изображения не найдены
В первые обломки неизвестного самолеты были замечены в 1970 году во время геодезических работ командиром Ми-4 Глушко и борт-механиком Г. Фесюн. Самолет находился на склоне сопки у реки Кавы, между Охотском и Магаданом. В 1980 году найден во второй раз командиром Ми-4 Николаем Балдиным из Охотска. В 1982 году Н. Балдин вернулся к вертолету и определил его марку, как ТБ-3.
14 октября 1982 года о давней трагедии сообщила «Советская Россия». В ней было опубликовано следующее сообщение командира вертолет Н. Балдина: «Недавно в глухой тайге я обнаружил потерпевший аварию четырехмоторный самолет. Он лежит на склоне сопки у реки Кава. К месту аварии добрался с трудом. С одного мотора удалось снять медную табличку-паспорт. На некоторых приборах разобрал надписи «Изготовлено в северном варианте». Возможно, это знаменитый СССР Н-209 Леваневского, что исчез в августе 1937 года во время перелета из Москвы в Америку? Командир вертолета Н. Балдин. Охотск».
Летом того же 1982 года была организована поисковая экспедиция газеты «Воздушный Транспорт» (руководитель — инженер Евгений Коноплев), которая обнаружила в долине реки Кавы (верховья реки Тауй) на юге Магаданской области разбившийся ТБ-3. Выпущен он был в 1938 – 39 годах. Этот самолет принадлежал Дальстрою и потерпел аварию при перелете Хабаровск — Магадан, зацепившись за склон сопки в сложных метеоусловиях, при этом экипаж и пассажиры остались живы.
С 1984 года начал открыто подниматься вопрос об восстановлении. В 1986 году останки самолета были эвакуированы в Магадан с помощью вертолета. В декабре 1986 года они были отправлены спецрейсом в Ульяновск в музей гражданской авиации спецрейсом.
Об этом сообщила газета «Воздушный Транспорт» от 11 декабря 1986 года в статье «На сопке у реки Кавы», где сообщалось, что найденный ТБ-3 между Охотском и Магаданом вывезен в Ульяновск самолетом Ил-76. Фюзеляж самолета сгорел, но сохранились крылья и двигатели с пропеллерами, часть стабилизатора.
Самолет Г-2 Х-349 эксплуатировался в авиационном отряде НКВД «Дальстрой». Самолет должен был совершить первый беспосадочный рейс Магадан — Хабаровск. 22 июля 1942 самолет вылетел из Магадана при неблагоприятном прогнозе погоды, в районе реки Кава в неблагоприятную метеообстановку, но сразу не вернулся и только через два часа полета принял решение возвращаться в Магадан. При обходе облачности земля оказалась ближе, чем ожидали, а нисходящий поток бросил самолет на сопку. Самолет загорелся из-за столкновения. Сгорел частично фюзеляж. При столкновении самолет был разломан. Крылья и хвост оказались по одну сторону сопки, кабина по другую. Весь экипаж спасся. Командир сильно обгорел. Самолет восстановлению естественно не подлежал.
Дальнейшая судьба членов экипажа погибшего самолета сложилась по-разному.
Командир экипажа — Николай Клоченко, стал одним из первых в «Аэрофлоте» «миллионеров», т. е. летчиков, налетавших миллион километров. Успел он и повоевать, летал в авиации дальнего действия, ходил в рейсы на Берлин.
Второй пилот — Николай Шарков, после Севера работал на заводе в Рыбинске.
Борт-механик — Дмитрий Фуфаев, в конце 20х годов участвовал в перелетах Москва — Токио — Москва, Москва — Хабаровск — Нью-Йорк. Д. В. Фуфаев впоследствии стал командиром дальстроевского авиаотряда.
Борт-механик — Георгий Попов, до пенсии трудился в Магаданском авиапредприятии.
Радист — Казимир Петрович Козловский, всю войну, до самой Победы, летал на самолетах Дальстроя, пережил четыре авиакатастрофы, налетал 1,5 миллиона километров. Это он опознал самолет и описал его историю, участвовал в эвакуации самолета в Магадан.
Из воспоминаний Казимира Петровича Козловского.
— Когда я прочитал статью в «Советской России» от 14 октября 1982 года «Загадка упавшего самолета», то подумал, что речь идет о нашем экипаже. Совпадали место происшествия — верховье реки Кавы и тип машины. Факты убедили: да, таежная находка — это наш ТБ-3, разбившийся при выполнении особого задания…
Первый беспосадочный рейс Магадан — Хабаровск мы готовили особенно тщательно: все-таки 10-12 часов в воздухе. Шел второй месяц войны (по всей видимости, Казимир Петрович Козловский ошибается за давностью лет, так как в архивах нет никаких упоминаний о катастрофе самолета ТБ-3 в августе 1941 года), поэтому, кроме парашютов, выдали нам карабины, две коробки патронов — на всякий случай. Погода известна была только в портах вылета и прилета, по маршруту никаких метеоданных нет, а о прогнозах тогда вообще не говорили. Командир авиаотряда Шандор Шимич тепло напутствовал экипаж.
Вылетели утром, пошли визуально долиной реки Кавы: из навигационных средств на борту только магнитный компас. Лишь в крайних случаях решался тогда летчик войти в облака или подняться выше
Моя радиостанция была установлена в носу самолета. Место это, на военных машинах предназначенное для штурманов, полностью, как витрина универмага, застекленное, в шутку называли «Моссельпром». Там лежали
все наши парашюты и спальные мешки.
Только успел передать в Магадан, что подходим к Охотскому перевалу и что все у нас нормально, как вбегает в отсек встревоженный первый бортмеханик Дима Фуфаев. Узнав, что сеанс связи закончился, он обреченно махнул рукой и выскочил в кабину летчиков. Я — за ним. Смотрю, а командир корабля весь в напряжении: идем в облаках, земли не видно.
Вдруг взревели все четыре мотора, и в окне я увидел землю. В ту же секунду все озарилось пламенем… Очнулся я на земле, метрах в пяти от самолета. Мой отсек отвалился и съехал на одну сторону сопки, хвост и крылья — на другую
Из верхнего люка, охваченного пламенем, выпрыгивали Фуфаев и второй пилот Николай Шарков, второй бортмеханик Гоша Попов и, наконец, командир — Николай Клоченко. Он, дожидаясь, когда весь экипаж покинет борт, обгорел сильнее всех. Гофрированный алюминий обшивки горел жарко, с искорками, как бенгальские свечи на елке. Рванулся я было к самолету — спасать НЗ, а командир кричит: «Ложись, сейчас патроны рваться будут!». Поврежденные баки, к счастью, не взорвались: бензин вытек, обильно полив огнем злополучную сопку…
Позже выяснилось: НЗ — банки консервов, шоколад, папиросы и прочее — разбросало вокруг места аварии, уцелели спальные мешки и парашюты.
Что же произошло? Примерно на полпути между Магаданом и Охотском, в районе мыса Лисянского, нас неожиданно стала прижимать к земле облачность. Началась сильная «болтанка». Командир решил уходить к морю. Но не успели развернуться, как мощный нисходящий поток «прилепил» нас к скрывавшемуся в облаках пику горы. Оттуда, с высоты, видна была река Кава. Решили сплавиться по ней. Собрали каждому поклажу, даже воду прихватили — бачок в хвосте стоял, уцелел. Однако далеко отойти не смогли, ушибы и ожоги давали о себе знать. Устроили привал, натянули шатер из парашютов, залезли в спальники…
Конечно, нас уже начали искать, но мы об этом тогда не знали. Утром двинулись вдоль реки. Часто попадались болота и мари. На помощь с воздуха не надеялись: сеял мелкий дождь, видимость никудышная. Лишь на третий день выглянуло солнце. Вскоре послышался гул мотора. Появилась над головой летающая лодка МБР-2 и… прошла мимо. Не заметили! Правда, на обратном пути все же увидели с нее пилот Алексей Старов и бортрадист Иван Бухов красную косынку, которой Клоченко повязал голову, спасаясь от комаров.
Старов, один из опытнейших дальстроевских летчиков, рискнул совершить посадку. Уже в конце пробега по речному плесу подломился плоскостной поплавок. Его закрепили как могли, и лодка улетела, забрав сильно пострадавших от огня командира и Попова. Мы же погрузились на доставленные надувные лодки и поплыли вниз по течению…
Георгий Попов борт-механик это мой дедушка, очень бы хотелось узнать судьбу этого самолёта. Деда моего не стало в1980году. Если бы хоть кто-то подсказал где сейчас этот самолёт. С уважением Алексей Юрьевич Ильин.
Дай Бог если хоть кто-то знает хоть самую малость о судьбе самолёте ТБ-3 на котором разбился мой дед и его экипаж. Деда не стало в в1980году. Помню он когда-то вспомнил об этом случае. Он редко вообще рассказывал о своей работе и войне. С уважением Алексей Юрьевич Ильин!