Надо домой бежать – там же мама одна! (Старшие братья уже воевали). Терпения нет, а станок бросить нельзя: военное положение, дисциплина железная. Еле дождался, когда смена закончится. Мчусь домой. Вместо дома – полыхающие развалины, среди которых я все же разыскал маму. Она была тяжело ранена в позвоночник. Не знаю, откуда у меня, 15-летнего пацана, силы взялись, но я смог вытащить ее через окно – к дверям от жара уже было не подойти. Передал ее в санчасть военного округа, в штабе которого она работала, а сам остался в Сталинграде.
Бомбардировка Сталинграда.
Подверженный жесточайшей бомбардировке, город был изрыт воронками, улицы засыпаны обломками разрушенных домов. Использовать танки было нельзя, поэтому основная ноша легла на плечи пехоты. Солдаты противоборствующих сторон яростно дрались за каждую улицу, дом, этаж. Под землей, в канализационной сети города также шли ожесточенные бои, часто переходившие в рукопашные схватки.
Немецкая авиация наносит удар по переправе.
Владимир Сидорин добровольцем попал в воинскую часть, хоть и не по уставу, но принял там присягу. Задачей его подразделения была оборона автовокзала. Здание семь раз переходило из рук в руки. Недалеко от него, по словам В.А. Сидорина, находился знаменитый дом Павлова. Горстка советских солдат стояла насмерть, но не сдала дом оккупантам…
Сталинград во время бомбежки. Фото с противоположного берега Волги.
В очередной раз выбитая из здания автовокзала, часть В.А. Сидорина отступила к обрыву над Волгой. Великая русская река горела: разлилась нефть с разбитого авиацией речного флота.
— Мы в смятении остановились у края: впереди – обрыв и горящая Волга, позади – фашисты, злые, как черти от того, что впервые встретили такое сопротивление. Но мы-то не железные… И вдруг снизу нам навстречу поднимаются крепкие ребята в бушлатах, тельняшках и с пулеметами: «Куда, милые?! Назад!» Тогда-то мы и узнали про 227 приказ.
Приказ №227.
Сколько за период Великой Отечественной войны вышло приказов? Вряд ли кто из воевавших ответит на этот вопрос. Но приказ Верховного главнокомандующего №227 до сих пор помнят все фронтовики и называют его «Ни шагу назад». Приказ был издан в связи с глубоким прорывом немцев к Волге и Кавказу. Отчаянное положение страны объяснялось с предельной правдивостью. И.В. Сталин без прикрас говорил о смертельной угрозе, нависшей над нашей Родиной. Приказ требовал в корне пресекать все разговоры о том, что «у нас много территории, много земли, много населения… Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца… должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования».
Отстоим Волгу-матушку. Плакат военного времени.
Этим же приказом Сталин распорядился сформировать в армии штрафные роты и заградительные отряды. Один из таких заградотрядов и перекрыл путь отступления воинской части В.А. Сидорина. Солдаты вернулись на позиции.
— Потом я долго думал и пришел к выводу, что без этого приказа было нельзя, — сказал Владимир Алексеевич. — Не удержали бы без него Сталинград. Что бы ни говорили сейчас о Сталине, а сделал он большое дело. Своим примером вдохновлял нас на борьбу. Как мы воодушевились, когда услышали, что многие, как только немцы подошли к Москве, покинули столицу, а Сталин остался, принимал на Красной площади парад 7 ноября! – На глазах ветерана выступили слезы. – Москва жива! А мы что ж, дрогнем?
Медаль «За боевые заслуги».
В Сталинграде Владимира Сидорина наградили медалью «За боевые заслуги».
— Я очень дорожу ею. До обороны Сталинграда этой медалью бойцов не награждали. «Кого награждать? Все отступают», — с горечью говорил Главнокомандующий. А Сталинградская битва дала повод. И я в числе многих других получил медаль.
Набережная Волгограда.
На современном цветном фото – красивая набережная. За ней величаво несет синие воды Волга. Это то самое место, где в 1942-м Владимир Сидорин с боевыми товарищами принял решение: драться до последнего вздоха, отступать нельзя. Теперь здесь все в граните, мраморе и цветах. Так много цветов…
«Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла!»
В феврале 1943 года, когда Сталинград был полностью отбит у немцев, В.А. Сидорин со своей частью двинул на запад. В Котельниково, недалеко от Ростова, его контузило. На этом пехотная служба Владимира закончилась. После излечения в Батайском госпитале его хотели было отправить в тыл, но за бойца заступился комиссар части: «Он же фронтовик! Нельзя!».
Сидорин Владимир Алексеевич.
Так Сидорин попал в школу младших специалистов ВВС отдельного смешанного авиационного учебного полка при 2-й Воздушной армии.
— Готовили нас стремительно: надо же воевать, а не учиться, — говорит ветеран. — На Курскую дугу я не успел, а вот в Корсунь-Шевченковской, Ясско-Кишиневской, Львовско-Сандомирской и других операциях поучаствовал.
Штурмовик Ил-2.
В.А. Сидорин летал на штурмовиках Ил-2. Называли их по-разному: немцы — «черная смерть», русские – «летающая крепость» или «летающий танк». Особенность этой машины заключалась в возможности летать на очень низких высотах – «на бреющем».
— Не по уставу, конечно, — улыбается рассказчик, — но этот маневр позволял нам ощущать планы и при этом не попасть на прицел немецких зениток.
Новоиспеченный стрелок-радист был направлен в 809 штурмовой авиационный полк, в составе которого и закончил войну. Нельзя не сказать несколько слов о командире корпуса, в котором воевал Сидорин, — прославленном Николае Каманине.
Николай Петрович Каманин в кабине Р-5.
А прославился он тем, что в 1934 году принимал участие в спасении участников арктической экспедиции на пароходе «Челюскин». За девять рейсов на самолете Р-5 Каманин снял с дрейфующей льдины и доставил на материк 34 человека. За участие в спасательных работах он одним из первых в СССР был удостоен звания Героя Советского Союза (Постановление Президиума ЦИК СССР от 20 апреля 1934 года), впоследствии ему была вручена медаль «Золотая Звезда» за №2.
В первые месяцы Великой Отечественной войны Н.П. Каманин занимался формированием и подготовкой авиационных соединений для их отправки на фронт. С июля 1942 года участвовал в боевых действиях. В годы войны командовал штурмовой авиационной дивизией и авиационным корпусом на Калининском, 1-м и 2-м Украинских фронтах, вместе с корпусом с боями прошел путь от Курской дуги до Праги. Внес весомый вклад в совершенствование тактики боевых действий самолетов Ил-2. В послевоенные годы Николай Петрович находился на руководящих должностях в Гражданском воздушном флоте, ДОСААФ, в Главном штабе ВВС. В 1956 году окончил Военную академию Генерального штаба. В 1960-1971 годах руководил всеми работами по подготовке советских космонавтов, являясь помощником Главнокомандующего ВВС по космосу.
Николай Петрович Каманин.
Владимир Сидорин и другие выпускники авиационной школы, узнав, что зачислены в корпус Каманина, ликовали и гордились. А еще были уверены: под началом Героя с ними ничего не случится.
«Сельский учитель старший лейтенант»
Желторотое, неоперившееся пополнение прибыло в авиационный полк. За плечами – по десять учебных вылетов. Все! И неизвестно, как сложилась бы их судьба и судьба Владимира Сидорина, если бы не заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Косимцев.
— Он использовал каждую свободную минуту, чтобы обучать новичков. До изнеможения отрабатывал с нами взлет-посадку, прыжки с парашютом, необходимые в воздухе навыки… Спасибо ему. Замечательный был человек, по-отечески болел за каждого из нас. Бывший сельский учитель.
Была у него одна особенность — докладывал всегда не по уставу: «Сельский учитель старший лейтенант Косимцев прибыл!». Что только с ним ни делали – и командир дивизии, и сам Каманин. Даже на домашний арест сажали (гауптвахта офицерам не положена). Косимцев только усмехался: «Ну, хоть отдохну!». А какой отдых, если ему через час вести ребят в бой! В общем, так и не могли убедить его докладывать как положено. Как-то перед Львовской операцией в полк неожиданно нагрянул Главный маршал авиации Александр Новиков.
— В тот момент Косимцев на краю летного поля возился с новичками, а мы, уже «старики», лежали в траве у взлетной полосы — в резерве были, — вспоминает В.А. Сидорин. — Нам приказ от комполка – строиться. Новиков прошелся перед строем. Остановился перед одним лейтенантом-техником. «Как материальная часть?» — спрашивает у него. «Все в порядке, товарищ Главный Маршал авиации, отдыхаем!» — «Отдыхаете?? В то время как вся страна напрягает силы к победе? Разжалован в рядовые!»
Все напряглись. А тут Косимцев бежит с конца поля, кричит на бегу: «Товарищ Главный Маршал авиации, разрешите встать в строй!». Новиков: «А-а, сельский учитель?» Мы аж присели: надо же, уже знает! Что-то сейчас будет?.. Новиков подошел к нему: «Как боевое настроение?» — «Эскадрилья готова к выполнению любого задания партии и правительства». Маршал: «Молодцы! Как пополнение?» — «Эскадрилья в полном составе, пополнение имеется, молодые, но уже опытные». «А почему вы до сих пор старший лейтенант? 44-й год на дворе!» Косимцев и ответил: «Это звание у меня еще на финской было». «А орден за что получили?» — «За финскую кампанию». Маршал медленно повернулся к командиру полка: что такое? Тот объяснил: мол, на Косимцева несколько раз отправляли документы на представление к наградам, но ответа пока не было. Новиков приказал своему генерал-адъютанту разобраться, а Косимцеву тут же, в строю, присвоил майора.
Через несколько часов раздалась команда «По машинам!». Львовско-Сандомерская операция началась.
— Наше направление было – Белый Камень, — продолжает рассказ ветеран. — Косимцева там подбили. Его самолет упал в расположение немцев. Пока были патроны, отстреливался. Немцы взяли его живым. Привязали за ноги к верхушкам согнутых деревьев и разорвали на части.
Это мы уже потом узнали, когда освободили город. Косимцева похоронили с почестями. А через неделю в штаб на его имя пришло поздравление: его наградили сразу четырьмя орденами. Получилось, посмертно…
Мы не за ордена воевали, — сказал в заключение В.А. Сидорин. — Мы защищали Родину. Никто не думал о наградах, не волновался: дадут, не дадут…
Когда сандомерский плацдарм расширился и советские войска закрепились на этом направлении, во 2-ю Воздушную пришел приказ: корпус Каманина перебросить на юг страны для участия в Яссо-Кишиневской операции.
— Честно сказать, там прогулка была по сравнению с прежними боями, — заметил Владимир Алексеевич. – Но потом был Будапешт.
«Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»
Будапештская операция (29 октября 1944 — 13 февраля 1945 года) стала не только наиболее продолжительной, но и третьей по потерям после Восточно-Прусской и Берлинской. Советская армия потеряла в ней 320 000 человек, 1 766 танков и самоходных артиллерийских установок. Она считается одной из самых ожесточенных и кровопролитных битв в истории человечества.
— Чем мне запомнилась Будапештская операция? Тем, что меня подбили. Остался живой, как видите, сижу перед вами, — пошутил Владимир Сидорин.
Медаль «За взятие Будапешта».
Ему удалось перетянуть Дунай и посадить самолет прямо посреди улицы, на площади. Три дня, пока не пришел в себя, находился у подобравших его пехотинцев. Потом они хохотали над ним, рассказывая: «Из самолета выскочил и блажишь: «Ложись!!». Это я, видимо, решил в бреду, что бомбы не сбросил. Но все обошлось, бомб в самолете не оказалось. У нас ведь приказ был: нельзя возвращаться на базу с боеприпасом, надо обязательно отбомбиться.
Несмотря на полученное при падении самолета сильное сотрясение мозга, Сидорин остался в строю, принимал участие в операции до конца. За участие в штурме столицы Венгрии награжден орденом Красной Звезды и в числе других 350-ти тысяч героев — медалью «За взятие Будапешта».
Войну лейтенант Сидорин закончил в Австрии. Потом командующего фронтом маршала Малиновского перевели на Дальний Восток. Однополчане Владимира Алексеевича «сидели на чемоданах» — думали, пошлют вслед за маршалом громить японцев. Но справились и без них. Летать после войны Сидорин не стал по состоянию здоровья, да и образования маловато было:
— Что такое семь классов? Для фронтовика хватало, а в мирное время другие требования к летчикам.
Работал токарем в Астрахани и Орске, в 1951-м закончил в Воркуте школу МВД. В 1971 году встретился с представителем КИРП – Колымско-Индигирского речного пароходства. Прислали вызов. В.А. Сидорин приехал в Зырянку (Якутия), устроился заместителем начальника отдела снабжения Колымского линейного речного пароходства. Школы в Зырянке не было, а дочка подросла, поэтому вскоре ему дали направление в Магадан, где Сидорин много лет проработал представителем пароходства. После выхода на пенсию остался жить в Магадане. Здесь же его уже взрослая дочь, двое внуков.
Каждый день в свои 82 года В.А. Сидорин гуляет на свежем воздухе по 2-3 часа, накручивает на велотренажере по 10 км – «чтобы быть живым», как смеется ветеран.
— Слава Богу, дождался 65-й годовщины Победы. В планах – дожить и до 70-летней годовщины. Я живу старыми мерками – пятилетками. Не умею, как нынешнее поколение, дышать одним днем. Еще раз съезжу в Сталинград, навещу павших товарищей, ну а там… Там видно будет.
P.S. До 70-летнего юбилея Владимир Алексеевич дожил, в День Победы прошел по главной улице Магадана в поредевшей колонне ветеранов.
Справка
Владимир Алексеевич Сидорин родился в 1927 году в Астрахани. Окончил 5 классов школы, поступил в ремесленное училище №11 в Сталинграде.
С 1940 года работал в Сталинграде на метизном заводе. 15-летним мальчишкой участвовал в обороне Сталинграда, был ранен под Ростовом. С декабря 1942 по март 1943 года находился на излечении в госпитале.
С марта 1943 года проходил обучение в школе младших специалистов ВВС отдельного смешанного авиационного учебного полка при 2-й Воздушной армии в городе Лебедине.
По завершении обучения воевал стрелком-радистом 809-го штурмового авиационного полка. В его составе участвовал в Корсунь-Шевченковской, Львовско-Сандомирской, Ясско-Кишиневской, Будапештской и Венской операциях. День Победы встретил в Вене.
После войны работал токарем в Астрахани и Орске.
В 1950-51 годах окончил школу МВД в Воркуте.
В 1974 году Владимир Алексеевич переехал на Колыму, где 26 лет занимался снабженческой деятельностью в Колымско-Индигирском речном пароходстве. Выйдя на пенсию, остался жить в Магадане.
Награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», медалью Жукова и другими. Ветеран труда.
Несколько лет назад генерал армии Валентин Варенников прислал В.А. Сидорину свой семитомник «Неповторимое» с надписью на титульном листе: «От Российской Ассоциации Героев и от себя лично прошу принять поздравления с Днем Защитника Отечества и пожелание Вам и Вашим близким крепкого здоровья и всяческих благ».
«Я не был лично знаком с Варенниковым, — говорит В.А. Сидорин. – Но нас объединяет Сталинградская битва. Я тогда был рядовым, он лейтенантом».
Автор статьи: Саша Осенева.