Вся жизнедеятельность человека на Колыме была намертво привязана к единой цепочке. В начале которой была геологоразведка новых месторождений золота, в конце — его добыча.
После решения ГОСДУМЫ «О полном прекращении государственной добычи золота на Колыме и передачи её в руки частных инвесторов» остановились десятки предприятий, тысячи высокопрофессиональных специалистов остались без работы. Вклады обесценились, у них не было денег, чтобы вылететь на материк и работы, чтобы прокормить свои семьи.
Трезво оценив настоящие и будущее, не, желая жить нахлебниками, питаясь на зарплату жены и детское пособие, они принимали страшное, но единственное для мужика, честь имеющего, решение. Навсегда уйти из своей семьи в таёжное братство себе подобных. Таких ватаг добровольных отшельников в середине 90-х на Колыме были сотни. Кто их считал? Но три ватаги «генералов галечных отвалов» знала и уважала вся Колыма.
При работе драги, когда полные до самых краёв песков и воды ковши проплывали над палубой к горловине загрузочного бункера, постоянно переливающаяся через кромку бортов вода захватывала в свой поток и мельчайшие крупицы золота, разнося их по сотням закутков и отсеков днища драги. Льяльные воды, попавшие в корпуса, откачивались круглосуточно, а вот днища драг, регулярно зачищались от наносного ила исключительно только в тех отсеках, где были расположены всасывающие патрубки откачивающих насосов. По всей остальной, огромной и разбитой на несчётное количество отсеков площади днища драги, донный ил и выпавшие в него крупицы золота скапливались долгими десятилетиями.
Но тогда это никого не волновало. Кому это было надо, ловить золотую пыль? Если за шестьдесят лет работы драг, каждая из них ежегодно перевыполняла сезонное задание по добыче золота и перевыполняла не на десятки, а сотни килограмм. Возиться с золотым илом, горняки считали ниже своего горняцкого достоинства.
На момент ликвидации государственной добычи золота, оставленные без надлежащего надзора корпуса всех трёх драг полностью затопило. Свирепые колымские морозы, превратив воду в лёд, моментально порвали железо на тысячи трещин и огромных дыр. Корпуса драг стали как решето.
В первый месяц после опубликования указа о прекращении госдобычи золота, за право заполучить в свою собственность корпуса драг чуть ли не стрелялись. Слишком громкой была слава золотой Ат-Уряхской долины. Сюда, чуя наживу, слетелись все крупные стервятники, новые русские, всего Северо-Востока России. Но прибыв на место, и воочию увидев своими глазами, во что превратил корпуса драг колымский мороз, поспешно ретировались. Золото — золотом, но эта игра явно не стоила даже ничтожных свеч. Слишком огромными частыми и зловещими были трещины и дыры на видимых бортах драг.
А сколько и каких размеров их обнаружится позднее на днище? Затраты на поиск и латание всех дыр, подводная сварка, откачка воды, срезание всей палубы, не уступающей по размерам футбольному полю, зачистка днища, приобретение очень дорогого импортного промывочного оборудования. Всё это выливалось в такую огромную сумму затрат, что возникала реальная угроза того, что стоимость всего добытого из днища драги золота, не только не даст весомой прибыли, но и не сумеет покрыть все расходы. Тогда ради чего забор городить? Срезаем всё доступное и способное пойти на металлолом и пусть эти огромные монстры ржавеют здесь до скончания века. И корпуса трёх, некогда самых мощных драг мира ржавели, ненужные никому кроме трёх ватаг «генералов галечных отвалов».
Любой вид жизнедеятельности человека в условиях бездонных топей и монолита вечной мерзлоты, ужасающих морозов за минус пятьдесят, когда закалённая сталь при ударе крошится подобно сухой глине, основан на незыблемом правиле. Полное и безоговорочное игнорирование всех видов инструкций, правил, наставлений и рекомендаций по эксплуатации машин и механизмов. Здесь постоянно приходилось искать нечто новое, нестандартное, зачастую буквально кощунственное общепринятым нормам. Но… наиболее эффективное в особенностях климатических условий Колымы. Колымчан очень трудно, практически невозможно, чем-либо удивить, а поразить и заставить восхититься, тем более. Здесь уже привыкли опровергать всё, считающееся ранее незыблемым, всегда и во всём идти своим путём.
Но метод добычи золота из днищ затопленных драг поразил колымчан так, что всех участвующих в нем, сразу и навсегда стали называть «генералами галечных отвалов». Генералами за их тонко, логически безупречно, просчитанный и с блеском осуществлённый метод добычи золота, а галечных отвалов — это уже для эффекта созвучности. Сочетание слова генерал и донный ил были бы оскорбительны для чести этих мужественных людей, посмевших с открытым забралом бросить вызов самой судьбе.
Все речные долины колымских рек, где были отмытые контуры месторождений золота, были угнетающе однообразны. Серое царство полного опустошения и тлена. Огромные, превышающие высоту пятиэтажного дома и тянущиеся на десятки километров гряды галечных отвалов отмытой породы, канавы и котлованы, заполненные затхлой ржавой водой, искорёженные куски оборудования, порванных тросов, проволоки, останки догнивающих брёвен, полуразрушенные времянки, остовы брошенной техники. Ни единого деревца, кустика или зелёной лужайки — всё мертво, серо, уныло и тоскливо.
Только по подножьям очень старых, отмытых ещё в сороковых годах отвалов, непостижимым чудом смогли прорасти заросли ивняка. Основательно прореженный десятилетиями постоянных вырубок лес, начинался не ближе одного-двух километров от границ отмытого полигона. Найти сухое дерево для приготовления чая, рядом с отмытыми полигонами, было почти неразрешимой задачей.
«Генералам галечных отвалов» требовались многие десятки кубометров сухой древесины. С ранней весны, разбившись на группы, они шаг за шагом прочёсывали тайгу вокруг Ат-Уряхской долины, отмечая дорогу к каждому найденному сухому дереву зарубками или лоскутами ярких тряпок.
Летом на скорую руку сооружали из жердей и кусков плёнки балаган, переносили сюда: общий котёл, продукты, одеяла и начинали заготовку сухой древесины. Каждое срубленное дерево пилили на баланы, и по два человека переносили их к бортам полигонов.
По первому снегу они загружали «волокуши» — большие листы тонкого кровельного железа, один из концов которого был загнут, дровами. Впрягались по десять двенадцать человек в лямки и, затянув бессмертную «Дубинушку», спотыкаясь и падая, тащили «волокушу» к драге. Дотащили, хлебнули колымского чайку, разгрузили и назад за новой партией баланов. Итак, пока не перетащат к драге всё заготовленное летом.
Ведь это Колыма, пожалеешь себя, дашь себе сутки на отдых, потом горючими слезами зальёшься, проклиная свою слабость. Это первый снег чуть припорошил землю и перестал идти, а следующий может и дней десять без перерыва валить, и придётся тебе тогда по пояс в снегу, по одному балану, четверым таскать. После переноски дров, они пилили их согласно размерам «жаровней», кололи. И опять вся работа в темпе, ведь теперь, кроме двух недель «генеральной инвентаризации» до самой весны, у них не будет ни одного часа свободного времени.
Главным достоинством русского языка является то, что в его народном фольклоре есть пословицы и поговорки буквально на все случаи жизни. Одна из поговорок гласит: «Сам думать не захочешь. Жизнь тебя думать, заставит». Жизнь заставила «генералов галечных отвалов» тонко просчитать: не только процесс промывки донного ила днищ драг, но и весь свой год, день за днём.
Путём проб и ошибок они определили, что после начала настоящих колымских морозов за тридцать градусов и ниже, достаточно всего двух недель, чтобы заполнившая корпуса драг вода превратилась в монолит льда. Эти две недели «генералы» полностью посвящали «генеральной инвентаризации». Ремонтировалось и тридцать раз по тридцать самым тщательным образом перепроверялось всё — одежда, обувь, рукавицы, снаряжение. Слишком высокой ценой — человеческой жизнью, приходилось расплачиваться за малейшее упущение или заминку с началом добычи «золотого» ила днищ драг.
После «инвентаризации» генералы начинали вырубать лёд из тех отсеков, которые они заранее определили на «вскрышу» этого года. Весь вырубленный лёд они аккуратно складировали на палубе, позднее они его растопят для промывки добытого «золотого ила».
Как только лёд будет вырублен, генералы перенесут к проёмам люков всё снаряжение и ещё раз, тщательно проверят всё. Закончив проверку все «генералы» собирались в одном месте, и наступала тишина.
Каждый настраивался индивидуально. Знающие молитву, молча творили её чуть слышно шепча. Другие уходили в себя, собирая все свои духовные и моральные силы в единый кулак. Наконец старший ватаги вставал во весь рост, крестился сам, затем широким крёстным знамением крестил свою ватагу и зычным голосом произносил: «Ну, с богом! Пошли родимые!».
Сезон добычи золота «генералами галечных отвалов» начался. По всем самым дальним отсекам, подготовленным «под вскрышу», на специальных, имеющих подставку жаровнях, разжигали жаркие костры. Разжигать костёр прямо на смёрзшемся иле было нельзя, его сразу же захлестнёт оттаявшая жижа. Возле каждого люка было своё звено, четыре человека: двое «ныряльщиков» и двое «подъёмников».
ак только в клубах дыма, выходящего из люка, начинали появляться струйки белого пара, что служило для генералов сигналом о том, что жаровня уже достаточно глубоко опустилась в оттаявший грунт и вода начала заливать жар. Двое «ныряльщиков» обвязывались крепкими страховочными концами, а двое «подъёмников» накрепко зажимали свободные концы верёвок в своих руках. Первый из ныряльщиков крестился, набирал полную грудь воздуха и нырял в проём люка: в дым, гарь, чад.
Его задачей было переставить жаровню на новое место и подкинуть в неё сухих дров. Едва его голова появлялась в проёме люка, страхующий его «подъёмник», мощным рывком буквально выдёргивал его на палубу. И в этот же момент, не теряя ни одной секунды, в угар подпалубного помещения нырял второй из ныряльщиков. Он должен был быстро собрать совком оттаявшую жижу в ведро, и подтащив его к люку, зацепить за крючок багра. Как только второй нырок оказывался на палубе, в люк нырял первый с ведром и скребком.
И так в течение получаса ни одной секунды передышки: темп, темп и ещё раз темп. Ведь достаточно всего несколько секунд потерянного времени, чтобы оттаявшая жижа при свирепом колымском морозе, вновь «прилипла» к монолиту смёрзшегося ила днища драги.
Шишки, ушибы, ожоги от выпавшего из жаровни угля, всё это не в счёт. Их нырки заметят позднее, когда они уже не будут успевать восстанавливать своё дыхание в промежутках между нырками и их, ровно на полчаса, подменят люди подмены. А до этого: темп, темп, темп.
Единственной возможностью получить долгожданный перерыв раньше, было удушье. Оно происходило по причине того, что нырок случайно попадал в кромешной тьме угара, голой рукой на жар выпавших углей и не в силах сдержать боль, вскрикивал, получая за свою несдержанность полную грудь смеси удушливого чада и дыма. Пока он на палубе не восстановит своё дыхание, вместо него в отсек будет нырять нырок подмены.
В таком режиме, чётко, без единого сбоя или заминки, «генералы» будут ежедневно добывать золотой ил до тех пор, пока последняя пара ныряльщиков, не станет неспособной «нырять» в это кромешный ад из дыма, гари и чада. Затем все нырки уйдут на заслуженный отдых зализывать свои раны. А все остальные «генералы» будут топить лёд и горячей водой перемывать добытый ил. К моменту конца промывки, частично подзаживут раны нырков, и второй заход, потом третий, затем четвёртый… И так до тех пор, пока талая весенняя вода через дыры корпуса не начнёт заливать драги. Вот только тогда генералы получат право на полноценный отдых до начала заготовки дров на зиму.
Фактически трудовой год у «генералов галечных отвалов» длился ровно десять месяцев. Кроме весеннего всеобщего отдыха, был ещё месяц осеннего, когда генералы, сочетая приятное с полезным, делали свои съестные припасы на зиму. Ловили и солили хариус и мальму, собирали грибы и ягоды.
Все остальные десять месяцев каждого года, ватаги «генералов галечных отвалов» жили и работали по единому жёсткому распорядку. Каждый пункт которого был основан на чётком логическом анализе.
В свой первый год добычи золота из днищ драг «генералы» применяли систему сигналов, когда сигнал подавал сам нырок, дёргая за страховочную верёвку. Но после того, как в течение очень короткого промежутка времени они потеряли двух своих товарищей — нырков, они ужесточили требования, поставив во главу угла главное — жизнь.
Теперь за нырка отвечал его партнёр на палубе — «подъёмник». Подавал сигнал о помощи нырок, или не подавал, успел он наскрести своё ведро оттаявшего грунта или ещё не успел, отныне это не имело никакого значения. Каждый из страхующих на палубе чётко знал, сколько секунд без воздуха может продержаться его «нырок». Лишь только сделав глубокий вдох «нырок» закрывал свой рот, как страхующий начинал свой отсчёт. За пятнадцать секунд до его окончания, он делал предупреждающий рывок, а за десять, уже оба «подъёмника» нисколько не заботясь о том, сколько и какой силы ударов получит нырок, мощными рывками выдирали «нырка» из дымового угара.
Именно то, что эти, брошенные на самое дно общества изгои, фактически занимаясь уголовно наказуемым деянием, незаконным мытьём золота не стали жить по закону волчьей стаи, а в первую очередь заботились о жизни своих товарищей, потрясло «братков» до такой степени, что вопреки своим же правилам, сначала они сами, а затем с их подачи и силовые структуры, перестали «наезжать» на генералов.
Наиболее ретивым из силовиков, «братки» сурово говорили: «Ты видел, как они своё золото моют? А по каким законам живут? Они ни одного из своих, кто увечье получил, не бросили, пайку им не урезали, ни в чём не ущемили. Можешь ты назвать еще хотя бы где в России, подобных им? То-то и оно, что не можешь. И мы, тоже не можем. Нет нигде более таких мужиков, как эти «генералы галечных отвалов».
На что способна наша братва, ты отлично знаешь, с нами шутить ни стоит. Если не желаешь иметь неприятностей, отвали. Крепко они нас поразили и «братва» твёрдо решила: «Самим генералов не трогать и другим не позволять на них наезжать. Пусть живут так, как они живут. Крепкого корня эти мужики. Таких уважать надобно».
И хотя денег за сданное золото едва хватало на достойное пропитание, львиную долю приходилось тратить на лекарства для нырков, ватагам «генералов галечных отвалов» открыто завидовали многие.
Какая же у этих людей сила духа! Чтобы вот так, невзирая ни на что не озлобиться, не впасть в отчаяние, не спиться. А по-прежнему гордо и кристально честно, продолжать жить человеком.
Автор: Юрий Маленко.