Охотск. 20-е годы ХХ-го века.
Кто же были эти старатели-хищники? Звали их Бориска и Софа, татары по национальности, дезертиры из царской армии. Добрались беглецы до Охотска (на берегу Охотского моря), где в это время работала американская концессия по добыче золота. Устроились на прииск, где проработали до 1926 года. За время работы изучили, как залегает золотой пласт, с какими породами связан, ну и заразились «золотой лихорадкой».
В Охотск приехал немец Розенберг, который вёл съёмку с Охотска до Сеймчана (левый приток реки Колымы). По чьему заданию и для кого он вёл съёмку осталось неизвестным, так как немец был убит, а результаты работы похищены. Розенберг пригласил Бориску и Софу к себе рабочими. Они пошли с ним и попутно, зная, как находить золото, делали опробывание ключей и ручьёв. Не доходя до Сеймчана 120 километров, на реке Среднекан, как сейчас называется ключ Борискин, нашли золото на поверхности в коренной породе, верхний слой был смыт водой. Про обнаружение золото Розенбергу они ничего не сказали, но придя в Сеймчан рассчитались, взяли на заработанные деньги у якутов продуктов и вернулись на Среднекан. Это было в 1927 году.
(Хочется внести ясность, так как ошибка автора может ввести читателей в заблуждение. Речь в воспоминаниях идёт не о Розенберге, а о Юрии Яновиче Розенфельде, эстонцу по происхождению, доверенного лица купца Шустова, занимавшегося исследованием Охотско-Колымского края в период 1908–1916 годов. 14 апреля 1940 года Юрий Янович был найден мёртвым (убит) на 403-м километре Колымской трассы, район п. Оротукан — О.В.)
Начали вести разведку, обнаружили очень богатое золото. Бориска с Софой могли намыть золото, сколько им было нужно, выйти на побережье Охотского моря, вынести золото, за которое в то время не преследовали, и сдать американцам или в любую факторию, которых там было в то время полно: принимали пушнину и золото.
Но они остались вести дальнейшую разведку, переживая голод, холод, без всякой связи с внешним миром и не преследуя наживы (у них уже было около пуда намытого золота, как говорил мне Софа), без всякой корысти, остались бить новые шурфы. Впоследствии я спрашивал Софу, что заставило их остаться в зиму вдвоём, работать на шурфовке без продуктов, без всяких перспектив на существование и рискуя своей жизнью. Он ответил: «»Золотая лихорадка». Мы бедные, безграмотные люди хотели кого-то удивить своим открытием, свои богатством и даже посоревноваться с американской Аляской».
Фотография. Поселение Сеймчан, верховье Колымы. Из архива Сергея Александровича Бутурлина. 1905 год.
В декабре 1928 года у них кончились продукты. Софа пошёл в Сеймчан, чтобы купить оленя и продовольствия. Сеймчан был якутским посёлком, где была фактория и можно было на пушнину и золото купить муку, чай, табак, американские винчестеры и всякие охотничьи принадлежности. По прибытии Софы в посёлок началась пурга и сразу возвратиться обратно он не смог. Прожил в Сеймчане шесть дней, а когда вернулся на Среднекан, то нашёл замёрзшего Бориску рядом с шурфом. Софа обмотал его мешковиной и похоронил в том же шурфе, в вечной мерзлоте на глубине пяти метров. Дальнейшую разведку Софа один делать не стал, нанял якутов и выехал на Олу, посёлок на Охотском побережье.
Так скончался первооткрыватель и добытчик Колымского золота, имя которого не было упомянуто ни у одного геолога и разведчика. На том ключе, где они вели разведку, был открыт прииск с очень богатым содержанием золота и назван его именем — прииск Борискин.
Мне пришлось всё же встретиться с ним, только уже не с живым, а с мёртвым.
В 1939 году я был директором этого прииска и при разработке горных пород его выкопали экскаватором. Как и говорил мне его друг Софа, он был завёрнут в мешковину, хорошо сохранившийся, только почерневший. В лицо его никто узнать не мог, потому что лично никто и не знал, а Софа умер в Магадане в 1937 году. Мною был вызван врач, по наружному обследованию насильственную смерть не установили, хотя и была молва, что его убили из-за золота. Мы похоронили его вторично с почестями, как первооткрывателя и первого добытчика Колымского золота.