Билибин Юрий Александрович. Рондо золотого Моцарта

Памятник на месте высадки Первой Колымской экспедиции.

19 мая 2012 года исполнится 111 лет со дня рождения Юрия Билибина. «Золотой Моцарт» — так за смелость поиска и точность научного провидения величают геологи выдающегося ученого, доктора геологических наук, члена-корреспондента АН СССР, лауреата Сталинской премии первой степени, новатора изучения геологии россыпей, петрологии, металлогении, просто неравнодушного, увлеченного работой человека.

В 30-е годы ХХ века Ю.А. Билибин определил возможные запасы Северо-Восточного золотоносного региона и фактически организовал промышленную отработку колымских месторождений золота. Его прогнозы легли в основу золотодобывающей отрасли Магаданской области. Во многом наш регион обязан ему и сегодня. Поэтому нет ничего удивительного в том, что образ Юрия Александровича, его научные достижения и практические успехи в становлении горной промышленности рефреном следуют за каждым новым эпизодом развития области. В золотом колымском рондо тема Билибина и его легендарной Первой Колымской экспедиции – одна из ключевых.

Terra Incognita

История открытия богатств колымских недр и в первую очередь золота длительна и интересна и неразрывно связана с освоением нашего сурового края. После достройки в 1632 году сотником Бекетовым Якутского острога началось неустанное исследование восточных окраин России. На территорию нынешней Магаданской области «встреч солнца» проникали отважные землепроходцы, моряки, путешественники.

Мы отдаем должное первопроходцам М. Стадухину, С. Дежневу, И. Москвитину, морякам-исследователям В. Берингу. Г. Чирикову, Г. Сарычеву, Ф. Врангелю, Ф. Матюшкину, Ф. Литке, Г. Седову, первым геологам и географам И. Черскому, К. Богдановичу, П. Казанцеву, П. Полевому, И. Корзухину и многим другим.

Однако что могли сделать на такой огромной территории в суровых климатических условиях отважные исследователи-одиночки? В 1923 году, когда на Северо-Востоке была установлена Советская власть, он по-прежнему оставался белым пятном на карте.

Оценивая геологическую изученность Северо-Востока, специальная комиссия Геологического комитета незадолго до Октябрьской революции отмечала: «Знакомство с геологией и горнопромышленными богатствами Северо-Востока Сибири совершенно ничтожно, страна эта принадлежит к числу наименее изученных на всем земном шаре».

В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона издания 1890-1907 гг. сообщалось:
«Колымский округ — самый восточный и наиболее пустынный из округов Якутской области… Геогностический состав округа очень мало исследован… Произведениями минерального царства округ не особенно богат, но в южных его частях должны находиться, по многим признакам, золотосодержащие россыпи».

Во время гражданской войны правительством Колчака для оценки золотого потенциала востока России был приглашен один из лучших знатоков золотой промышленности Э.Э. Анерт, оценивший запасы россыпного золота Колымы примерно в 3,8 тыс. т и связавший основные перспективы золотодобычи России с Охотско-Колымским краем. Впоследствии этот фантастический прогноз сбылся…

Планомерное изучение Северо-Востока началось с 1926 года, когда была организована первая экспедиция С.В. Обручева. Четыре экспедиции (с 1926 по 1935 гг.) этого известного советского ученого и путешественника дали очень много как в географическом, так и в геологическом отношении. Выявилось, что направление отдельных хребтов и рек на старых картах неверно; были получены обширные сведения по геологическому строению края и практически впервые высказаны соображения о его перспективах в отношении полезных ископаемых.

Участники Первой Колымской экспедиции на берегу Охотского моря, 1928 год.

В 1926 году экспедиции И.Ф. Молодых. В.Д. Бусика, П.К. Хмызникова и Ю.Д. Уприхина провели всесторонние гидрографические исследования крупных рек Северо-Востока Яны, Индигирки и Колымы, чем было несколько упрощено дальнейшее геологическое изучение их бассейнов.

«Но самым примечательным моментом этого первого этапа, — писал академик С.С. Смирнов, — бесспорно, следует считать то солнечное утро 4 июля 1928 года, когда на Охотском побережье, в устье реки Олы, высадилась Колымская экспедиция Геологического комитета. Юрий Билибин, Валентин Цареградский, Сергей Раковский в этот день разбили свою палатку на неуютном скалистом берегу. Отсюда они ушли через тайгу на Колыму и начали свои работы, имевшие в дальнейшем последствия решающего значения в деле изучения и освоения Северо-Востока».

Первые университеты

Юрий Александрович Билибин родился 19(6) мая 1901 года в городе Ростове Ярославской губернии. В 1918 году с отличием окончил смоленское реальное училище, в 1919-м вступил в ряды Красной Армии. В 1921 году поступил в Петроградский горный институт. Занимался под руководством корифеев науки А.К. Болдырева, А.Н. Заварицкого, Н.И. Трушкова, В.И. Серпухова, Н.Н. Яковлева.

Петроград в те годы был средоточием геологической мысли. Здесь находились высший отраслевой орган — Геологический комитет страны, лучший минералогический музей и богатейшие библиотеки. Достаточно сказать, что все отчеты по геологическим изысканиям России как официальных геологов Геолкома, так и частных компаний поступали в северную столицу России.

Воспитанный на идеях классической русской литературы о первичности интересов общины, государства, Родины, Юрий Билибин не ограничивался прослушиванием лекций, а много занимался самостоятельно, просматривая весь геологический материал, предпочитая при этом сведения первопроходцев — отечественных и зарубежных.
Еще в студенческие годы проявилась его исключительная работоспособность, целеустремленность и организованность. Тогда же появились его первые научные статьи. В институте Юрий Билибин был бессменным председателем Восточно-Сибирской секции геологического кружка, члены которой ставили своей целью посвятить жизнь изучению геологии неизведанных восточных рубежей страны. Участниками кружка, к слову, были В.А. Цареградский и Д.В. Вознесенский.

С 1926 по 1928 годы Ю.А. Билибин работал геологом в тресте «Алданзолото», осмысливая геологическое строение района и закладывая основы поисково-разведочных работ среди хаоса старательских отработок. Первая геологическая карта этого региона составлена им. Им открыто первое на Алдане месторождение рудного золота. Он также является родоначальником алданской школы геологов.

Юрий Александрович работал техническим руководителем, главным геологом Геологоразведочной базы, внедряя созданную им новую методологию геолого-поисковых работ.  Наука и производство сливались в нем в одно целое. А он грезил Колымой…

Полцарства за коня.

В мае 1928 года Всесоюзным Геологическим комитетом на средства треста «Союззолото» была организована Колымская геологоразведочная экспедиция, начальником которой назначили Ю.А. Билибина, утверждавшего, что именно на Колыме лежит «пряжка» от «золотого пояса», протянувшегося от Амура до Калифорнии.

Первым делом он предложил только что закончившему курс обучения в горном институте Валентину Цареградскому поехать с ним в качестве его заместителя. Цареградский с готовностью принял предложение.

Их соратниками по Первой Колымской стали будущие открыватели многих месторождений: опытные прорабы-поисковики С.Д. Раковский и Э.П. Бертин, астроном-геодезист Д.Н. Казанли, а также врач Переяслов, завхоз Корнеев и пятнадцать рабочих, набранных Билибиным на Алдане.

«Экспедиция началась с трудностей, – рассказывает геолог, ученый и друг В.А. Цареградского Е.К. Устиев в своей книге «У истоков золотой реки». — Утомительная многодневная поездка на поезде и двухнедельное путешествие на грязном полугрузовом японском пароходе «Дайбоши-мару» привели наконец в ночь на 4 июля 1928 года Билибина, Цареградского и их спутников в рыбацкое село Олу.

Полтора десятка потемневших и покосившихся от старости изб расползлись по широкой пойме реки, которая незаметно сливалась здесь с приморской равниной. В центре села еле отличалась от изб маленькая деревянная церковь с похожим на сторожку домиком священника. Лишь принадлежавший прежде местному богатею дом сельсовета да длинное одноэтажное здание школы на берегу Ольской протоки были крыты железом и потому выглядели богато.

Экспедиция разместилась в школе. Тут, на берегу туманного Охотского моря, Билибин и Цареградский надеялись достать верховых лошадей, вьючных оленей, проводников и рабочих. Заведующий Ольской торговой факторией, с которым они связались по телеграфу еще будучи в Ленинграде, уверил их в том, что сделать это будет нетрудно. Но, увы, посулы заведующего оказались совершенно необоснованными; ни лошадей, ни оленей в Оле не было. Единственный оказавшийся на месте представитель власти, милиционер, лишь разводил руками:
— Помочь трудно. В Оле рыбаки живут, ни лошадей, ни оленей не имеют. Надо со всего района собирать. Подождите зимы, тогда дороги наладятся, понемногу транспорт соберем!
— Ждать до зимы?! — бушевал импульсивный Билибин. — Да ведь это же срыв экспедиции, срыв важного государственного задания! Я буду жаловаться в Хабаровск, в Москву!

Он и в самом деле посылал через местную рацию срочные телеграммы в Хабаровск, Ленинград и в Москву. Приходившие оттуда ответы, которых геологи с трепетом ожидали в небольшой избушке с ветхим передатчиком, поднимали их настроение, но не улучшали положения. Злополучный заведующий факторией сперва скрывался при их приближении на задворках, а затем надолго уехал из Олы на оленьи стойбища. Потянулись скучные дни, заполненные хлопотами о транспорте, работой со снаряжением, а то и просто вынужденным бездельем, игрой в карты и знакомством с местностью.

Четырнадцать вьючных лошадей все же удалось отыскать, однако на весь отряд их было недостаточно. На совете было решено разделиться. Первая партия, как следует из записи в дневнике Билибина, выдвинулась из Олы под проливным дождем 12 августа около 16 часов. Впереди шли Юрий Александрович и проводник – якут Макар Медов, сыгравший важную роль в экспедиции, за ними – четверо рабочих: И. Алехин, С. Дураков, М. Лунеко, Д. Чистяков. Караван замыкал Раковский. Конечный пункт похода – Среднекан.

Борискин шурф

Здесь будет уместно сделать небольшое отступление и пояснить, почему была выбрана именно эта цель. С 1908 года в районе Среднекана искал золото приказчик купца Шустова краевед-любитель Ю.Я. Розенфельд, правда, нашел лишь знаки. Чуть больше повезло Бориске – легендарной личности, вошедшей в историю как первый старатель Колымы. В 1916-1917 году он почти открыл на Среднекане месторождение россыпного золота.

По утверждениям некоторых исследователей, настоящее имя Бориски, уроженца деревни Мирза Казанской губернии, — Барри Шафигуллин. В свое время он «откосил» от службы в царской армии, сбежав на Колыму, где и подхватил золотую лихорадку. Вновь и вновь каждое лето он, не теряя надежды, отправлялся на поиски – большое золото, казалось, было где-то рядом. Нужно было немного терпения и немного удачи. И немного знаний. Как раз знаний Бориске не хватало: искал он не в тех местах. А потом отвернулась и удача.

Его нашли мертвым в собственноручно выбитом шурфе проезжие якуты. Он сидел, прислонившись к куче выброшенной породы, и, казалось, дремал. Рядом с телом Барри Шафигуллина обнаружили небольшой мешочек с мелкими золотинками. В шурфе незадачливого старателя и похоронили, засыпав вынутой породой. Как позже установили геологи, Бориска не дошел до «большого золота» — богатой россыпи — всего четыре метра. Удача была так близко…

Судьба еще раз зло пошутила над неприкаянным Бориской спустя два десятка лет, когда на месте того самого шурфа заработал прииск «Борискин». Однажды снимавший торфа приисковый экскаватор подцепил, к ужасу рабочих, в вечномерзлом грунте труп неизвестного — полностью сохранившегося бородатого человека в изорванной одежде старого покроя. Не обрел Барри Шафигуллин покоя после смерти.

Зато память о нем жива по сей день, и не только в среде колымских старателей. В начале 2000-х гг. опубликованный в одной из магаданских газет рассказ А. Смирнова «Лавры Билибина — татарину Бориске?» (серия «Тайны Магадана») повествует о том, как в конце 90-х гг. Барри Шафигуллин стал у себя на родине чуть ли не национальным героем.

Один татарский геолог, доктор наук В. Мерзляков и вовсе поставил его выше Билибина. В 1999 году он выступил в газете «Вечерняя Казань»: «Так закончилась история легендарного Бориски — казанского татарина Барри Шафигуллина, имя которого по праву должно стоять первым в ряду первооткрывателей колымского золота. Полученные им данные способствовали развертыванию грандиозных по масштабам геологических работ, план которых блестяще разработал талантливый геолог Ю. Билибин». Вот так, ни больше ни меньше.  А дальше В. Мерзляков предлагает организовать Татарско-Магаданскую золоторудную компанию  и отвозить часть добытого золота в Татарстан.  Как знать, может, за тем, что этого так и не произошло, опять стоит зловещий рок Бориски?

Как бы там ни было, но известие о найденном им золоте быстро распространилось в старательской среде. На Среднекан потянулись вольные ватаги. Затем в Якутскую контору горного округа поступила заявка о закреплении золотоносных площадей от охотского старателя Ф.Р. Поликарпова, обнаружившего богатое золото в устье ключа Безымянный, притока реки Среднекан. Заявка Поликарпова, о которой в «Союззолоте» сообщили Билибину, и послужила главным основанием для того, чтобы сосредоточить работы Колымской экспедиции в бассейне Среднекана.

К весне 1928 года туда прибыло несколько старательских артелей, которые занялись поиском и добычей золота, уходившего к американцам или японцам. До тех пор, пока не пришел отряд Билибина.

Голодная зима

От Охотского побережья до реки Среднекан путь длиною более 500 км пролегал по глухой тайге, горным тропам и рекам. Пройдя по разлившейся от дождей реке Ола, небольшой отряд, съедаемый мошкой и комарами, перешел через перевал Яблоневый и спустился по болотистой долине до реки Малтан. Короткое колымское лето уже было на исходе. Поэтому, невзирая на утверждения проводника о непроходимости бохапчинских порогов, было принято нестандартное и рискованное решение: сделать два плота, названные «Разведчик» и «Даешь золото!», и идти сплавом до реки Бохапча, а по ней — в Колыму. Позже этот путь многократно использовался для снабжения приисков.

В сентябре 1928 года отряд прибыл на Среднекан. Первым делом был наведен порядок в старательской среде, золото стало поступать в государственную кассу. С октября 1928-го созданная приисковая контора «Союззолото», на базе которой было организовано Колымское приисковое управление, приступила к регистрации старателей Среднеканского прииска, организации пункта приема золота, контролю за отводами участков, решению вопросов снабжения и другим мероприятиям, устанавливающим новый государственный порядок на будущих колымских приисках. Поэтому 1928 год считается не только началом целенаправленных геологоразведочных работ, но и годом становления золотодобывающей промышленности на Колыме.

В Среднекане построили бараки, и участники экспедиции приступили к геологоразведочным работам. Работать приходилось в тяжелейших условиях. Продовольствие заканчивалось, грузы с продовольствием из Олы были еще в пути. А морозы крепчали…

«Работы понемногу останавливались, продовольственное положение становилось все хуже, — вспоминал Ю.А. Билибин. – Наименее обессиленные артели уже перешли на собак, конские кишки и кожи. А одна предприимчивая компания, воспользовавшись тем, что в транспорте Оглоблина пало несколько лошадей, не дойдя до Среднекана, уже давно, взяв палатку и печку, жила на «подножном корму», кочуя от одного конского трупа к другому».

Но все когда-нибудь кончается. Подошла к концу и голодная зима. Воссоединенная экспедиция продолжила поиски сразу по нескольким направлениям, охватившим большой район в верховьях Колымы – от Бохапчи до Буюнды. А потом был триумф Сергея Раковского.

«Юбилейный» подарок.

Ю.А. Билибин поручил С.Д. Раковскому опробование устьев всех правых притоков Колымы от Таскана до Среднекана. На себя он предполагал взять шлиховое изучение правобережья Колымы выше Таскана вплоть до Бохапчи.

Оба должны были вести свои работы, спускаясь по Колыме: Раковский — на лодке, Билибин — на кунгасах. Раковскому предписывалось добраться по весеннему льду до поселка Таскан, расположенного примерно в двухстах километрах выше Среднекана. Там он должен был купить или построить большую лодку и начать опробование, спускаясь оттуда по течению к Среднекану. Чтобы ускорить работы, начальник экспедиции выделил этому отряду двух промывальщиков и двух рабочих.

Раковский благополучно доехал со своими спутниками на оленях до якутского поселения, где взялся за сооружение лодки. Кроме того, ему без труда удалось договориться с тасканцами об аренде пятнадцати лошадей для летних работ в долине Среднекана и осенней переброски грузов на Охотское побережье, в Олу. Как только на Колыме прошел лед и спала вода, Раковский, у которого была уже построена, проконопачена и просмолена лодка, отплыл из Таскана, довольный якутским гостеприимством и своей способностью налаживать связи с населением.

Однако дела со шлиховым опробованием поначалу не ладились. Уровень реки был все еще очень высок, вода закрывала приустьевые косы. Приходилось брать пробы на золото не совсем там, где требовалось правилами, и это отражалось на результатах. В некоторых пробах обнаружилось небольшое количество золотин, но они были очень мелкими, а их содержание непромышленным.

Так продолжалось вплоть до реки Утиной — первого большого правого притока Колымы. Имя реке дал прошлой осенью Билибин из-за необыкновенного обилия гнездившихся в ее устье уток. Первые же пробы на ее берегах оказались удачными, и Раковский решил немного задержаться, углубившись в долину Утиной. Чутье не подвело Сергея: пробы были все более обнадеживающими. Вскоре стало совершенно очевидно, что открыта еще одна россыпь.

Вечером 21 июня, ровно через год после отплытия экспедиции из Владивостока, на впадающем в Утиную ручье с Раковским произошло удивительное событие, ярко описанное Е. Устиевым. «Поднимаясь по долине Утиной, Раковский набрел на короткий перекат. Все его помощники были заняты рытьем очередных закопушек, а он решил подыскать подходящее место для ночлега и, насвистывая, медленно брел с рюкзаком по берегу. «Вот хорошее место для палатки, — решил он, высмотрев ровную, продуваемую ветром площадку у самого переката. — Комаров не будет, и дров вдоволь, и вода есть!»

Он собрал хворосту, разжег небольшой костер и пошел к реке набрать воды в чайник. Река текла в коренном русле прямо поперек простирания слоистой свиты песчаников и глинистых сланцев, которые подходили к другому берегу крутым утесом. Тонкие, почти вертикально торчащие плитки осадочных пород образовали что-то вроде гребенки со скачущей с порожка на порожек говорливой струей. Воды у берегов на перекате было немного, и Раковский прекрасно видел все дно с поблескивающей под лучами заходящего солнца галькой.

«Природная бутара для промывки золота!» — Он всматривался в гребенчатое дно, где между вертикально торчащими плитками сланца крутились течением чисто отмытые водой камешки. «Вдруг в этой гребенке что-нибудь есть? — подумал и тут же отбросил эту мысль. — Нет, чепуха, в жизни так не бывает! А все-таки почему бы и нет? Чем черт не шутит! Ведь никто смеяться не станет, меня не видно…» Он присел на корточки и, склонившись над водой, всматривался в игравшие с камешками струйки. «Конечно, ничего. Песок да галька!» Все-таки он сунул руку в воду и зачерпнул пригоршню песка и гальки. Вода стекла у него между пальцев, и он разжал ладонь. Что это? Между серо-черной плоской галечкой и чисто промытым зернистым речным песком матово заблестело. «Золото?! Боже мой, конечно, золото! Что же еще?» Он переложил песок из правой руки в левую и, вороша его указательным пальцем, выловил две золотины: одну с фасолину, другую с большую спичечную головку. В голове у него зашумело, как от спирта, кровь бросилась в лицо.«Руками не выбрать. Нужно перелопатить всю гребенку. Осмотреть ямки и гнезда. Здесь может быть чертова уйма драгоценного металла!»

Забыв о костре и чайнике, Раковский бросился к товарищам. Те еще рылись в своих закопушках, метрах в трехстах от переката.
— Ребята, — задыхаясь, крикнул он, — бросайте все! Идем наверх, к перекату! Смотрите, что я нашел на сланцевой щетке!

Он протянул руку и разжал ладонь. Кто-то протяжно присвистнул от восхищения, и все четверо заторопились вслед за Раковским, прихватив инструмент. Скоро на перекате закипела работа. Трое тщательно выскребали между ребрами сланцевой гребенки песок и гальку, двое промывали их на лотке. Тут же, на разостланном плаще, лежала коробка из-под ленинградских папирос «Дели», в которую ссыпалась золотая добыча. Некоторые особенно крупные самородки оказались прямо на виду под тонким слоем воды; их просто выбирали руками.

— Ни в жисть бы не подумал о таком! — говорил старший из промывальщиков, осторожно стряхивая лоток над жестяной папиросной коробкой. — Сколько на Алдане работал, а столь бешеного золота не встречалось!

Азарт заражает. На всех пятерых напало что-то вроде лихорадки. Они забыли о времени, об усталости, о еде. Короткая летняя ночь растворилась в ранних лучах зари, наступило утро, а они все еще собирали золотины».

Утиная: наши дни.

Ручей был назван Юбилейным – в честь годовщины отплытия экспедиции из порта Владивосток. Открытые в районе Юбилейного и Холодного (другого притока Утиной) золотоносные площади уже в 1929 году стали основными объектами золотодобычи на Колыме. А рядом геологи находили все новые и новые россыпи, а также рудное золото.

В 1931 году на Колыме работало уже пять приисков: «Среднекан», «Борискин», «Первомайский», «Юбилейный» и «Холодный».

Останки Утинская ЗИФ.

В 1939 году газета «Красный горняк» писала, что прииск «Утиный» является крупнейшим горнодобывающим предприятием Южного управления. К этому времени здесь были построены благоустроенные дома, клуб, баня, телефонная станция. Прииск был оснащен техникой: компрессорами, экскаваторами, мощными промывочными приборами. Как грибы, росли горняцкие поселки: Усть-Утиный, Стан-Утиный, Холодный, Юбилейный, Кварцевый, Заманчивый, Дарьял…

Остатки Утинской ЗИФ.

В 1945-м в Стан-Утином заработала золотоизвлекательная фабрика, к которой из штолен протянулась узкоколейная железная дорога. Больше того: в середине 1940-х гг. на реке Утиной работало три гидроэлектростанции мощностью по 100 кВт каждая. И все это стало возможным благодаря блестящему итогу работы Первой Колымской экспедиции.

Утиная. Промсезон 2010 год.

За все годы промышленного освоения на Утиной добыто более 50 тонн солнечного металла. Удивительно, но золото здесь добывают и в наши дни. За 16 лет деятельности старатели ООО «Утинка» сдали государству больше двух тонн драгоценного металла долины Утиной, ежегодно перевыполняя план предприятия в 100 кг.

Долина реки Утиной. 2010 год.

Мне посчастливилось побывать, и не один раз, в этих щедрых краях. Бродила в районе устья Утиной (уток там действительно пропасть!); пыталась обхватить могучий ствол столетнего тополя в удивительной красоты роще в нижнем течении Утиной (кто знает, может, много лет назад к этому стволу устало прислонялся рабочий из отряда Раковского?); любовалась игрой солнечных бликов на сланцевых щетках ручьев (может, одна из них – та самая?!); ходила по штольне с прекрасно сохранившимися рельсами узкоколейки (на одном из них, без единого пятнышка ржавчины, красуется клеймо «Завод им. Сталина, 1936 г.); держала в руках неровные желтые горошины – сестры самородков, найденных Раковским…

«Священный ужас»

После окончания экспедиции на основании полученных данных Ю.А. Билибин дал смелый прогноз, касающийся геологии и металлогении громадной территории, расположенной в пределах Северо-Востока, а также золотоносности районов верхней части бассейна реки Колыма.  Он писал: «В результате работ экспедиции я вынес от Колымы впечатление как о новой грандиозной металлогенической и, в частности, золотоносной провинции. Промышленные перспективы ее я оценивал самым оптимистическим образом… Применяя геолого-статистический метод, я попытался в цифровом выражении оценить золотопромышленные перспективы Колымы. Получились цифры, которые меня самого приводили сначала в священный ужас. Но каким бы путем я ни пробовал их выводить, результат получался примерно один и тот же. В конце концов, я с этими цифрами примирился и положил их в основу составленного мною «Плана развития геологоразведочных работ на Колыме. В первый же год я предусмотрел капиталовложения на разведку в размере 4,5 млн руб., и при прогрессивном их увеличении считал возможным обеспечить на 1938 год запасами россыпную золотодобычу на Колыме в размере почти четырехкратной золотодобычи по Союзу за 1930 год. С этими цифрами я стал ратовать за Колыму».

Прогноз «Золотого Моцарта», признанный геологами-учеными одним из самых гениальных, выдающихся геологических прогнозов, был настолько ошеломляющим, что в него с трудом верили даже некоторые признанные авторитеты. Об этом позднее академик С.С. Смирнов писал: «Смелый научно обоснованный прогноз Билибина, являющийся самым ярким среди всех известных геологических прогнозов, и составленная им в связи с этим докладная записка в Правительство явились главным толчком к развороту громадных работ».

Очень высоко деятельность геологов оценил семь лет спустя на первой Всеколымской геологической конференции первый директор Дальстроя Э.П. Берзин.

В 1930 году на Колыму была направлена вторая крупная экспедиция под руководством В.А. Цареградского. Экспедиция подтвердила наличие запасов золота, позволяющих организовывать его промышленную добычу: было открыто имевшее промышленное значение россыпное месторождение золота на реке Оротукан (ключ Пятилетка).

Магадан. Участники Аллах-Юньской геологической экспедиции 1934 г. Ю.А.Билибин — второй ряд в центре.

В 1931-ом  Ю.А. Билибиным была организована еще одна экспедиция. К тому времени появились первые постройки на побережье Нагаевской бухты, куда поступали все грузы. С приездом ленинградских геологов была укреплена, значительно расширена геологическая служба, началось, особенно после организации в 1931 году треста «Дальстрой», в более широких масштабах изучение и освоение богатств недр края. Каждый год стал приносить крупные открытия.

В 1932 году Ю.А. Билибин был назначен главным геологом треста «Дальстрой». До 1934 года он руководил геологическими работами на Колыме, основал школу талантливых колымских геологов, которые открыли богатейшие месторождения золота, полностью подтвердив блестящий билибинский прогноз.

За восемьдесят лет геологических исследований открыто много новых месторождений полезных ископаемых, добыты тысячи тонн золота. Северо-Восток России, в том числе Магаданская область, превратился в крупный горнодобывающий регион страны. И именно Первая Колымская геологоразведочная экспедиция положила начало его промышленному освоению, стала «золотым ключом», открывшим его богатства.

Город, вулкан, хребет, ночной клуб…

В 1935 году Ю.А. Билибин начал вести курс геологии россыпей золота и платины в Ленинградском горном институте, в следующем году закончил монографию «Основы геологии россыпей», которая и сегодня является настольной книгой геологов-поисковиков и особо ценным фундаментальным учебным пособием по геологии россыпных месторождений.

Во время Великой Отечественной войны Ю.А. Билибин работал в Средней Азии, в 1943 году был переведен в Москву и назначен главным геологом треста «Главзолото». В эти годы он много занимается научной работой. Еще в Ташкенте при Среднеазиатском государственном университете защитил докторскую диссертацию.

Ю.А. Билибин – автор более чем шестидесяти научных работ. Академия наук СССР издала четыре тома его «Избранных трудов», являющихся ценнейшим вкладом в отечественную геологическую науку. Практически нет такой геологической дисциплины, в которую бы Юрий Александрович не внес существенный вклад. Научные труды посвящены металлогении, петрографии, геоморфологии россыпей и тектонике. Объединяющим стержнем его трудов является теоретическая и практическая золотоносность. С разработанных собственных методологических позиций им изучена металлоносность Казахстана, Забайкалья, Дальнего Востока, Якутии, Магаданской области. Раскрытие реальных закономерностей природы обусловило особую ценность информативности работ Юрия Александровича. Весьма обширные накопленные им знания ставят его в один ряд с основоположниками мировой геологии. Здравый смысл, глубочайшая интуиция, фанатичность в работе прослеживаются во всех его трудах. Заложенные им идеи еще долго будут служить человечеству.

Вместе с группой геологов за открытие золотых месторождений на Северо-Востоке Юрий Билибин в 1946-м удостоен Государственной (Сталинской) премии первой степени. В этом же году он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР.

В памяти товарищей по работе Юрий Александрович остался талантливейшим ученым, замечательным организатором, грамотным руководителем, обаятельным человеком. Один из его ближайших друзей и помощников В.А. Цареградский писал: «Билибин был высокий, крепко сложенный, жизнерадостный человек, с правильными, красивыми чертами… Глаза светло-голубые, выразительные, то серьезно-проницательные, то с лукавым огоньком. Это был талантливый человек, обладавший феноменальной памятью. В студенческие годы на товарищеских встречах членов Сибирской секции он всегда затевал развлечения на испытание памяти, выносливости или силы. Юрий Александрович любил слушать музыку и песни. Он обладал неровным, но твердым характером. Как правило, его решения были довольно тщательно продуманы. Был он аккуратным, собранным и волевым человеком».

Умер Ю.А. Билибин 4 мая 1952 года, едва перешагнув свой полувековой рубеж. Похоронен на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге.

Бюст Билибина в сквере у СВКНИИ ДВО РАН.

Имя выдающегося ученого-геолога увековечено в названии города Билибино и Билибинской АЭС на Чукотке. Также имя Билибина присвоено хребту в горной системе Черского, вулкану в бассейне реки Большой Анюй (Якутия) и двум минералам – билибиниту (из класса силикатов) и билибинскиту (из группы интерметаллических соединений золота).

В Магадане одна из улиц названа в честь Ю.А. Билибина, а в сквере возле здания СВКНИИ ДВО РАН не так давно установлен бронзовый бюст ученого. Колыма помнит того, кому обязана своим развитием.

Правда, многие магаданцы недоумевают, зачем именем выдающегося ученого и новатора назван открытый в областном центре несколько месяцев назад развлекательный ночной клуб? Как-то не по статусу Юрия Александровича получается…

Подготовила Саша Осенева с использованием опубликованных материалов.