Бусинка, соскользнувшая с ожерелья

Хасын, времена высшего расцвета.  Вид с Южного хребта, 1990 год.

Геологам и всем обживавшим наш
северный край посвящается.

Легко, видимо, любить место где ты родился, если это Москва, Париж, Петербург… Из нашего окна площадь Красная видна, Латинский квартал, Исаакиевский собор… Там для глухих к дыханию истории висят, как сертификаты качества, мемориальные доски. Мол, было дело, стреляли тут, или — да, жил тут один… Кругом памятники, архитектура.

О Хасыне

А можно ли влюбиться в поселок Хасын? Вид из окна меня, допустим, устраивает: Южка (это сопка, раскинувшаяся справа – по ходу движения из Магадана – напротив указателя «Колымский Аффинажный Завод»), над ней ход солнца или луны со звездами. Но архитектура — обыкновенные жилища. Только и утешает, что никто революционный здесь не шастал и кровопролитиями Хасын мировым столицам не конкурент, хотя и его окрестности осыпаны пеплом печальных страниц истории.

Можно изменить угол зрения — взобраться на ближнюю сопку. Появляется некая перспектива, но всё равно видно, что дома облупленные, а уличный бетон безобразно выщерблен…

Нет, смотреть надо с Южки, и летом: кругом синие дали, округлые сопки чарующе женственны. Будто Мать-сыра земля протягивает огромное блюдо долины: посмотри, что тут подобные тебе натворили. Справа — Палатка, наш ненаглядный райцентр. Слева — Хасын, маленькая бусинка, соскользнувшая с суровой общей нити Колымской трассы. Упрямый колобок, заброшенный дальстроевским начальством за речку, под бок угольной сопки.

Есть в мире более цветущие долины, а исландские городки смотрятся веселее. Но манит к себе Хасын, притягивает. Что же он такое (вопрос к любому колымскому посёлку) — дальний форпост империи, несущий в себе её дух, или дыра на колониальной окраине, куда хитрые коммунисты сливали излишки рабочей силы из центральных губерний? А если форпост, то что он принес северным народами, северной природе?

Рост всех империй сопровождался насилием над завоёванными народами и землями, Российская – не исключение. Но географическое пространство не терпит пустоты — зря, что ли, шастал у Чукотки Джеймс Кук? Мой ответ на вопрос: и форпост, и дыра, и ещё что-то другое.

В этом зыбком «другом» и хочется разобраться. Я здесь вырос, вот мне Хасын и мил. Но ведь сюда серьезные люди приезжали из серьезных городов. Работали, годами оттягивали свой отъезд. Уехав, продолжали (продолжают) во многом жить Хасыном.

Как-то не по-русски выяснять, за что любишь. Но хасынская ноосфера обладает прямо магнитными свойствами. Позволю себе напомнить: ноосфера это стадия развития биосферы, при которой разумная деятельность человека становится определяющим фактором глобального развития. Такое значение вкладывал в него В.И. Вернадский.

С чего начиналась хасынская ноосфера? Похоже, с внимательных эвенов, обративших внимание на черные камешки в обрывах сопки. Поддерживаю версию происхождения названия «Хасын» от тунгусского значения этого слова — «угольки, выпавшие из костра», высказанную хасынским геологом Ю.Ф. Нехорошковым. Вариант других топонимистов «хэсэн» — «стадо» меня не убеждает. Стада в давние времена встречались чаще странных камней, чтобы специально отмечать место встречи с ними. Дать правильное имя — половина успеха, не так ли?

Лишь потом пришла очередь белого человека. Вторая Колымская экспедиция Геолкома ВСНХ, под руководством В.А. Цареградского, осенью 1930 года, исследуя район будущего Хасына, нашла выходы угольных пластов. Лагерь экспедиции располагался выше по течению реки, ещё не отмеченной на карте и не имеющей официального географического имени – Хасын. Но наверняка нога Цареградского ступала там, где через сорок лет улицу назовут его именем. Размышления участников экспедиции над находками могли образовать небольшое ноосферное поле.

Последующие разведки показали, что найденный уголь — высокозольный. Это важно: будь это антрацит, Хасын стал бы большим богатым поселком (с большим кладбищем — метан в шахтах имеет привычку взрываться…) у подножия полой сопки. Шахтерский труд— настоящая мужская работа, но она не дает времени на долгие размышления и рефлексии. А после нее на упомянутые действия не остается сил. Стресс от ощущения тысяч тонн породы над головой шахтеры во всем мире снимают одинаково… Ноосфера – соответственная.

Будь к этому времени разведаны месторождения качественного угля, то Хасын бы просто не родился. Но растущий Магадан требовал топлива немедленно.

И в aвгусте 1938 года Хасынская геологоразведочная партия (руководитель С.В. Домохотов) приступает к разведке месторождения. Тогда же строятся первые дома. Слово «Хасын» впервые объединяется со словом «геология».

11 января 1939 года сюда прибывает Цареградский (тогда начальник геологоразведочного отдела Дальстроя) и ставит задачу: в течение года подготовить месторождение к эксплуатации, а разведку вести одновременно с добычей соответственно потребности Магадана. Неплохой задел в создание сферы разума. Задача была успешно решена. Так начинался Хасын как явление, как поселок.

Сложности месторождения не давали дремать умам геологов — надо было в любое время суток немедленно давать рекомендации шахтерам при обрыве пласта, затоплении. Но уже в летний сезон 1939 года поисковый отряд под руководством Домохотова находит продолжение угленосных пород на Южном хребте и залежи вулканического пепла, давших начало Стекольному (поселку и заводу). Это был первый геологический поход, берущий начало в Хасыне.

А. Токарев и И. Полянский. МГГТ. Магадан, весна 1952 года.

В книге-летописи А.Я. Токарева «Хасын — исторический очерк» (1997 г., Палатка – 154 с., фотоприложение) скурпулёзно описаны все шаги хасынских геологов/геофизиков, а наследили они щедро.

В книге обратите внимание на план Хасына 1939 года. В правом углу несколько строений обведены пунктиром. Да, догадливые, это лагерь з/к. А кто бы добывал уголь? Комсомольцы? Так их и в конце 40-х в Хасыне было
четыре человека (воспоминания А. А. Сергина).

Подневольный труд, да, ни отнять, ни прибавить. Но не все заключенные были сплошь безвинно репрессированные интеллигенты, достаточно было и отбывающих заслуженное наказание по бытовым статьям. Тема болезненная и, увы, не избежавшая спекуляций с разных сторон. Моё отношение: кто старое помянет — тому глаз вон, а кто его забудет — тому оба долой.

Наверняка это была мощная концентрация умов. Сложнейшие инженерно-технические проблемы решались быстро и дешево (за хлебную пайку). Но сколько мы потеряли от того, что эти умы были вырваны из нормальной жизни. Да и труд свободных спецов такой подход обесценивал.

Этот первый лагерь располагался примерно между домами № 13 и № 17 по ул. Цареградского. Его остаток, снесённый в 1998 году дом № 15, изрядно послужил Хасыну как общежитие, геологическая и геофизическая камералка. Стены его, как водится, молчали, но, кажется, не тягостным молчанием.

Из-за мягкости климата (в сравнении с центром Колымы) или мягкости начальства хасынский островок ГУЛАГа не ужасает чудовищными массовыми захоронениями. Позже лагерь был перенесен на левый берег реки Хасын.

Здесь добывали уголь.

Так бы и вращалась хасынская жизнь вокруг уголька, щедро загружаемого во все возвращающиеся в город порожние грузовики. Но с началом войны из Магадана было эвакуировано ближе к районам добычи георазведуправление Дальстроя. В Хасын перевели управление «Дальстройуголь», откуда оно руководило разведкой и добычей во всех шести угольных районах Колымы. Территория разведки была расширена до Якутии и Хабаровского края. Уже летом 1941 хасынские геологи исследовали район заливов Шелтинга и Мотыклейского, бассейн реки Яны (якутской). Это было начало дальних походов.

Управление сначала располагалось в доме, стоящем на месте нашего будущего семейного огорода. Последние остатки сгнивших бревен я выкорчевал лишь позапрошлым летом. В 60-х огород давал некоторый урожай монет 30-40-х годов. После длительного перерыва прошлое передало привет летом 2002 года в виде пары двугривенных 1936 года. Что значат эти находки, старожилы не смогли мне объяснить. Но не в пристенок же тут играли геологи со своим начальством. Ощущение истории эти монеты мне дают. А какие люди могли обронить их!

Геологические исследования и сейчас дело нелегкое, а тогда геолог должен был обладать чуть ли не полным набором талантов мастеров Возрождения. Давалось задание, деньги, карты (если они имелись), указывался срок исполнения. Слов «стресс» и «депрессия» не существовало. В одной экспедиции для передвижения могли быть использованы самолет, лошади, олени, лодка, лыжи, автомобиль. Поле с марта по декабрь никого не удивляло. А многим первопроходцам было чуть за двадцать.

Так ковались характеры. Так сфера разума уплотнялась, повышала свое напряжение — когда-нибудь выяснится, как точнее его характеризовать.

На войну колымчан не брали — единицы правдами и неправдами вырвались на неё. Применил к северянам Сталин принцип «люди — наше богатство». Но другой – «незаменимых у нас нет» — был у него всегда наготове.

Крепили оборону хасынцы ударным трудом. Подписывались на денежный заём, отдавали сбережении в фонд обороны. С.В. Домохотов внес пятьдесят тысяч рублей. Радиостанция, расположенная в доме на западной окраине (дом семьи Бугаевских-3веревых, сохранился до сих пор), давала пеленг американским самолетам, перегонявшимся по лендлизу с Аляски в Якутск и далее.

Григорий Федорович Гурин.

Читая книгу Токарева, можно удивиться количеству реорганизаций, перенесенных хасынской геологией. Люди тоже двигались как шахматные фигуры. Но некоторых все рокировки возвращали в Хасын. В скобках — год прибытия в Хасын: Григорий Федорович Гурин (1939), Борис Сергеевич Одинцев (1940), Иван Кириллович Мухомор (1944), Александр Андреевич Сергин (1948) — еще в 2002 году с ним можно было поговорить лично…

В книге приводится текст поэмы-чествования старого знакомого хасынцев – И.М. Жиленко, назначенного начальником управления «Дальстройуголь» (автор С. В. Домохотов). Он в ней именуется царем. Подчиненные называются так: «На величайшее собранье/Князь Гурин мчит средь облаков»; «Спешат прибыть на царский двор/Богатыря два сверхотважных — сам Одинцев и Мухомор».

Борис Сергеевич Одинцев.

Идет 1947 год, но не похоже, чтобы автора сковывал липкий страх, который так любят упоминать журналисты поколения пепси. А время было действительно не безопасное.

От Евгения Ивановича Мухомора я услышал просто дзэнский коан (глубокомысленная поучительная история). Середина 50-х, ожидаются гости. Жгучий вопрос, а кто придет? Отец: «Тсс. Враги народа». «Враги? Почему к нам?». «Потому что они люди хорошие». Явно хасынцы умели размышлять не только о залегании пластов.

Ноосфера прирастала и женскими мыслями устроить быт поизящнее, их беспокойством за мужей, больше бывающих в поле, чем дома. Радиостанциями партии будут снабжены лишь в 1959 году.

В быту было что улучшать — первые кирпичные печи появились в домах лишь в 1944 году. Довольно быстро обеспечились электричеством — оно было необходимо для шахт. Библиотекой — штампы «Хасын-уголь» и «Хасын» могут до сих пор попадаться читателям райбиблиотеки. Книги, кстати, достойные — русская и зарубежная классика.

Водопровод, канализация, стиральные порошки многое другое отсутствовали. Впрочем, так жила большая часть социалистического Отечества. Но потолки строились всё выше, крыши — надежнее.

Главное — в Хасыне появились дети. Они придают другой смысл жизни родителей. Хасын с детьми тоже приобрел другой смысл, получил свои корни. Леонид Борисович Одинцев (год рождения 1940, приезд в Хасын — 1944), его сестра Надежда Борисовна, Владимир Григорьевич Гурин, Евгений Иванович Мухомор родились здесь в конце сороковых. Как и родителей, жизнь уводила их из Хасына. И как магнитом притянуло обратно. Уже давно они уважаются не за славные фамилии, но за собственный труд в геологии/геофизике.

Я был рад сравнить доступное моей памяти хасынское детство 60-70-х с детством предыдущих поколений. Оказалось много общего, хотя бессменные сатиновые шаровары в мой нежный возраст сдали свои позиции. Мальчишеские развлечения не изменялись — книги, лыжи, лапта, коньки, грибы, рыбалка.

Рыбалка 40-х, правда, была малообременительной. «Леня, иди поймай рыбу к обеду», — просит мама. Леня берет крепкую леску с крючком, идет на мост, тогда располагавшийся напротив нынешнего аффинажного завода, выбирает что глазу милее. Немного сноровки — и обед обеспечен. Но эта рыбацкая сказка продолжалась до 1952 года, когда произошла первая авария на палаткинском бензопроводе. Массовый ход лосося в наших широтах прекратился навсегда. Но в пятидесятые было довольно хариуса и проходного гольца. Хватило еще до 70-х.

Сладости. О, эти легендарные подушечки с фруктовой начинкой. Моего отца они радовали в 30-х (в Приморье). 40-50-е — они тоже были молодцами. Но в 60-х они были уже явно не того качества.

Еще более печальное сравнение. Году в 1948-м молодые геологи праздновали окончание поля. Свой спирт кончился, хотелось добавить пошли искать. В химлаборагории перепутали бутыли, взяли метиловый. Двое ослепли, один умер — первая геологическая могила Хасына. Трагическая случайность, вошедшая в анналы.

Почти через пятьдесят лет второе хасынское кладбище тоже открывает жертва алкоголя. Но в анналы это уже не вносят — подобная причина смерти теперь не редкость…

Надо заметить, что к сороковым всю тайгу в округе свели на дрова и стройки. Поэтому выглядел Хасын голым до конца пятидесятых, когда смогли начать уделять время украшению поселка и приведению инфраструктуры в стройную систему.

Но именно из этих неубедительных домиков отправлялись экспедиции за тысячу километров и находили уголь для Колымы и Якутии, кварц и вулканический пепел для Стекольного, кирпичную глину для Магадана. В них же изучали материалы на миллионы квадратных километров «белых пятен». Не место красит человека.

Если отмерить циркулем самые дальние экспедиции хасынцев (Певек, к примеру), то описанная окружность достанет Север Японии. Недурная досягаемость. А какова ирония, что поселок, где подготовили карт на миллионы квадратных километров, отмечают на картах очень редко. Так и ноосфера не улавливается известными нам приборами.

Бусинка шлифуется

Как не меняй угол зрения, с какой высоты ни смотря на Хасын в начале пятидесятых, величественным он не выглядел. Десятка три одноэтажных домов, брошенных, как детские кубики, нещедрой рукой горстью к подножью сопки, на галечный (с супесчаным заполнителем) откос с малонаклонной в сторону реки поверхностью. Ни один из них не был похож на другой.

На фотографиях тех лет сопки похожи на океанские волны, взметнувшиеся ввысь, чтоб обрушиться всей мощью на то, что понастроили пришлые малявки, ворующие у сопок внутренности, оголившие их вершины, склоны и долину от деревьев. Что ж, у Природы свой взгляд на деятельность человека.

А у головной хасынской организации — Приморского РайГРУ, созданного в апреле 1950 г. вместо РайГРУ «Углеразведка», — взгляд на всё был человеческий. Характер деятельности был определен всемогущим начальством «Дальстроя»: гeopaзведка богатств Природы для последующего их изымания.

В сравнении с «родителем» у нового РайГРУ были меньшие объемы работ на меньших площадях. Родной хасынский уголь не выдержал конкуренцию, с лета 1950 его уже не нужно было ни разведывать, ни добывать. Но он пригодился для научного эксперимента первых опытных геофизических исследований.

Новая наука и профессия — геофизика — ступили на хасынскую землю весной пятидесятого в лице первых выпускников учебных курсов «Дальстроя» и двух инженеров с «материка». А эксперимент (электрокаротаж) проводился на скважине «Южного» участка (если кто забыл — это западный район Южки) в июне. Одновременно была сделана магнитометрия двух профилей на «Северном» участке (над поселком).

Исследования дали однозначный результат — геофизические методы вполне подходят для разведочных работ на уголь. Каротажная партия (начальник — инженер-геофизик Г.Н. Зуев), созданная 15 апреля 50-го, после хасынских исследований провела электрокаротаж скважин на Аркагалинском и далеком Алданском угольных месторождениях.

В феврале 1951 года была создана Хасынская геофизическая пaртия (начальник — Б. В. Вознесенский, с марта — А. М. Буханов). Слово «Хасын» впервые объединилось со словом «геофизика» — как и со словом «геология» — неразрывно и надолго.

Хасынские геофизики, как и геологи, на месте не засиживались — летом этого года исследовали участки в бассейне реки Бахапчан, междуречье Хасын — Уптар и верховья Чолбоги. Занималась этим Осеннинская геофизическая партия.

С 1 июня 1951 г. произошла очередная реорганизация, и все упомянутые партии слились в Приморскую геофизическую экспедицию (начальник — Г.Н. Зуев). Хасынские геологи теперь объединялись под вывеской «Приморский геологоразведочный комбинат» (начальник — А.Н. Долгов). Все вместе хасынцы передавались в подчинение Верхне-Колымскому РайГРУ.

Теперь им чаще приходилось искать и разведывать не привычный уголь, а другие полезные ископаемые. Супеси и суглинки на Марчеканском месторождении. Золото и олово в бассейне Яны. Полиметаллы в верховьях Армани. Доразведывать Осеннинское (недалеко от Магадана) месторождение молибдена, открытое еще в 1947 году С.В. Домохотовым и Б.С. Одинцевым.

У Хасына стучат поезда… Начало 1950-х годов.

Глины, песок, строительный камень в окрестностях Магадана на долгие годы позволившие ему расти вверх и вширь, — тоже находки поисково-разведочной партии хасынских геологов под руководством И.К. Мухомора (начальник) и А.Л. Чесноковой, в будущем Цымбалюк (геолог). Как и уптарский вулканический пепел, следы которого обнаружились еще при строительстве узкоколейки в 1946 году, но доступным для эксплуатации месторождением он стал лишь в 1952 году, после изучения и документирования района И.К. Мухомором.

Иван Кириллович Мухомор.

В 52-м же году у Хасына появилась возможность поворота в судьбе. Руководство Дальстроя планировало построить в нем паротурбинную электростанцию и шлакоблочный завод. Хасынский уголек сжигался бы в первой, а его обильная зола была бы сырьем для второго. Возобновились разведочные работы (на «Южном» участке).

Но опять не сложилось у Хасына стать сытым я богатым промышленным центром. В начале 1954 года высокое начальство отказалось от своих планов, и Хасын остался таким, как был.

1953 год стал годом перемен для всей страны, да что там, смерть кремлевского горца, как к нему лично ни относись, повлияла на весь мир.

Вряд ли связь была прямая, но Приморский ГРК стал Хасынским ГРК (начальник — А.Н. Долгов) прямого подчинения ГРУ Дальстроя (начальник — В.А. Цареградский). Обе фамилии до сих пор в хасынском обиходе: официальном — улица Цареградского и домашнем — Долговка, это название западной части посёлка. Во втором случае отмечена заслуга хасынского начальника в более массовой застройке этого района, хотя отдельные домики и бараки стояли там с конца сороковых.

Дальстрой тоже менялся. Но суть и направление перемен для нас, колымчан, определило постановление Президиума ВС РСФСР от 3 декабря 1953 года об образовании Магаданской области. Это дало нам родину, как мы ее знаем, имя ей (я, правда, зову ее просто Магадания). Определило её границы (на замке с западной стороны). Полагался нам еще Чукотский национальный округ, но не будем о грустном.

Область делилась на районы, как это ни возмутительно, но Хасынского не было, и наши исконные земли подчинялись Тенькинскому. Позже верха, конечно, одумались.

Но вернемся к хасынской геологии. Не успели стереться штампы «Хасынский ГРК», как в феврале 1954 уже надо было резать новые — «Хасынский РР» («РР» как «разведрайон»). Начальником нового образования стала Мария Августовна Михельсон, с осени 1940 года, прошедшая в Хасыне разные ступени служебной лестницы, начиная от инженера геолога. Этакой немецкой принцессой взошла она на свой российский престол. Но её царствование не было таким славным и долгим, как у Екатерины II, — вынужден огорчить милых дам.

Мария Августовна Михельсон.

ХРР еще более был направлен на поиски сырья для строительных материалов. Сталинское барокко улицы Ленина, «хрущевки» улицы Коммуны, «ленинградки» на Магаданке — все это тянется в небо потому что хасынские геологи не ленились смотреть себе под ноги и в сыру (часто — мерзлую) землицу. Песочек, глина, камень — все наше. Цемент привозной, но и над этим хасынцы работали, изыскали, а не сложилось производство не по их вине. «Вездеход» и «вертолет» еще не стали для геологов родными словами — поиски велись по сценарию, известному с экспедиций Билибина.

Не ленились не только геологи/геофизики, упомянутые в статье, но и многочисленные коллекторы, маркшейдеры, буровики, взрывники, картографы, на имена которых мне не хватает места. Все (или почти все) они перечислены в не раз мной упоминаемой книге А.Я. Токарева.

Благодарность городских известна — не ищите в Магадане улицу Хасынскую или Мухомора. Но с учетом изложенного, каждый хасынец имеет полное право отломить кусочек от любого магаданского здания в память о славных делах предков. Шучу. Не для славы наши деды и отцы (не только хасынские) работали и уж, конечно, не для того, чтобы все ими сделанное по кусочку растаскивали. Да вот многим из них до этого довелось дожить…

Как жили хасынцы начала пятидесятых? Да почти так же, как вся Россия, только стоял он на мерзлоте, оттаивающей летом на два метра. Разыскивая стройматериалы для города, не имели времени построить сносные дома для себя. Ограничивали и нормы временного строительства для геологических поселков.

Какие причины ни называй, а добротных зданий тогда в Хасыне было немного: химлаборатория (сохранилась до наших дней, в крыле постройки 80-х размещается магазин). Коттедж руководства, в середине 50-х побывавший школой, а потом последовательно дом Рябова, Жидова, Кожуховского (фамилии руководителей в разное время бывших руководителями главного предприятия посёлка). Стоит до сих пор, не покосился. Клуб — был закрыт в 90-х, ветшал, горел и был разобран в 1996 году.

Хасынский клуб. Середина 80-х годов ХХ-го века.

Электростанция — стоит до сих пор, наш любимый электроцех, первые стены (над машинным залом) обнесены поздними пристройками. Мехмастерские, ставшие гаражом, молчаливо смотрят уже больше полувека сначала на клуб, теперь на заезжающие в посёлок автобусы.

Можно еще упомянуть здания точмеха (на его месте стоит западное крыло дома 16 по ул. Цареградского), столовой с пекарней — стоит закрытое, но смотрится очень неплохо для своих лет. Упомянутый мной в предыдущем материале дом 15 по ул. Цареградского.

Вот и всё почти. Здание АУПа добротным можно назвать с оговорками. Часть здания бревенчатая, но большая — засыпная: вертикальные брусы образуют пролёты, заколоченные доской и заполненные опилками. За этими опилками начальство принимало решения, бухгалтер начислял жалованье, почта отправляла письма, касса и сберкасса — умещались под одной крышей. Хорошей, замечу, — умели тогда крыши делать, может, она и позволила историческому зданию, позже служившему камералкой, продержаться больше полвека. Бесславно списано на дрова, недрогнувшей рукой превращено в развалины, увы, не слишком романтичные.

Ладно, не такое уж оно было и красивое. Но историческое, даже с некоторыми легендами. Как, к примеру, скучающие геологи, заждавшиеся расчета после поля, завели в коридор жеребца. Коридор — узкий, жеребчик оказался неприученным назад сдавать, просто конь троянский. Начальство на дыбы, жеребец тоже, а у него ведь копыта. А кто, а чё? Да кто ж вам, родные, скажет. Сам с голодухи забрел — на вас, важных, поглядеть.

Зимний Хасын. 1955-1956 годы.

Но я отвлекся. Остальной жилой фонд выглядел более чем скромно. Отдельные домишки, бараки, обрастающие со временем пристройками, — все это строилось без плана, как душа пожелает. Строили сами, аккуратно перетаскивали на Долговку бараки, брошенные после строительства узкоколейки, — все годилось, чтобы приумножить количество хасынских крыш и стен разного качества.

Всё остальное было узнаваемо: вода — из реки (если живешь близко), колодца или деревянной бочки водовоза дяди Андрея Агафонова, развозимой лошадкой на санях либо телеге. Тепло от печки. Нечто дощатое на задворках. Зато полно электричества.

Кстати, о тепле, которого нам во всех смыслах и сейчас часто не хватает. В Хасыне тогда работали три небольшие автономные котельные; при точмехе, химлаборатории и бане (не путать с построенной в 1958 и работающей до сих пор!). Последняя стояла примерно на месте нынешней котельной № 1 и обогревала еще мехмастерские и здание АУПа. Возле нее был и первый хасынский водозабор.

Центр Хасына. 1958 год.

Но кризис жилья, тепло- и водоснабжения назрел до угрожающих размеров. Времена тоже позволяли думать не только о выполнении плана, и вообще другие времена наставали. В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС с известными разоблачениями.

Совпадение, но в марте Хасынский РР преобразовался в Приморскую комплексную экспедицию. Ее руководство и оформило общий стон — так жить нельзя — в документ с названием «Реконструкция теплоснабжения и водоснабжения поселка Хасын», с обоснованием, сметой, чертежами.

Он обнаружился в техдокументации Хасынкомэнергокомплекса (горячие благодарности тем, кто нашел, сохранил и передал его мне). К переплетенным машинописным страницам смет и описаний приложена т. н. «синька» — план Хасына, датированный 3.08. 1956 г.

Кроме удовольствия найти дом своего детства этот план дал мне уникальную возможность сравнить «как хотели» и «как вышло». Вывод: и хотели наши деды хорошего, и вышло очень неплохо. Знающие Хасын 60-80-х не дадут обвинить меня в хасынмании. Но громадье планов имеет отличия от реальности.

Капитальная котельная должна была работать на аркагалинском угле. Строить её предлагалось в нижнем правобережьи Маркизихи, рассекающего Хасын наискось ручья (на месте будущей «Венеции», двухподъездной двухэтажки, построенной в 1975 году с ванными, угадайте, кто в ней получил квартиры). Достаточно обширное пространство было б сейчас занято угольным складом, золоотвалом и прочими неромантичными, но необходимыми в поселковом хозяйстве объектами.

С точки зрения протяженности коммуникаций — вариант выигрышный (это примерно центр Хасына). Но с учетом господствующих ветров (летом — севере западных, зимой — восточных), угольно-зольная пыль щедро ретушировала бы и Хасын, и хасынцев.

Как теперь ни складывай несостоявшиеся плюсы и минусы, но главный объем тепла уже полвека идет в Хасыне из одного места (менялись лишь стены и облик зданий котельной № 1. А работает она на жидком топливе).

Дальше цифры не для слабонервных: теплоноситель (горячая вода) должен был быть разогрет до 70 градусов. Потери тепла в трубах определялись в 10 процентов. Отопительный сезон — 302 дня. Кто бы в таком Хасыне не захотел жить?

Необходимо пояснить, что среднегодовые температуры обоснования явно указаны по центру Тенькинского района (минус 58 в феврале — не наша доля) Где-то в шестидесятых эти нормы были пересмотрены, но уже в сторону излишней «крымизации» климата нашей благодатной, но все же колымской долины.

Теплосети тоже легли не совсем по проекту. И тянулись они не год-два: в дом моего детства дотянулись лишь в 1966-м. Но было положено начало плановой застройке Хасына. На плане кроме проектируемых домов указаны названия улиц, числом две: Железнодорожная и Речная (будущие Цареградского и Геологов соответственно). В хасынской реальности названий улиц не было до 1979 года — обходились номерами домов. Но почтальоны не испытывали затруднений (тётя Клава Королькова — скорость и качество вашей доставки в наших сердцах!).

Хасын. Будущая улица Геологов. 1968 год.

После утверждения плана (жаль, что не попался экземпляр с высочайшими пометками и исправлениями) хасынские строители, что называется, засучили рукава. Во главе их стоял В.В. Михайлов (им подписан и найденный документ). Похоже, что он умел не только расписываться, но и строительное дело знал. По его методу (брус ставился при возведении стен вертикально) было сэкономлено немало времени и денег.

Школа, примерно 4-я по счёту…

Так был построен первый двухэтажный жилой дом (возле электростанции), первая капитальная школа, милая школа. Выстояли они все положенные сроки, не покосились и через сорок лет. Метод выдержал испытание временем. Напомню, что всё это было временное строительство.

Уточню, что новое роскошное жилье было коммунального типа. Зато крыши сразу крылись шифером, до этого обычным покрытием была щепа (некоторые дома так под ней и простояли по пятьдесят лет, но держала щепка воду, а в моём — шифер не держит).

Были в новых зданиях и милые устройства под строгим названием люфт-клозет для сброса фекальных вод. Да, пришло время Хасыну узнать бытовые удобства цивилизации.

Хасын ночью. 1963 год.

Улицы тоже стали делать удобными — сбоку проезжей части установили дорожки из деревянных щитов. У общежитий и конгломератов домов, не имеющих Л-К, строились типовые дощатые, беленные известью, обнесённые забором ретирады (как говорили в старину). Последняя ретирадка стояла возле столовой до наводнения осени 2001 года, и сносу ей не было, хотя по назначению она использовалась теперь крайне эпизодически.

Обратите внимание и на окна домов тех лет — наличник не простой, фигурный, на нижнюю перекладину наложена дополнительная деталь (вытянутый ромб). Мелочь, а глазу приятно. Не только крепко, но и с любовью к делу работали.

Другой важный шаг — Хасыну решили дать зеленые улицы, с деревьями то есть. И всем миром за это взялись. Первым делом преобразили въезд в поселок — заложили большой сквер перед новенькой амбулаторией и чуть меньше — под южными окнами здания АУПа. Деревья пересаживали не прутиками, со знанием дела, приживаемость была высокая. Лет через пять уже казалось, что скверы — это остатки леса.

Субботник в Хасыне. 1959 год.

Строительство и озеленение стали задачей хасынских воскресников (потом — субботников) на долгие годы. Руки хасынцев всех профессий шлифовали упрямую бусинку. И она приобретала то уютное мягкое сияние, что радовало примерно два поколения. В этом сиянии и хасынская ноосфера развернулась во весь небосвод.

Хасын — сияющее слово

Итак, к своему двадцатилетию Хасын начал расти вверх, обзаводясь двухэтажными зданиями. Если считать архитектуру застывшей музыкой, то это были довольно робкие увертюры. Сила и слава Хасына не в архитектуре (похоже, как и у всех колымских поселков), а в людях и их делах.

Хасын. Участники войны Великой Отечественной войны. (50-летие Советской армии). 1968 год.

Да, такова специфика геологического дела, что оно не всегда (и не всем) заметно и понятно. Лежали камни миллионы лет, прошли по ним геологи, и теперь это не просто груды камней, а месторождение полезных ископаемых. Пройдет время, в них вгрызутся бульдозеры, тут поднимутся производственные корпуса, из ископаемых наделают разных нужных вещей — тогда всё будет весомо и зримо. А как увидеть, пощупать это самое геологическое дело?

Можно сравнить его с музыкой. Многие люди слушают музыку, радуются ей, сопереживают замыслу автора, порой довольно точно угадывая идею произведения, чувствуют в ней проявление гармонии мира. Но не все из них прочтут партитуру симфонии, где эта гармония и изящество запечатлены нотами. Так же мы пользуемся находками геологов, но их отчёты и карты — это не всем понятные партитуры. Лишь посвящённые увидят в линиях, знаках, цветных пятнах изящное подтверждение старой теории (или рождение новой) и услышат записанное ими мощное звучание мировой гармонии.

Возможно, сами они формулируют все это иначе, но мне открытия и отчёты хасынских геологов кажутся именно такими богатырскими симфониями, мощно компенсирующими бедность архитектурных достижений Хасына. Уже в его первое двадцатилетие их, объявших площади в миллионы квадратных километров и миллионы тонн полезных ископаемых, написано было немало.

Я уже упоминал о возможных поворотах судьбы Хасына. Был еще один вариант — он мог просто исчезнуть в начале 50-х, когда возникла «теория затухания». Амнистия лета 1953 года изрядно уменьшила ресурсы рабочей силы Дальстроя, план добычи золота «горел». Суть теории сводилась к тому, что основные богатства Колымы из недр изъяты, геологически территория достаточно изучена, дальнейшие исследования надо сворачивать. Велись не только дискуссии «за» и «против», учитывая высоту кабинетов, поддержавших теорию, принимались и практические шаги. Так, в 1957 году были ликвидированы Средне-Колымское и Верхне-Колымское районные геологоразведочные управления, в ходе процесса закрывались и отдельные экспедиции и целые поселки (знакомо?).

Геологи, конечно, должны быть легки на подъем: сколько раз «в поле» приходится покидать обжитую базу в красивом месте, переезжая в гиблую местность, где необходимо быстрее обустроиться, чтобы начать работы. Но к главной базе чувство у них более глубокое, несмотря на профессиональное умение расставаться. Была и другая сторона — разрушение сложившихся коллективов, а их ни за деньги не купишь, ни по указу сверху сразу не создашь.

Но в те, не лучшие для магаданской геологии годы, волна ликвидации миновала Хасын. Наоборот: в июне 1957 года ПКЭ была передана Верхне-Ямская группа геолого-поисковых партий Средне-Колымского РайГРУ, После полевого сезона ее работники съехались в Хасын. Начальник группы, хасынский первопроходец Г.Ф. Гурин, замкнул этим возвращением круг своих перемещений (волей высокого начальства) по колымским геологическим организациям. Из ягоднинских переселенцев связали свои жизни с Хасыном на десятилетия техник-геолог П.В. Моисеев, бухгалтеры Е.Ф. Моисеева и В.С. Лесникова.

Осенью того года из Гижиги перебазировалась в Хасын (тоже переданная ПКЭ) Пенжинская экспедиция. В её составе также были люди, отдавшие хасынской геологии десятки лет жизни: геологи (из колымских первопроходцев) Ф.П. Баев и Б.А. Голионко, молодые специалисты, только начавшие свой славный трудовой путь: техники-геологи В.И. Ведерников, Г.С. Скирпичников, техники-геофизики Е.Н. Жупахин, В.А. Кормщиков, топограф А.С. Абецедарский и некоторые другие.

Но были движения и позитивного вектора: в этом же году ликвидировали опиравшийся на дешевый лагерный труд Дальстрой, его заменил Магаданский экономический район с совнархозом. Геологическая служба ГРУ ДС была преобразована в Северо-Восточное геологическое управление МГ РСФСР, работающее лишь на территории Магаданской области (включая Чукотку) и Охотского района Хабаровского края.

Состав ПКЭ в январе 1957 года пополнился молодыми специалистами зимних выпусков геологических техникумов: Норильский ГМТ — В.А. Кожуховский, В.А. Стуликов; Канский ГГТ — Г.А. Сергеев. Весной прибыли выпускники Магаданского ГГТ — К.Г. Жарихин, А.Д. Пьянков. Осенью приехала геолог В.Н. Юдина, выпускница Московского ИЦМиЗ. (Перечислены люди, надолго связавшие себя с хасынской геологией, полный список длиннее).

Им было где приложить полученные знания — в состав ПКЭ входили 45 партий (геологических, поисковых, геофизических, топографических). После присоединения вышеуказанных подразделений партий стало ещё больше. На камеральную обработку с тоннами образцов и проб они съезжались в Хасын. Минералогический и химический анализы проводились тут же, в хасынских петрографо-минералогической и химической лабораториях соответственно.

Сторонники теории затухания теряли свои позиции, было принято решение о крупном региональном научно-промышленном исследовании огромной территории под названием «Охотско-Чукотский структурно-магматический пояс». Собственно, для них создавалась ПКЭ. Кроме того, в 1958 году поступило госзадание на составление полной геологической карты региона масштаба 1:200000 — работа на годы.

Геологическая наука развивалась, появлялась новая техника и новые приемы изучения и поисков земных сокровищ. В составе Пенжинской экспедиции была создана первая аэромагнитная партия — Корякская АМП. Её начальником был инженер-геофизик Л. А. Майков (через десять с лишним лет он вернется в Хасын в качестве начальника экспедиции). Партия изучала характер магнитного поля в помощь геокартированию и поискам в одном из самых глухих и труднодоступных мест — юго-запад Корякского нагорья. Это было начало планомерных геофизических работ, результатом которых (в 1985 году) стала аэромагнитная карта всей территории Магаданской области.

Немалый импульс для более мощного изучения недр Северо-Востока дала и программа Международного геофизического года, проводимая под эгидой АН СССР. В 1959-60 годы хасынская геология последний раз подверглась крупной реорганизации. В апреле 59-го Анадырская и Пенжинская экспедиции были отделены от ПКЭ и, получив статус «комплексных экспедиций СВГУ», после окончания полевого сезона перебазировались, соответственно, в Анадырь и Усть-Пенжино. Часть работников остались в Хасыне. С весны 59-го до апреля 60-го в подчинении ПКЭ находилась группа партий, базировавшихся в Омсукчане.

1 апреля 1960 года на базе реорганизованной ПКЭ была создана Центральная геолого-геофизическая экспедиция (ЦГГЭ) СВГУ. Её начальником стал А. В. Рябов. А эта аббревиатура (потерявшая позже одну «Г») долгие годы была синонимом Хасыну. Деятельность этой организации
сделала его важной и неотъемлемой частью истории геологии Магаданской области и, если подумать, то частью истории СССР.

В состав экспедиции входили:

• группа партий госкартирования и поисков;
• группа нерудных партий;
• группа геофизических партий;
• подсобно-вспомогательное хозяйство.

В первый год экспедиции основными задачами являлись:

• проведение региональных геофизических съемок с целью дальнейшего изучения геологического строения территории Чукотского НО;
• изучение геологического строения Охотского района и поиска в его пределах месторождений полезных ископаемых на основе проведения геолого-поисковых работ масштаба 1:100000 и 1 50000;
• составление геологических карт по листам масштаба 1:200000;
• поиски и разведка россыпных месторождений золота в Охотском приисковом районе, разведка Чайбухинского месторождения бурого угля, поиски и разведка строительных материалов.

Объем работ немалый, хотя площади изучения уменьшились. Госзадание на геологическое картирование предполагало мощную поддержку государства. Финансирование и поддержка имели место, но не так все было просто.

Официальный документ — «Объяснительная записка к производственно-техническому отчету за 1960 год по ЦГГЭ СВГУ» — (из него же взяты и данные, приведенные выше) сухо сообщает о разных трудностях, приведших к невыполнению плана некоторыми партиями: недостаток предоставленных авиарейсов, погодные условия, сорвавшие аэромагнитную съемку на Чукотке, простои из-за поломок техники.

Немудрено: два бульдозера С-80 (выпуск 1948 и 1949 гг.) подлежат списанию. Из пяти тракторов (та же марка, три — 1949 г. выпуска, остальные — 1950 и 1954 гг.) один требует списания. Из восемнадцати автомобилей (годы выпуска от 1950 до 1959) семь требуют (или подлежат) списания, один находится в капремонте, один его требует. Не хватает геофизической техники и запчастей для ее ремонта. Изношены передвижные электростанции и дизеля центральной. Не хватает полевого инструмента (лопаты, ломы и т. д.), биноклей, резиновых лодок, спецодежды.

Не хватает квалифицированных рабочих. Не хватает ИТР. И это после, 22 лет геологии Хасына! В таблице количественно-качественного состава укомплектованности ИТР ЦГГЭ за 1960 год удивляет малое количество людей со стажем работы в георазведке более 10 лет. Порой и должности начальника партии занимают работники с подобным стажем менее года. Кстати, очень мало членов КПСС, даже среди начальников партий.

Хасын. 2-е здание управления ЦГГЭ, где оно располагалось с конца 1940-х до 1970 года.

Не с нуля начиналась ЦГГЭ, но многое пришлось собирать и доводить заново. Это я скорее о людях, чем о технике. Любой профессии нужна практика. Но геологическая специфика требует знания наизусть не только видов минералов. Нужно уметь организовать «в поле» быт, правильно выбрать место для базы, переходить бурные реки и еще многое знать и уметь — от этого порой зависит не только план, но жизнь. При этом геолога ведь ценят не за умение разжечь костер с одной спички.

Парадокс геологии: она требует от каждого богатой индивидуальности, будучи коллективным, по сути, творчеством. Наблюдательный одиночка, открывающий богатейшее месторождение, — это красивый миф. В реальности требуются солидные капиталовложения и совместные усилия рабочих, авиаторов, геологов, геофизиков. Тесные палатки и камералки требуют еще и уживчивости с терпимостью. Да, геологии нужны, я бы сказал, красивые люди.

Что ж, их было немало среди прибывающего по заявкам руководства ЦГГЭ, регулярно отправляемых начальству СВГУ, второго поколения хасынской геологии. В целом, не ограничиваясь геологией и Хасыном, его можно назвать гагаринским — из-за близости года рождения (у первого космонавта — 1934), энтузиазма, способности к полету, радостного отношения к жизни. Присущая им ирония (и, что немаловажно, самоирония) еще не переросла в скепсис, разъедавший сознание следующего поколения. Почему с такими людьми система не сработала в целом? Похоже, что изъян был в ней самой.

Но грустное у Хасына (людей, страны) было еще впереди. Впрочем, как и радости, открытий, к которым не мешкая двинулось новое геопоколение, с дипломами, представляющими чуть ли не все геологические учебные заведения страны (включая самые уважаемые), от Кишинева до Магадана.

Жили по обычаю тех лет — в тесноте да не в обиде — восьмером в одной комнате. А то и спали в камералках, тем более что часто работали по ночам. Кроме личных наклонностей, причиной было неустойчивое днём сетевое напряжение, мешавшее работать с микроскопами.

Полевые сезоны тех лет достойны отдельной книги, районная «Заря Севера» не раз помещала на своих страницах прекрасные воспоминания их участников — В.И. Ведерникова, С.С. Юдина, А.Я. Токарева. Хотя рядом были опытнейшие полевики-первопроходцы, росла техническая оснащенность, изрядно облегчили полевую жизнь вертолеты, но каждый сезон мог создать вместе с давно известными и неожиданные трудности.

1-й вертолёт на Хасыне, 1959 год.

Мохнатые якутские лошадки выручали геологов до начала 70-х. С нетерпением ждали хасынские мальчишки, когда их привезут в мае-июне, стреножат или привяжут пастись в районе стадиона, — если хорошо попросить каюра, он разрешал покататься верхом. Лошадка — хорошо, вертолет — тоже хорошо. По отдельности. А если первых надо везти на втором? Вот и задача не из учебника.

В «Ми-8» умещаются три лощади. Положено специальное стойло из досок городить. А если времени в обрез? Можно и без стойла, но желательно иметь карабин на случай, если лошадки потеряют над собой контроль. Говорят, приходилось выбрасывать животных в полете, чтобы спасти машину и людей. Может, только разговоры… Лошади умеют плавать, а летать — увы.

И такие задачи приходилось решать, чтобы заняться собственно геологическим делом. Что ж, не пройдет 5-10 лет (времени это дело тоже требует) работы, и гагаринское поколение оправдает себя открытиями: Хаканжа (1960), Карамкен (1964), Ойра (1964), Дукат (1964). Доразведка Кубаки тоже в их копилке. И это только золото и серебро. А открыты и разведаны были медь, олово, редкоземельные металлы, старый добрый уголь и стройматериалы. Кроме практических результатов, был сделан немалый вклад в фундаментальную науку. Полный отчет тридцатилетней работы экспедиции сделан С.С. Юдиным («ЗС» от 21. 08. 1998 г.).

Годы работы отливались в то, что я позволил себе сравнивать с симфоническими партитурами. К сожалению, по обычаю секретности они, упакованные в жестяные чемоданчики, ложились на полки спецчасти, вырванные из научного обихода.

Хасын. Начальная (4-х летняя) школа, третья по счёту. 1956 год.

Хасын стал совсем цивилизованным поселком, со своей (пока начальной) школой, детским садом, растущими теплосетями. Но его цивилизация жила особым укладом и сезонным ритмом. Весной он переполнялся бичами (кто забыл — это люди без статуса и жилья, порою нанимающиеся в полевые партии на сезон), собаками, лошадьми. На время заброски «в поля» Хасын становился оживленным вертолетным портом — площадка в 60-е была оборудована на восточной окраине поселка. Всё это шумное беспокойное сборище втягивалось в люки вертолётов и уносилось вдаль. Летом поселок был пустоват и спокоен. Осенью картина повторялась в режиме перемотки: из вертолетов высыпались люди, собаки, тюки и ящики. В воздухе зависало напряжение — бичи ждали расчета, стреляя синие пятерки и красные червонцы у начальников отрядов. После расчета посёлок начинал «гудеть».

Хотелось бы высказать свою точку зрения на геологическое питие, объемы которого, мне кажется, сильно преувеличены молвой. Каковы его корни? С одной стороны — традиции бесшабашной дальстроевской вольницы. Спирт же у геологов всегда в наличии под рукой (очистка приборов, медицинские цели).

Но главное — в экспедициях у людей адреналин просто зашкаливал. Ведь даже названия наших рек (Бахапча, Буюнда) своей фонетикой отвергают лёгкую жизнь на их берегах. И как людям с этим адреналином в крови быть в безопасном месте? Попить чаю и лечь спать?

С тремя днями отгулов после «поля» мирилось начальство и во времена, когда цивилизация сковала всё ворохом столичных инструкций. Да и само строгое начальство могло с начальством же закрыться в кабинете и очень душевно вспомнить «поля» своей молодости.

Хасынский уклад вписывался в природные циклы, и поэтому дыхание его было достаточно ровным. Камеральный период, хотя и не требовал адреналина, был полон сосредоточенной работы мысли. Впрочем тому молодому поколению хватало времени и на художественную самодеятельность, и на спорт, и на личную жизнь (детский сад регулярно принимал пополнения от молодых хасынских семей).

Программа спектакля Хасынского театра.

Многие писали стихи (неотъемлемая часть гагаринского поколения) — один из многих парадоксов геологии: соединение в одном сердце принципа «не ждать милости от природы» и поэзии.

Эта парадоксальность мышления, постоянная работа мысли в одном (позитивном) направлении, видимо, окончательно укрепили над Хасыном купол ноосферы, заложенный геологами-первопроходцами. Напоминаю, что это термин не из гороскопа, а Вернадского. Существует ли он до сих пор над сегодняшним Хасыном, где уже давно нет не только ЦГГЭ, но и от геологии осталось одно складское помещение?..

Легко любить Москву и Рим. Я люблю Хасын — для меня это сияющее слово. Словно иллюстрация к этой фразе лежит передо мной фотография ночного Хасына начала 60-х — он залит огнями уличного освещения, горит свет в окнах камералки и мехцеха, во многих домах. Красиво.

Автор статьи: В. Мирославов.

В материале использованы фотографии из семейных архивов хасынцев разных поколений. Большинство фотографий посёлка Хасын 1950-х годов сделаны Борисом Сергеевичем Одинцевым.