Для жителей земли это может показаться очень удивительным, но проблемой номер один в многомесячном рейсе является дилемма – чем занять свободное время. Опытному моряку достаточно семь–десять дней, чтобы войти в ритм морской жизни. Восемь часов вахта, два часа наблюдения за китами, семь – сон, час на все четыре приёма пищи, а что делать оставшиеся шесть часов?
Поэтому у рыбаков и китобоев широкое развитие получило народное творчество прикладных ремёсел. Признанных умельцев создающих настоящие шедевры миниатюрных композиций: из кости зуба кашалота, купро-никеля, эбонита, коро. Парусник в бушующем море, пингвины на айсберге, битвы рыбы меч с акулой, кашалота с кальмаром. В каждом экипаже было не более двух-трех человек.
Остальные используют массово-индивидуальный метод, когда умение одного, дополнялось умением другого. То есть, весь экипаж изготовлял какой-то один вид сувенира с моря. Один год весь экипаж делает ночники — «ёжики» из половинок разноцветных буев, другой пепельницы в оскале акульих зубов, третий — яркие авоськи, ремни, мочалки. Третий год подряд на китобойных судах делали трости из акульих позвонков.
Брали акулу длиной не более полутора метров, срезали всё мясо, подвешивали груз, чтобы позвонки не повело и сушили. Затем на токарном станке вгоняли в позвонки стальной прут, нарезали на его концах резьбу, снизу яркий латунный наконечник, вверху ручка в виде акулы с эбонита.
Всё полировалось, и получался оригинальный морской сувенир, который на земле невозможно было купить ни за какие деньги. Все знакомые и родственники китобоев буквально жаждали получить в подарок такую трость, и китобои делали их, чуть ли не пачками.
Наш штатный кок, набрав три не использованных отпуска, в ту путину в море не пошёл и нам дали кока из экипажа подмены. Как специалист он был весьма посредственным, но вот его экстравагантность повергла в шок весь экипаж.
Когда мы «спустились» до северного тропика, на не оборудованном кондиционерами китобойце наступили тяжёлые времена, а для машинного отделения и камбуза, совсем адские. Обычная температура там была от 50 до 55.
Новый кок выпросил у электромехаников несколько метров белой обтирочной сорочки и сшил для себя два платья с глубоким декольте груди и спины. Ошалевшему от его вида старпому, кок заявил, что стоять у плиты в брюках и поварской куртке, у него нет никаких сил. Или он будет стоять у плиты в белых платьях, меняя их через день, или он списывается на берег. В самом лучшем случае замену пришлют не раньше чем через месяц.
Старпом сдался, лишь робко спросил:
— И как же прикажете нам теперь величать вас — кок-мадам?
— А как хотите, хоть Маруськой…
Наверное, с месяц кок пытался разжалобить китобоев своей горестной судьбой. Что он бедный несчастный, что никто ему не помогает, и это просто свинство, три десятка мужиков не могут пожалеть одну «мадам» и сделать ей тросточку. Это стало надоедать, и однажды боцман заявил во время обеда:
— Мадам, тут не богадельня, и у нас не подают милостыню. У нас помогают. Наконечник вам выточит токарь. Ручку сделают электрики. А вот ловить акулу, разделывать, сушить, а потом полировать извольте-с сами. И перестаньте портить своим нытьём аппетит экипажу, иначе вместо тросточки, вы обязательно схлопочите по шее.
Маруська надулся и с неделю ни с кем не разговаривал. Но, видя, что никто и не думает ловить для него акулу, решил поймать её сам.
Он взял снасть, стальной крепчайший тросик, покрытый сверху синтетикой и кованым крючком, нацепил на него огромный кусок мяса и вышел на палубу, ловить акулу. Акул ловили, когда матросы с боцманом обрабатывали очередного кита, прежде чем взять его под борт.
При ловле в океане, когда неизвестно кто возьмёт твою снасть, действует железное правило. Никогда не наматывать снасть себе на руку.
А Маруська сделал петлю и затянул её на своём запястье. На все реплики моряков, стоявших на шлюпочной палубе, немедленно освободить кисть руки, Маруська огрызался:
— Да пошли вы куда подальше. Что я с акулой не справлюсь? Посмотрите, тут одна мелочь ходит, даже крючок заглотать не может.
Но вдруг с мостика закричали: «Маруська полундра». Но тот ноль внимания, наоборот он отвернулся от моря и подняв лицо вверх, хотел что-то сказать, открыл рот и…
Примерно трёх с половиной метровая акула, вынырнула из-под полубака, мимоходом проглотила крючок и поплыла дальше. Снасть натянулась, Маруську бросило на фальшборт, и тут же раздался пронзительный вопль. Все, кто был на палубе, бросились к нему.
Пять человек вцепилось в кока, удерживая его тело, а рука была далеко за фальшбортом. Подскочил боцман с широким флейшерным ножом на полутораметровой ручке для разделки китов:
— Всем слушать меня! По моей команде валите Маруську на палубу. Вы двое, хоть ломайте ему руку, но опустите её так, чтобы снасть легла на планширь фальшборта, на весу мне стальной тросик не перерубить. Быстрее!
Он подстегнул моряков, спешивших на помощь со шлюпочной палубы. Боцман запрыгнул на фальшборт, став одной ногой в планширь, а другой на штормовой поручень надстройки.
Если бы акула не остановилась после того, как выбрала слабину снасти или сделала рывок, она бы играючи вырвала Маруську из объятий моряков в море, или оторвала ему кисть. Но она не могла понять, что это вцепилось в её челюсть? Стояла на месте, и всё сильней и сильней трясла головой.
Боцман заорал: «Вали!» и размахнулся со всего плеча.
Вопль Маруськи потряс небеса, но моряки сумели прижать его руку вниз. Боцман ударил с такой силой, что знаменитая «крупповская» сталь флейшерного ножа от удара по железу планшира, разлетелась на куски. Но стальной тросик снасти он перерубил. И в этот же момент акула стремительно ушла в глубину океана.
Опрокидывая кока на палубу, моряки вывернули ему плечо, оставалось только поражаться, что при этом ему не оторвали кисть. Ведь на него рухнуло разом не менее семи человек.
Врачи на плавбазе были отличными. Руку Маруське спасли, но он уже навсегда остался инвалидом, и его списали на берег.
Весь экипаж лишили премии за месяц, а старпома, капитана и боцмана — за квартал. И по всей флотилии, все китобои, потеряли интерес к изготовлению тростей из акульих позвонков. Морякам с избытком хватало воспоминаний всего об одной трости — трости для кока Маруськи.
Автор: Юрий Маленко.