С-288. Бухта Нагаева. Магадан.
В тот раз, когда я остался за комбрига, произошло вот что. На полуострове, где стоит маяк Таран, загорелись торфяники на большой площади, и пожар перекрыл единственную дорогу, ведущую к маяку, где находятся люди и запасы горюче-смазочных материалов. Огонь подступал к маяку, атмосфера сильно задымлена, так что с вертолёта ничего не видно. Попытка доставить пожарные средства и людей из морского порта на транспортном судне успехом не увенчалась. При подходе дым с берега полностью обволок мостик судна и оно еле избежало посадки на береговую отмель острова Завьялова, находящегося напротив маяка.
Из обкома позвонили к нам и попросили о помощи. Замначпо меня спросил, можем ли мы им чем-нибудь помочь. Я подумал и ответил, что можем, только на это потребуется около суток.
Мы обещали помочь, и я приступил к выполнению обещанного совместно с судоремонтным заводом и плавмастерской. Из деревянных брусьев был изготовлен плот, по левой и правой кромкам которого прикрепили сваренные в стык стальные бочки, по четыре на каждой кромке. Этот плот, похожий на седло, был поставлен на кормовую надстройку С-288. На плоту же закрепили две мотопомпы с приёмными и пожарными шлангами, двадцать больших огнетушителей и мешки с порошком для приготовления пенной смеси. Там же разместили двенадцать пожарников с различными инструментами. Запрашивать разрешение на выход к месту пожара у оперативного флота я не стал. Во-первых ясно, что такого разрешения не дадут, а во-вторых, существовало положение, по которому магаданские лодки, за исключением случаев связанных с погружением, на все остальные выходы в пределах Тауйской губы, разрешение получали от ОД своего штаба.
И вот мы вышли в море и через пару часов уже подошли к маяку. Я развернулся кормой к берегу и стал задним ходом к нему подходить. Когда до маяка осталось чуть больше полсотни метров принял позиционное положение. При погружении лодки на полтора метра плот всплыл, я чуть толкнулся мотором вперед и вышел из под него. Пожарники налегли на вёсла и стали подходить к берегу, но течение начало относить их в сторону к северу. Тогда я развернулся, догнал плот, упёрся в него форштевнем и начал толкать к маяку, одновременно продувая балласт. Когда до берега осталось метров тридцать, дал моторами оба средний назад и струя от винтов быстро погнала плот к берегу. И через три минуты плот ткнулся в берег.
Операция по тушению огня в районе маяка началась, а мы через пару часов уже входили в свою бухту. В течение суток опасность для маяка была ликвидирована, так как ветер переменился, и в неё включились ещё два вертолёта.
Когда вернулся комбриг, я ему обо всем доложил. Он долго меня костерил и объяснял, на какой шёл риск, и если бы мне не повезло, то трудно даже представить, в каком вонючем месте мы бы все оказались. Да я и сам всё это прекрасно понимал и с комбригом был полностью согласен. Если бы я был на его месте и кто-нибудь у меня запросил разрешения на такой аттракцион, я бы ни за что это делать не разрешил. Вот только себе подобное запрещать я не умел.
Из воспоминаний командира ПЛ С-288, капитана 2 ранга Щербавских В.П.