Что естественно, то не безобразно?
В 2017 году, бодро прошедшем в России под зелеными знаменами Года экологии, дважды стала нечаянным свидетелем варварской вырубки деревьев, да не где-то в глуши, а в черте Магадана.
В пойме Дукчи, на территории зоны отдыха «Горняк», некие люди закидывали в автофургон лиственницы, спиленные бензопилами. Спустя четыре месяца, так же на территории «Горняка», на лесистом склоне за мостом, развеселая компания молодых людей скуки ради срубила топором красавицу-березу. Оба случая описаны в газетных статьях («Колымский тракт» №8 от 22.02.2017, №21 от 24.05.2017, №28 от 12.07.2018).
Тогда меня расстроили не столько факты грабительского и просто неумного поведения земляков, сколько бездействие и равнодушие властных, природоохранных и правоохранительных органов, которые, по идее, должны были встать на защиту окружающей среды (и, соответственно, интересов жителей области, страны). Но не встали.
Больше того, в ответе на публикацию о срубленной березе заместитель руководителя департамента лесного хозяйства, контроля и надзора за состоянием лесов Магаданской области В.И. Харламов продемонстрировал отсутствие озабоченности по поводу незаконных вырубок.
В частности, в ответе сказано: «Анализ ситуации с незаконными рубками показывает, что они не носят целенаправленный криминогенный характер. Древесина за пределы области не вывозится и на экспорт не поставляется…
Покрытые лесом площади ежегодно увеличиваются в среднем на 2 тыс. га за счет естественного возобновления леса, и эта площадь значительно превышает площади сплошных рубок» («Колымский тракт» №33 от 16.08.2017).
Лично у меня приведенная цифра – 2 тыс. га в год — вызывает сомнение, но ключевая информация здесь: «естественное возобновление». Иными словами, лес предоставлен сам себе, возобновляется как придется, без помощи человека, без планирования и даже без четкого понимания, что должно расти, где и в каком количестве.
Да и кто будет этим заниматься, если в области не осталось ни одного питомника, нет ни ботанического сада, ни опытной станции, ни дендрария, а государственный лесной надзор на огромной территории осуществляется силами 50-ти лесных инспекторов!
За примерами, чем эта ситуация может обернуться, и, как мне видится, уже оборачивается, далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить историю Магаданской области эпохи Дальстроя. Насколько потребительским, иррациональным было отношение к колымским лесам в 1930-1950-х годах и какими последствиями оно грозило, рассказывает ведущий методист ОГКУ «Государственный архив Магаданской области» Наталья Брянская.
Избы, фермы, водоводы и мосты
— С момента организации треста «Дальстрой» в 1932 году и началом промышленного освоения и развития территории лес приобрел огромное значение во всех отраслях хозяйствования, — говорит Наталья Пантелеймоновна.
— Первые дома сборно-щитовой конструкции строились из завозимого бруса, однако местные леса простояли нетронутыми недолго.
Заключенные на строительстве складов Дальстроя вдоль бухты Нагаева, 30-е годы ХХ-го века.
Пригодный для использования в строительстве лес нашли по берегам рек и притоков, в их поймах и долинах. В отсутствии дорог древесину доставляли сплавом по рекам, плоты буксировали по морю. К стройплощадкам подвозили машинами, использовали гужевой транспорт, впрягая лошадей и оленей.
Строились и лесовозные железные дороги. По одной из таких железных дорог в Магадан за 16 км от места разработки лесного массива в верховьях р. Каменушки привозили в город лес и дрова.
Лесовозная узкоколейная железная дорога. Доставка дров в Магадан.
По дороге курсировало два паровоза с составом из 15 платформ. Каждый паровоз за один рейс перевозил 300 кубометров дров, 110 кубометров круглого леса.
— На что использовался деловой лес?
— Строили таежные поселки, домики изыскателей, дорожников, дома колхозникам и коренному населению, переходившему на оседлость. Из дерева был построен городок центрального пионерского лагеря (ныне – «Северный Артек»).
Первым рубленым зданием стал дом для семьи Э.П. Берзина, также построены деревянные двухэтажные здания для аппарата Дальстроя и Политуправления и здание первой гостинцы.
Магадан. Дом Берзина.
Сооружение зданий из торфоплит производилось на деревянные каркасы. Одним из них стало двухэтажное здание ателье «Огонек».
Строились деревянные объекты различного назначения: склады, гаражи, опоры ЛЭП, животноводческие фермы, автомобильные мосты.
Первый мост через реку Колыму. 1937 год.
В 1937 году сдан в эксплуатацию арочный мост через реку Колыму: быки моста – железобетонные, а настил и фермы деревянные.
— Поразительно красивый, ажурный мост был! Умели строить.
— Прокладывали и железные дороги узкой колеи. Один такой деревянный железнодорожный мост сохранился, виден при въезде в пос. Снежный.
Когда колымские стройки стали испытывать большую потребность в металлических трубах, было найдено оригинальное решение, описанное в заметке «Деревянные трубы» («Советская Колыма», 14.09.1940). Воплощением инженерной мысли стала конструкция водопроводных труб из местных материалов с расчетным давлением в 10 атмосфер и прогнозируемым сроком службы около 70 лет.
Магадан. Деревянный самотечный водопровод, введен в строй в 1946 году. Подавал воду из Каменушки в распределительные баки.
В 1946 году от речки Каменушки до городских распределительных баков был введен в эксплуатацию первый деревянный самотечный водовод протяженностью 1,6 км. При его сооружении использовалась клепка из местной лиственницы.
Только в 1940 году клепки планировали заготовить в количестве 400 000 штук, а также иной продукции из местной древесины для различных нужд: 260 чанов, 268 800 ящиков, 126 694 бочки, 2339,5 т древесного угля.
Лес использовали при строительстве деревянных дюкеров на гидравлике приисков, как, например, на прииске «Ат-Урях» протяженностью 1,6 км. Из дерева строились даже конструкции промывочных приборов («Колыма», №11, 1956 г.).
Больше дров!
— Сколько же делового леса нужно было, чтобы все это строить?
— Размах строительства предопределил рост потребности в древесине для строительных и отопительных нужд, — продолжает Наталья Брянская. — В 1940 году лесозаготовка велась на 577-ми участках.
Начальник лесного отдела Дальстроя настаивал на необходимости принятия мер по предотвращению нехватки топлива и строительного леса: «Магадан непрерывно растет, круглый год потребляется строительный материал. Если в 1937 году городу понадобилось 246,4 тыс. кубометров древесины, то в 1940 году потребность в ней увеличится до 514,5 тыс. кубометров».
Три пилорамы Магаданского лесопильного завода «Колымгражданстроя» производительностью 70-80 кубометров в сутки не могли обеспечить пиломатериалами все стройки Магадана. Решено было установить мощный корпус пилорамы «Валиндер» производительностью до 120 кубометров пиломатериалов за 8 часов работы.
— С другой стороны, все, что построили, нужно было еще и отапливать.
— Действительно, с ростом населения Дальстроя и увеличением сети культурно-бытовых учреждений в отсутствие центрального отопления все большую актуальность приобретала «дровяная» тема.
Дрова сгорали в топках котельных, печках жилых домов, детских учреждений, школ, интернатов, медучреждений и др. Заготовку дров производили из лиственницы, стланика и деревьев лиственных пород: осина, ольха, тополь, береза.
Во избежание срыва работы учреждений принимались решения, составлялись списки организаций и ответственных лиц за заготовку и подвозку дров. Так, для десяти школ, интернатов и учителей Северо-Эвенского района на 1958-1959 учебный год требовалось 7065,6 кубометра дров.
Из-за вырубки граница лесов с каждым годом удалялась. Подвозку дров стали производить за несколько десятков километров. По этой причине в зиму 1939-1940 года в Северном районе Дальстроя ощущался недостаток дров для жилых помещений («Советская Колыма», 25.07.1940).
В жертву золоту
Общеизвестно, что главной задачей всесильного треста была добыча золота с обязательным ежегодным приростом показателей, и для ее достижения за ценой не стояли, не считались даже с людскими жизнями. Что уж говорить про лес. На этот счет в архивных документах Н.П. Брянская обнаружила любопытные сведения.
Транспортировка строительного леса оленями. Зима 1941 года.
— В выполнении государственного плана добычи металлов Дальстроя большую роль играло топливо. Начальник ГУСДС НКВД СССР И.Ф. Никишов на совещании партийно-хозяйственного актива докладывал, что в 1940 году было заготовлено свыше 4 млн кубометров дров, всего заготовлено лесоматериалов свыше 5 млн кубометров.
Под геологические разработки отводились большие участки с правом рубки леса. К октябрю 1942 года в Дальстрое добычу золота вели 43 прииска. В условиях вечной мерзлоты и короткого лета переработка грунта была непростой задачей. У каждого горного управления было свое паросиловое хозяйство (бойлеры, котлы), которое осуществляло оттайку мерзлого грунта.
Так, на прииске «Мальдяк» одному только участку из 12-ти бойлеров для эффективной работы следовало сжигать 48 кубометров дров в сутки. Всего же таких бойлеров у прииска было 41.
Горные работы были электрифицированы за счет применения небольших локомобильных электростанций, основным топливом для которых до 1942 года служили дрова. На примере Тасканского энергокомбината: суточная потребность в топливе одной станции ТЭС-1 в составе четырех локомобилей составляла 200-250 кубометров дров с учетом принятого норматива складской мерки 580 кг в кубометре. В 1942 году в Дальстрое насчитывалось 264 локомобильные электростанции.
— Ненасытная прорва…
— Когда лесные массивы вблизи станций были вырублены, доставка топлива усложнилась, напряженное положение с дровами ослабили найденные запасы торфа и угля.
Использование лесных богатств в округе проводилось бессистемно, — делает заключение Наталья Брянская, — что вскоре привело к полному уничтожению леса на значительной территории вокруг приисков.
За 1932-1956 годы, годы формирования горной промышленности, сплошными рубками пройдено 1 677 тыс. га леса.
Топливо для заготовки… топлива
Еще одной причиной тотальной вырубки лиственничного леса с 1940 года стало переоборудование автотракторного парка Дальстроя на газогенераторы («газгены»).
Колымская трасса. Газогенераторный автомобиль ЗИС-21. 1940 год.
Местная пресса того времени пестрела заголовками и подписями под фото: «Автомобили на твердом топливе», «Газогенераторные машины на Колыме», «Заправка чурками бункера газогенераторной машины автобазы №5 перед подъемом на перевал», «Газогенераторные машины берут Нексиканский перевал», «Вместо локомобиля – газогенератор».
— В годы войны основные виды топлива – бензин и керосин — стали остродефицитными, — поясняет Наталья Пантелеймоновна. — Расход завозимого на Колыму бензина был лимитирован приказами Главка. От начальников предприятий, организаций и учреждений Дальстроя требовалась максимальная эксплуатация газогенераторных машин, и к концу 1942 года их количество достигло 1 400.
Топливом для них служила древесная чурка из местной лиственницы. Для ее изготовления строили сушильные печи, топившиеся теми же дровами.
— И каков был расход чурочного топлива?
— На 1 км пробега газогенераторной машины требовался 1 кг чурки. Со слов старшего инженера газогенераторного бюро авторемонтного завода, газогенератор ЗИС-21 за один год при работе в одну смену потреблял около 200 кубометров чурки.
Наличие большого парка газогенераторных машин, безусловно, создавало проблему древесины. Чуркозаготовительное хозяйство ширилось. Строились сушильные печи. Приготовление чурки с сушкой в печи обходилось недешево: для сушки 10 тонн чурки в печи сжигалось 6 тонн дров.
Поэтому, несмотря на изменчивую погоду, стали применять экономичный метод сушки чурки естественным путем, удешевлявший ее производство в 6,5 раза. Для этого заготовленную чурку рассыпали тонким слоем на открытой площадке. При переменчивой погоде через 10 дней, а при солнечной и раньше чурку собирали. Влаги в ней оставалось 10-18 процентов.
Также для естественной сушки чурки сооружались деревянные стеллажи. В 1943 году такие были на Атке, Стрелке, Усть-Среднекане. В плане того же года стояло строительство двухпечной сушилки для «газогенчурки» на 65-м км; ремонтных пунктов со складами чурок на 87-м, 320-м, 480-м и 620-м км; чуркоразделочных комбинатов на 254-м и 400-м км; чуркозаправочных комбинатов на 153-м и 254-м км.
На Алданской трассе планировали строительство восьми таких объектов. Пробовали заготавливать чурку и из сухостоя без пропуска ее через огневую сушку.
В плане на 1943 год строительным организациям Дальстроя следовало заготовить 12 тонн чурки для газогенераторной техники, 140 тысяч кубометров леса, 60 тысяч кубометров пиломатериалов и 250 тысяч кубометров дров.
В связи с тем, что запас древесины истощался и дровозаготовительные участки отдалялись от предприятий, каждый год происходило удорожание себестоимости кубометра дров.
Осознание проблемы
За бурное промышленное развитие территория расплачивалась своими лесами, которые вырубались сплошняком. Не щадились ни молодняк, ни деревья, растущие в поймах нерестовых рек. Цель оправдывает средства.
При этом нельзя сказать, что вопросы о бережном отношении к зеленому богатству и организации рационального лесопользования в то время никого не волновали. Наталья Брянская нашла этому доказательства в периодике и архивных документах.
— В 1952 году заведующий сельскохозяйственной лабораторией Управления подсобных хозяйств Дальстроя отмечал необходимость составления плана по восстановлению вырубленных лесов с пояснением, что эксплуатация лесных массивов проводилась на низком техническом уровне и без мер, способствующих восстановлению леса.
Пни оставляли высокими — от 70-ти до 120-ти см, на дрова могли использовать строевой лес («Советская Колыма», 03.09.1952). Сплошная рубка леса осуществлялась предприятиями и организациями, преследовавшими узковедомственные интересы.
Обеспечением одного только Магадана дровами и деловым лесом занимались 34 предприятия и организации, причем каждое самостоятельно, не считая 600 частных лесозаготовителей – индивидуальных застройщиков из числа рабочих и служащих Дальстроя, которые получали личные делянки.
Автор статьи побуждал руководство Дальстроя уже в то время уделить должное внимание лесному хозяйству, так как значительный объем лесозаготовок и лесопиления в целом требует комплексного решения всех вопросов, связанных с лесоэксплуатацией.
Районную власть волновали те же проблемы. В районах не было должного землеустройства и лесоустройства. В 1951 году Среднеканский райисполком принимает решение о резервировании лесных массивов и закреплении их за районным центром и колхозами района, так как предприятия Дальстроя производят вырубку лесов в непосредственной близости от районного центра и национально-хозяйственных центров колхозов.
Почти весь лес вырублен от сел Таскан (бывший райцентр) и Эсчан вверх по берегам рек Таскан и Мылга на протяжении 60-100 км, и весь строительный лес – от села Сеймчан (нынешний райцентр) вверх по берегам реки Колыма на протяжении нескольких сотен километров.
Беда в том, что колхозы в силу отсутствия у них техники и нужных транспортных средств могли пользоваться лесами только вблизи населенных пунктов и производили доставку леса сплавом по течению рек.
— Местные жители не пытались упорядочить процесс?
— Такие попытки были. Вводились ограничения относительно зон вырубки деревьев. Согласно архивным документам, за 1946-1950 годы ширина лесозащитных полос и зон озеленения вокруг национальных центров (мест проживания коренного населения) и их объектов была закреплена в диаметре 3 км, то есть составляла 1,5 км.
В дальнейшем произошла корректировка ширины лесозащитной полосы в сторону уменьшения: до 1-го км, затем до 500, 300, 250 и 50 м. В решении этого вопроса власть встала на сторону лесозаготовителей, поскольку все ценные лесные массивы произрастают в пойменной части рек и носят островной характер, а создание лесозащитных полос по всем рекам даже в 1 км лишала заготовителей сырьевых баз.
Планомерные лесовосстановительные мероприятия в объеме 2,5-3 га начали проводиться с 1959 года, уже в период управления территорией Магаданским облисполкомом.
Сантиметр за шесть лет
— В описываемый период при эксплуатации лесов допускались грубые нарушения, — делает вывод Наталья Брянская. — Рубка леса производилась без отвода лесосек, без оформления документации, без выписки лесорубочных билетов. Дрова заготавливали из растущего леса, вблизи дорог общего пользования, по берегам нерестовых рек, в сильно изреженных древостоях и даже в запретных лесополосах.
Тридцать лет истощительного природопользования не могли не сказаться на состоянии природы. Восстановление леса в условиях Колымы представляло, да и сейчас представляет задачу большой трудности.
Лесные массивы Магаданской области на 95 процентов состоят из лиственницы. Почти исключительно за счет этой породы обеспечивалась вся потребность Дальстроя в деловом лесе. Меж тем, по причине короткого вегетационного периода дерево на Севере растет медленно. За шесть лет лиственница дает прирост по диаметру в среднем на один сантиметр. Сбытовых размеров и высшей товарности деревья этой породы на плодородных почвах достигают через 160-200 лет.
Как писала «Советская Колыма» 3 сентября 1952 года, «строевого леса на Колыме мало». Утверждение актуально и сегодня, несмотря на то, что с конца 1950-х лесопользование на территории области стало приобретать системный характер.
— И об этом попросим вас рассказать в следующей публикации.
Автор статьи : Саша Осенева.
Материал подготовлен с использованием данных архивных документов ГАМО, монографий А.И. Широкова «Дальстрой: предыстория и первое десятилетие» и И.И. Лукина «Первостроители», библиотечных фондов МОУНБ им. А.С. Пушкина.
Продолжение следует.
26.09.2018 год.