Вести в среде рыбаков распространяются молниеносно, в эту новость люди боялись поверить, и прежде чем передать её дальше, тщательно перепроверяли по всем доступным источникам информации.
Но это оказалось правдой. Бешеные ветры, свирепствующие всю вторую половину февраля, взломавшие и унёсшие в открытое море весь лёд бухт и заливов Южного Приморья, не тронули береговой припай бухты Авангард. Более того, благодаря резкому похолоданию в начале марта и штилевой погоде, к паковому льду наморозило километровую полосу молодого льда.
Это было похоже на чудесную сказку. Об этом, боясь спугнуть, остерегались говорить громко. Ведь появилась реальная возможность в ближайшее воскресенье ещё раз съездить на подлёдный лов самой почитаемой жителями Приморья рыбы.
Корюшку обожали все, без неё не обходилось ни одно застолье. От её неповторимого, острого запаха свежих огурцов сходили с ума коты. Ведь эта была не презренная мелочёвка Балтийского моря, а корюшка Тихого Океана. Два её самых крупных подвида: «пузаны» и зубатка очень часто превосходили своими размерами сельдь иваси.
Поворчав для приличия, что мужья не ценят единственный в году женский праздник Восьмого марта, хозяйки отпустили мужиков на рыбалку.
Бухта Авангард находилась в пятидесяти километрах от города Находка и была одной из самых ярких жемчужин не только Приморья, но и всего Дальнего Востока. Закрытая, глубокая и очень просторная, она привлекала к себе практически все виды рыб и моллюсков прибрежного шельфа. Именно поэтому в бухте располагался один из самых крупных филиалов международного исследовательского института моря.
Зимой институт не работал, на базе были только сторожа, отрезок дороги от трассы до бухты никто не чистил. Но что такое шесть километров для настоящего рыбака? Пустяк, не заслуживающий того, чтобы о нём стоило упоминать. Главное — доехать до развилки. Ещё затемно обе обочины трассы около поворота к бухте были забиты сотнями автобусов, вахтовок, личных автомобилей.
Первые лучи взошедшего солнца осветили не менее тысячи рыбаков, яростно сверлящих лунки, а от трассы в одиночку и группами спешили припозднившиеся.
Авангард с лихвой оправдал их надежды. В самом начале активно стала клевать самая крупная из корюшек, обитающая у самого дна — зубатка. Отношение к этой рыбе в среде рыбаков было двоякое.
Каждому рыбаку престижно наловить полный канн зубатки размерами в добрую алюторскую селёдку. Но как блюдо на столе зубатка занимала самое последние место среди всех других подвидов корюшки. Приторную сладость её мяса невозможно было заглушить никаким соусом.
Затем стали клевать «пузаны». В среде рыбаков эту корюшку называют «беременный мужчина». У этих крупных самцов было толстое, круглое брюшко.
Опытные рыбаки тотчас же подмотали свои снасти под самую кромку льда. Согласно рыбацким канонам, если клёв зубатки сменяется на пузанов, то максимум через десять — пятнадцать минут выше них появятся плотные косяки самой желанной и бесподобной в любом виде готовки корюшки – песчанка.
И песчанка стала брать. Да как! При подлёдном лове каждый рыбак ловит на две удочки по шесть — восемь крючков «самодуров» на каждой. Но если вашу снасть, едва она ушла под воду, сразу же берут разом три – пять песчанок, дай бог и с одной удочкой управиться.
Погода была словно на заказ согласно праздничному дню. Чистое небо, яркое весеннее солнце, ни дуновения, уже через полчаса рыбаки взмокли. На лёд полетели шубы, шапки, меховые безрукавки. Несколько самых горячих голов оголились по пояс.
Такой клёв был логичен и закономерен. Корюшка очень долго привыкает к чистой воде. Поэтому весной она неисчислимыми косяками прячется от яркого света под остатки берегового припая. Учитывая то, что льда, кроме бухты Авангард, не было больше нигде, сюда собралась вся корюшка залива.
После четырнадцати часов клёв прекратился, как обрезало. Рыбаки устало присели на свои канны–сидушки, закурили, огляделись и с удивлением закачали головами.
Такой немыслимый жор! Вся поверхность льда сверкала солнечными бликами от десятков тысяч рыбьих тел. Ох, и порадуем мы сегодня своих жёнушек, преподнесём им сюрприз к их женскому празднику.
Хотя у всех уловы были более чем достаточные, а у самых удачливых почти неподъёмные, никто даже и не помышлял начать собираться домой. Каждый считал, что уйти с такой рыбалки кощунство. Ведь всего через пару часов должен начаться послеобеденный клёв, а он у корюшки весной в разы активнее, чем утренний.
Степенные рыбаки собирались кучками, доставали снедь, кое-кто и припасённую бутылочку. Молодые, призывно свистнув, издали дружный клич: «Мужики! Давай — побегаем!». Призыв поддержало не менее трёхсот рыбаков.
…Корюшка мечет икру в реках, но молодое и уже довольно крупное потомство не спешит покидать устье. Собираясь в очень плотные косяки, они осторожно и постепенно привыкают к морскому раздолью. Выскочат на короткое время в бухту или залив, дадут круг и, словно испугавшись морских просторов, «со всех ног» назад. И так целый день: то в залив, то опять к устью, всё время строго по одному и тому же маршруту. За стойкий стайный инстинкт и безостановочное движение, рыбаки называли такую корюшку «дворняжкой».
Ловить её в одиночку или малочисленной группой равносильно поиску иголки в стоге сена. Ведь косяк «дворняжек» всё время в движении и берёт снасть на ходу. Успешный лов возможен, если в группе будет не меньше, чем пять — шесть десятков лёгких на ногу рыбаков. Именно поэтому приём так и называют: «Давай побегаем».
Рыбаки рассыпаются цепью и сверлят лунки. Стоит одному поймать «дворняжку», как вокруг него веером сверлят лунки остальные. Рыба идёт ходом, жадно хватает снасть, но косяк не останавливается. Максимум десять минут и он прошёл.
Пробежав метров сто, рыбаки вновь рассыпаются цепью, и сверлят новые лунки и всё повторяется. Чем больше рыбаков «бегает» за косяком, тем быстрее они оконтурят весь маршрут. Теперь буры и лишнюю одежду в сторону, и рыбаки начинают бегать по кругу. Всё время, стараясь попасть в голову косяка.
Это была рыбацкая идиллия. Пожилые рыбаки перекусили и теперь в ожидании начала предвечернего жора вели неторопливые беседы, молодые со смехом и шутками гонялись за косяком дворняжек.
Из-за мыса, приветствуя рыбаков звуком сирены, выскочил большой водолазный катер, его палуба была черна от рыбаков. Катер сбавил ход, а все находящиеся на льду вскочили на ноги, засвистели, заулюкали.
Все они хорошо знали этот катер, на нём круглый год ездило на рыбалку начальство рыбного порта. И вот по какой-то причине высокое начальство умудрилось проспать утренний клёв, и теперь попало под всеобщее осмеяние.
Какой-то шутник поднял за хвосты пару крупных пузанов, нагнулся, спустил штаны и стал шлёпать себя рыбой по оголённому заду. Рыбацкий люд во всю мощь своих глоток выразил горячее одобрение этой шутке.
Вот этот факт прилюдного осмеяния нерадивого начальства и стал отправной точкой всех последующих трагических событий.
Направляющийся на самом малом ходу к кромке льда катер резко переложил руль, дал полный ход и, разваливая форштевнем пенистые буруны, устремился вдоль кромки ледяного поля, прочь от насмешников в дальний конец бухты. Воткнувшись в лёд, катер заглушил дизель, с него подали трап, и высокое начальство ринулось на лёд.
Ни веселящиеся на льду рыбаки, ни высокое начальство, никто не сумел осознать, что на их глазах капитан катера совершил чудовищно недопустимую для судоводителя ошибку.
Согласно правилам судоходства, проходить вдоль кромки ледяного поля, если на льду находятся люди или имущество на скорости, способной создать отбойную волну, категорически запрещено.
Капитан катера, понукаемый высоким начальством, не только пронёсся на самом полном ходу вдоль ледяного поля. Перед тем как воткнуться в кромку льда, он отработал машиной полный назад, что вызвало ещё одну мощную волну. Такого головотяпства море не прощало никому и никогда, расплата неизбежна.
Ещё не все из высокого начальства успели покинуть борт катера, как леденящий кровь вопль ужаса, вырвавшийся разом из сотен глоток, потряс воздух над бухтой.
Поднятая катером отбойная волна достигла кромки молодого льда и огромным, сбивающим с ног валом, покатилась к берегу. Не понимая, что происходит, люди вскакивали на ноги, но их снова бросало на лёд очередной волной — валом. Первая, самая мощная достигла кромки толстого берегового припая.
Раздался оглушительный треск. Точно по границе пакового льда и молодого поля, во всю ширину бухты, появилась трещина разлома. Через некоторое мгновенье раздался второй треск и почти сразу третий.
Огромное ледяное поле, сплошь усеянное утренним уловом, было уничтожено. Вместо него были три полосы льда во всю ширину бухты.
Вначале рыбаки в лихорадочном темпе стали собирать рассыпанную рыбу в канны, но крики рыбаков, которые не рискнули вступить на молодое поле и рыбачили на толстом льду берегового припая, заставили их поднять головы. Отколовшиеся полосы молодого поля стали расходиться.
Теперь действиями людей руководил не разум, а инстинкт самосохранения. Главное спастись, успеть добежать до разводьев и перепрыгнуть на толстый паковый лёд. Подхватив то, что лежало ближе всего, сотни людей ринулись к берегу, а разводы чистой воды между отколовшимися полосами молодого льда расширялись стремительно быстро.
Уже у самого первого развода на лёд полетело всё то, что рыбаки успели прихватить с собой: канны, удочки, буры. Перед вторым, чтобы перепрыгнуть через разводье, многим пришлось сбросить со своих плеч тяжёлые рыбацкие полушубки. Третий, успевшим стать самым широким, все рыбаки перепрыгивали уже без верхней одежды.
Двое последних, резко затормозив у самой кромки льда, скинули валенки и, отойдя назад для разбега, перепрыгнули разводье в одних носках. Только после того, как последний из рыбаков перепрыгнул разводье, оказался на надёжном припае, люди повернули свои головы к источнику всех своих бед катеру. На нём совсем утратили способность реально оценивать происходящее.
На береговом припае стояли сотни полураздетых людей, чья одежда уплывала на льдинах в открытое море. А капитан катера, запустив дизель, прошёл в самый конец бухты, где лёд был надёжен и стал терпеливо ждать, когда высокое начальство неспешно подойдя к катеру, поднимется на его борт.
Толпа разъярённых мужиков бросилась к катеру. Но взъярились не только они, возмутилась сама природа.
Подул ветер, появились тучи, на чистой воде появились волны, все три полосы льда стали раскалываться на более мелкие льдины. Каждое дробление льдины на берегу встречали горестным воплем, ведь с каждым новым отколом в воде исчезали вещи рыбаков.
Капитан катера не стал дожидаться, когда полуголые и разъярённые рыбаки подбегут и, дав задний ход, отошёл от кромки льда. И снова совершил очередную ошибку.
Вместо того чтобы начать сбор вещей с самых дальних льдин, он подошёл к самой большой и наиболее толстой льдине, отколовшейся непосредственно от припая. Только вопль ярости, вырвавшийся разом из сотен глоток, заставил его посмотреть в сторону моря, а там льдины буквально рассыпались на глазах. Катер развернулся и пошёл в сторону льдин, на которых ещё были вещи рыбаков.
Ветер крепчал, с неба посыпалась ледяная крупа, делать на льду до возвращения катера было нечего, и люди потянулись в сторону береговых строений и навесов «института моря». С треском оторвались доски сарая, выскочили сторожа, но, увидев сотни озлоблённых лиц, поспешно отступили. Запылали жаркие костры.
Россия удивительнейшая, не поддающиеся никакой логике страна. Здесь не очень спешат объединяться, действовать согласно единым критериям, когда всем хорошо, а вот когда всем плохо, совсем иное дело.
Никто никого ни к чему не призывал, но никогда ранее не знавшие друг друга люди стали единым целым.
Все те, кто рыбачили на толстом припае или недалеко от него, сохранили не только одежду, но и улов. Теперь они могли спокойно уйти, но не ушёл никто. Они стали снимать с себя свитера, душегрейки, безрукавки, шарфы и отдавать раздетым. Нашлось несколько бутылок водки, их пустили по кругу среди тех, кто был более раздет.
Вновь появились сторожа, они принесли несколько одеял, куски брезента и попросили не ломать больше сараев, ведь там оборудование, а пустить на костры навесы. К их просьбе прислушались. Толстый, обильно политый сверху смолой рубероид, давал густую жирную копоть, но люди не обращали на это внимания.
Часа через полтора появился катер. Оттого, что он не стал подходить к припаю напротив костра, а прошёл дальше вглубь бухты, стало ясно без всяких слов. Много вещей подобрать со льдин им не удалось, и капитан просто боится за себя и высокое начальство. Так оно и вышло. Едва первые рыбаки подошли к кромке льда, катер заблаговременно отошёл на пару метров. С него быстро перекидали на лёд спасённые вещи, после чего катер дал ход, развернулся и покинул бухту.
Спасённую одежду быстро разобрали, но несколько сот рыбаков оставались полураздетыми. Костры догорали, но люди продолжали упорно смотреть на огонь, словно он был способен дать им объяснение произошедшему.
Переход от вершин блаженства к полному краху был столь стремителен и разяще беспощаден, что люди никак не могли в это поверить. Да было ли это на самом деле?
…Феерический клёв, фантастический улов, прекрасная солнечная погода. Радужные мечты о триумфе в кругу друзей, сказочный подарок жене в день Восьмого марта. Вершина рыбацкого счастья и истома неземного блаженства.
Но вдруг появляется один-единственный катер под управлением кретина–капитана и чудесная сказка сотен людей превращается в прах. В одно мгновение сотни людей лишились всего.
Нет рыбы, буров, каннов, удочек. Нет дорогих, купленных с огромным трудом полушубков, меховых безрукавок нет ничего, даже солнца. Вместо него жирная копоть костра и больно секущая лица ледяная крупа.
«О! Боги морей! За что такие муки? Почему вы позволили одному идиоту испортить праздник для сотен людей здесь и ещё тысяч в городе? Почему?».
Но боги молчали. Вместо них один из пожилых рыбаков решительно сказал:
— Всё мужики! Траурный митинг по утраченному объявляю закрытым. Пора идти к машинам.
Скорбной колонной отрешённых от всего земного людей, рыбаки уныло поплелись к трассе.
Сюрприз к Восьмому марта всё-таки состоялся. Когда празднично одетые женщины, метнувшись на трель звонка к двери, увидели на пороге своего дома грязного, покрытого копотью мужчину, тянулись за шваброй. Бич открывал рот и потрясённые жёны узнавали в этом бродяге, одетого в одежду с чужого плеча, своего любимого мужа. Того самого, который, уехав утром на рыбалку, обещал им вечерний сюрприз. Они его получили, подарок-шок, такое — захочешь, никогда не забудешь.
А у самих мужчин одно упоминание бухты Авангард, будет вызывать леденящую дрожь озноба. Рыбаки весьма суеверные люди, приметы в их среде всегда занимали особое, решающее значение. Отныне новым поверьем стало: «Если морские боги не желают, чтобы мы портили женщинам их праздник, уезжая на рыбалку, значит так сему и быть».
На день Восьмого марта было наложено жестокое табу и это было в высшей степени справедливо.
Ведь самый желанный подарок для любой женщины в день Восьмого марта, чтобы любимый мужчина, позабыв обо всех своих увлечениях, находился с ней рядом.
Автор: Юрий Маленко.