Тяжёл рыбацкий труд…
В рыбной отрасли грядут перемены. Их вероятные последствия для этого важнейшего сегмента отечественной экономики и для всех нас как потребителей рыбной продукции мы уже обсуждали с президентом Магаданской ассоциации рыбопромышленников, генеральным директором ООО «Тихоокеанская рыбопромышленная компания» и ООО «Маг-Си Интернешнл» Михаилом Котовым.
Тем не менее, считаем полезным возвратиться к данной теме еще раз, поскольку от того, как будут решены актуальные отраслевые вопросы, какой вектор развития будет окончательно выбран государством для рыбного хозяйства России, напрямую зависит благополучие и уверенность в будущем магаданских рыбаков, а следовательно, социально-экономическая стабильность региона.
— Михаил Николаевич, сначала – о предварительных итогах уходящего года, который для наших тружеников моря, кажется, стал довольно удачным.
— Да, причем не только для рыбаков Магаданской области. Отрасль в целом по стране динамично развивается. Конечно, проблем в ней не меньше, чем в других экономических сферах, но мы привыкли решать их спокойно, без надрыва и резких движений.
За последние полгода члены нашей Ассоциации заплатили в бюджеты всех уровней на 300 процентов больше налогов, чем за аналогичный период прошлого года. Общий объем инвестиций наших компаний в развитие отрасли за два года превысил 5,5 млрд руб.
Средняя заработная плата моряков достигла 125 тысяч руб. Думаю, что даже горнодобывающий комплекс Колымы не может похвалиться таким достижением.
На лососёвой путине.
Подход лосося в этом сезоне, как вы знаете, превзошел ожидания, по факту объем вылова был увеличен на 40 процентов и составил более 4 тысяч тонн. Так что летняя путина магаданских рыбаков опять порадовала, в отличие, например, от сахалинских: на острове второй год подряд план по вылову лосося не выполняется.
Замечаний по организации и проведению путины у промысловиков нет, все – и наука, и органы рыбоохраны, и управленческие структуры – отработали хорошо, слаженно и оперативно.
Рыбаки за работой.
В этом году случилась еще одна приятная неожиданность: значительный рост цен на мировом рынке на краба и трубача. В связи с этим у наших предприятий увеличилась валютная выручка, чем, собственно, в большей степени и объясняются повышенные объемы налоговых отчислений. С другой стороны, все судоремонтные мероприятия мы проводим за рубежом, то есть, рассчитываемся за них валютой.
Выделенные объемы почти на все промысловые объекты нашими компаниями освоены. На днях закончим крабовый лов. Остается немного минтая и сельди, промысел которых нынешней осенью затруднен нетипичными погодными условиями: море теплое, из-за чего минтай до сих пор не сформировал крупные косяки, плюс постоянные шторма.
К слову, в этом году из-за мощных теплых течений в районе Курил появилась иваси. С нашей точки зрения, это не совсем хорошо, так как иваси — конкурент сельди в части кормовой базы.
До окончания года еще полтора месяца, уверен, за это время мы успеем выбрать недостающие объемы, а уже с первых чисел января приступим к зимнему промыслу минтая и сельди.
— Успешным ли оказался ваш новый опыт работы в «прибрежке»?
— Сделали даже больше, чем рассчитывали, несмотря на то, что приобретенное этим летом судно для прибрежного лова не было оснащено полным набором промыслового оборудования.
Охлажденную кету к столу магаданцев.
Еженедельно судно поставляло на берег до пяти тонн охлажденной рыбы – трески, камбалы, ерша, палтуса, минтая, которая реализовывалась на субботних ярмарках и городских рынках по весьма демократичным ценам.
В фирменном магазине «Адмирал» магаданцам в порядке эксперимента было предложено обслуживание по заграничным стандартам: понравившуюся покупателю свежую рыбу продавец при нем же чистил и разделывал на филе. Людям было в диковинку!
Конечно, в Магадане еще не в полной мере развита культура потребления охлажденной рыбы, что наблюдается в центральных районах страны, хотя, несомненно, это куда более ценный продукт, чем замороженный. Но всему свое время. Культуру надо воспитывать! Этим мы и занимаемся.
Малый рыболовный сейнер «Антара».
В следующем году начнем прибрежный лов намного раньше, уже в мае. Увеличим ассортимент, расширим сеть торговых точек, причем не только по городу: есть намерение вывозить охлажденную рыбу в другие российские регионы.
Просчитываем варианты отправки продукции самолетами и автомобильным транспортом. Недавно состоялся пробный рейс по трассе «Колыма» и далее до Москвы с готовой продукцией нашего завода. С учетом заминки в Якутии, где шли очень сильные снегопады, машина добралась до столицы за пятнадцать дней.
Для нас это более приемлемо, нежели везти продукцию морем до Владивостока, а оттуда в ЦРС по железной дороге – этот путь занимает около месяца.
Готовая продукция компании «Морской волк».
Регулярные поставки фирменных магаданских морепродуктов в российские регионы планируем начать с 15 декабря. Несомненно, это хорошая новость для всех: чем больше будут задействованы наши перерабатывающие мощности, тем ниже будет себестоимость продукции, тем доступнее конечная цена для потребителя…
— …и тем более узнаваем брэнд Магадана. Собираетесь ли внедрять опыт сахалинцев по промыслу в шестимильной прибрежной зоне?
— Итоги этого эксперимента были рассмотрены на недавнем заседании Дальневосточного научно-промыслового совета. Против ожидания, рыбаки отозвались о нем скорее негативно, чем положительно: «неодуемые» объекты они вылавливают и без расширения зоны, а «одуемые» в шестимильной по-прежнему ловить нельзя, и если они попадаются в сети, промысловики обязаны их выбрать и отпустить.
Поэтому все согласились «пилотный» проект по особым условиям добычи водных биоресурсов в Дальневосточном бассейне пока не распространять, отложить принятие решения до весны.
— Несколько недель назад в СМИ прошла странная информация о фактическом запрете промысла трубача в Западно-Камчатской подзоне…
— Глупость какая-то произошла, сейчас пытаемся разобраться. В этой подзоне трубача стабильно ловили последние пятнадцать лет, причем в общем объеме (450 тонн в год) 75 процентов — доля магаданских предприятий. И вдруг оставили меньше 10 процентов! С чего?
Оказалось, с того, что научное сообщество за все эти годы не провело там ни одного исследования, поэтому и вынесло вердикт: свернуть промысел трубача в подзоне до выяснения полной картины по запасам биоресурса.
Спрашивается: что мешало ученым проводить свою работу вовремя? И почему за это упущение должны рассчитываться рыбаки? Тем более что трубач из этих мест никуда не делся, он там есть, и его там достаточно!
Я обсудил проблему с руководителем Федерального агентства по рыболовству Ильей Шестаковым, который был крайне удивлен данным решением науки, ведь буквально за пару недель до этого та же наука предложила увеличить вылов трубача в Западно-Камчатской подзоне в 2017 году на 100 процентов!
Генеральный директор ООО «Тихоокеанская рыбопромышленная компания» и ООО «Маг-Си Интернешнл» Михаил Котов.
По нашей просьбе Илья Васильевич дал распоряжение научному ведомству поскорее определиться с реальным прогнозом.
— Слышала, вас можно поздравить с открытием в Охотском море нескольких новых видов трубача и даже гребешка, который, считалось, у нас в промышленных масштабах не водится?
— Действительно, моряки обнаружили ранее не известную популяцию гребешка. По окончании крабового промысла мы намерены вместе с сотрудниками ФГБНУ «МагаданНИРО» выйти к этому месту на судне «Вестерн Энтерпрайс», оконтурить ее, определить запасы.
Также рыбаки нашли значительные по численности популяции некоторых видов трубачей, которые науке, в общем-то, давно известны, но считались неинтересными для промысла, хотя, на наш взгляд, их мясо гораздо вкуснее, чем у традиционных промысловых видов.
Однако, честно сказать, от этих открытий ожидаем больше беспокойства, чем радости. Почему? Разумеется, в случае разрешения на промысел данных биоресурсов мы были бы не прочь в этом поучаствовать.
Но, к сожалению, в действующей системе распределения квот нет правила, которое было, скажем, на Аляске во времена «золотой лихорадки»: нашел участок с золотоносными песками, первым застолбил его – и он твой, уже никто не может на него посягать.
Рыбацкие будни.
В нашем случае никаких преференций первооткрывателям не предполагается, все будет решать аукцион. Право на вылов биоресурса получит тот, кто предложит за него лучшую цену.
— Большие деньги?
— Огромные. К примеру, на прошлой неделе купили на аукционе квоты на 30 тонн трески стоимостью 19 млн руб. Выиграли единственный лот, хотя рассчитывали на большее. Вот и судите: может ли рыба в магазине быть дешевой при таких космических ценах на право ее добывать?
— Одно хорошо: изменения в правила рыболовства, которые вступят в действие с начала 2018 года, закрепят за рыбными компаниями доли на пятнадцать лет.
— Это так, но 20 процентов из них мы все равно потеряем – их заберут под инвестиции в отечественное судостроение и расширение базы береговой переработки.
Причем если еще недавно говорилось о том, что в Дальневосточном бассейне «инвестиционными» объектами будут считаться только минтай и сельдь, то сейчас с подачи полпреда президента в ДФО Юрия Трутнева склоняются к тому, чтобы забрать у рыбаков 20 процентов долей на все без исключения промысловые ВБР.
Как будет считаться, сколько и именно чего причитается конкретному инвестору? Сколько и именно чего надо забрать у остальных? Внятной, прозрачной схемы по-прежнему нет, хотя регулярное обсуждение этого вопроса проводится уже четыре месяца.
— Михаил Николаевич, а разве ваши компании не объявляли о намерении строить промысловые суда на российских верфях?
— Объявляли. Мы и сейчас не отказываемся от своих слов, подали заявку на строительство восьми судов (всего по России заявок больше 700). Просто по сей день невыясненным остается вопрос: а где их строить?
Исторически так сложилось, что на территории Советского Союза верфи работали в основном на военно-промышленный комплекс, а рыбацкие сейнеры и траулеры строились в Польше, ГДР, немного – в Украинской ССР.
Сегодня государство пытается склонить военные верфи к конверсии, но одного желания для этого мало. Нужны проекты, специалисты, материалы, оборудование…
На промысле.
В начале этого года мы почти заключили договор на строительство четырех судов на питерском военном заводе «Пелла». Ладно, сами предоставили проект, за основу которого взяли голландское судно, согласились с тем, что двигатели и оборудование придется заказывать за рубежом, поскольку российского нет.
Но за две недели переговоров с заводскими менеджерами цена на одно судно с 14 млн евро подскочила до 20-ти! При том, что по нашим расчетам себестоимость строительства не превышает 11-12 млн евро. Разумеется, мы отказались.
Неадекватная дороговизна – один момент. Второй: представим, что мы все же построили пароходы в Санкт-Петербурге, или в Рыбинске, или в Ярославле. А как мы будем перегонять их на ремонт? Не успеем в короткую навигацию Северного морского пути – придется идти в обход, по южным морям, огибая полземного шара и тратя на это два месяца. Рационально? Нет.
Самым правильным решением для нас стало бы заказать строительство судов на Дальнем Востоке, но в настоящий момент все дальневосточные верфи (тоже принадлежавшие военно-промышленному комплексу) переданы государством в управление «Роснефти», которая строит на них танкерный флот.
Есть очень привлекательные предложения зарубежных судостроительных компаний, но, воспользовавшись ими, мы не попадем в инвестиционную программу по перераспределению долей. Вот такая дилемма.
Как по мне, так России следует развивать не судостроение, а судоремонтную базу. Судно – не расходник, которым попользовался сезон и списал. Срок его эксплуатации – минимум 25 лет. То есть рыбопромышленник, укомплектовав свой флот, не будет обращаться с заказом на верфь ближайшую четверть века. Производство будет простаивать.
Меж тем как в ремонте судно нуждается каждый год, и не в одном! Эту вещь давно поняла Южная Корея и отстроила шикарную судоремонтную инфраструктуру, услугами которой пользуется сегодня 90 процентов российского промыслового флота.
Почему бы нашей стране не пойти тем же путем, вместо того чтобы наступать на грабли, об которые уже ушиблись немцы, поляки, голландцы, испанцы, итальянцы, китайцы, чьи судостроительные заводы сегодня ржавеют без дела, распиливаются на металл?
— А что вы думаете по второму направлению инвестиционных вложений в отрасль под квоты – развитию береговой переработки?
Обработка улова на заводе.
— У нас есть готовые проекты строительства в области новых заводов, в том числе по переработке трубача и краба, но реализовывать их пока не позволяет экономика. Ждем более благоприятных условий.
— Под «более благоприятными условиями» вы подразумеваете льготный энерготариф, который больше года назад предлагали правительству области ввести для всех региональных предприятий, занятых переработкой сельскохозяйственной продукции?
— И его тоже. К сожалению, мое предложение у власти региона понимания не встретило, и цена местной рыбной продукции по-прежнему на 30 процентов складывается из расходов на электроэнергию.
В любом процессе должна быть обратная связь. После того как в стране началась шумная кампания по импортозамещению, рыбаки год от года поставляют на российский берег все больше рыбы.
И вовсе не потому, что импортерам ограничили льготные поставки зарубежных морепродуктов (проигрывающих, кстати, по качеству и пользе отечественным, поскольку все они выращены в искусственных условиях) или хотя бы поставили их в равные с нами условия по таможенному, ветеринарному и прочему контролю.
И не потому, что родное правительство дало нам «зеленую улицу», предоставило удобные короткие схемы получения разрешений, снизило транспортные тарифы, поощрило как-то еще. Нет, почти исключительно это – добрая воля самих российских рыбаков, без громких слов – патриотов своей страны.
Капитан «Си Хантера» Игорь Платонов и второй помощник капитана Владимир Ковальчук сверяют документацию.
У нас по-прежнему масса проблем при взаимодействии с контролирующими и силовыми службами, с доставкой, с портовыми управленцами. Но Родина сказала: «Надо!» — и мы делаем.
И будем продолжать делать, прося взамен совсем немного: перестаньте реформировать то, что нормально работает и развивается, не придумывайте никаких оторванных от реальной жизни новелл в законодательстве, регулирующем рыбную отрасль.
Не стоит вводить «квоты под киль», ни к чему хорошему это не приведет. Лучше предоставьте рыбакам, да, впрочем, всем представителям реального сектора экономики доступные кредитные ресурсы, приемлемые лизинговые схемы. Лучшего стимула для развития бизнеса нет!
Не лишайте рыбопромышленные компании едва ли не единственной привилегии – возможности платить единый сельхозналог. Эффектом от его отмены станет только резкий скачок цен на рыбную продукцию, при этом в длинной цепочке посредников между рыбаком и покупателем в наибольшем выигрыше опять окажется отнюдь не рыбак!
Мы делаем все от нас зависящее для стабилизации цен на свою продукцию. На лосося, к примеру, они в Магадане уже два года держатся на уровне 60-70 процентов от средних по Дальнему Востоку.
Плоды рыбацкого труда — охлажденная кета.
По просьбе исполнительной власти региона реализуем на ярмарках свежую рыбу по символической цене. Содержим себе в убыток важный для всех магаданцев социальный объект — горнолыжный комплекс «Снегорка».
Выплачиваем именные стипендии лучшим студентам области, встречаемся с молодежью, убеждаем ее не уезжать с Колымы, потому что она нужна здесь. Поддерживаем детское творчество, спорт, культуру, образование.
Несмотря ни на что, развиваем собственные предприятия, исправно пополняем казну налогами… Мы делаем реальные шаги навстречу государству и, думаю, вправе рассчитывать на ответный жест.
— Помимо промысла и переработки морепродуктов рыбохозяйственный комплекс области включает и лососевое рыбоводство, длительное время пребывающее в депрессивном состоянии. На днях по этому поводу по поручению губернатора у вас состоялась беседа с руководителем Росрыболовства. Было ли сказано о судьбе рыбозаводов что-то конкретное?
— В этом вопросе особой определенности не добавилось. Государство не имеет возможности в достаточном объеме обеспечить финансами полноценную работу заводов.
Поиск решений продолжается, но беда в том, что изначально они были построены неграмотно: вдали от нерестилищ. Для того чтобы обеспечить закладку икры на том же Янском заводе, ее нужно возить с верховьев реки на лодках, по 10-12 часов, что, как вы понимаете, экономически не целесообразно.
Кроме того, на всех заводах в той или иной степени нарушена технология выращивания мальков, что неизбежно приводит с подрыву иммунитета популяции и, как следствие, к вырождению.
Эффективность колымских рыбоводных заводов вообще трудно поддается анализу, так как применяемая на них система мечения рыбы не позволяет вести точный подсчет вернувшихся в наши реки особей.
На лососёвой путине.
Современные же технологии – ультразвуковое, ультрафиолетовое мечение, которые со стопроцентной точностью могут дать ответ, выращенная это на конкретном заводе рыба или дикая, – у нас не применяются.
Тем не менее, надеемся, что в ближайшее время судьба этих объектов будет определена.
— Ваше личное мнение: нужно сохранять заводы? Или, может быть, грамотно построить новые?
— Боюсь, мое мнение на этот счет не будет популярным. Я уже рассказывал о своей поездке на остров Хоккайдо, где японцы построили больше двухсот рыбоводных заводов. Многолетние наблюдения привели их к заключению о том, что развитое рыбоводство отрицательно влияет на размерный ряд, другие качественные характеристики, общее самочувствие популяций.
Японские коллеги настоятельно советуют нам сохранить наше главное богатство – природные нерестилища, вкладываться не в реанимацию или строительство заводов, а в охрану естественного процесса воспроизводства. И я склонен полагать, что это единственно правильный путь.
В этом меня убеждает и печальный опыт сахалинских предпринимателей, взявших в аренду или построивших рыбозаводы в рамках частно-государственного партнерства. Миллионные вложения, колоссальный труд себя не оправдал, потому что действующее законодательство не защищает права предпринимателя на выращенную им рыбу.
Претендентов на нее много – все, кто работает на реке, и легально, и нелегально. Таким образом, данный вид бизнеса в России сегодня совершенно не гарантирует окупаемость.
— Михаил Николаевич, напоследок – о ближайших планах магаданских рыбаков.
— Работать (улыбается), благо есть с чем: уже утвержденные объемы общедопустимых уловов на 2017 год в целом увеличены на 20 процентов по сравнению с текущими, а на такие объекты, как крабы, — почти на 30 процентов.
Вновь ожидаем хорошую летнюю рыбалку – жизнь доказала, что запрет на дрифтерный лов лосося в Охотском море был очень правильным.
Добытый минтай.
Находимся в активных поисках по приобретению еще одного судна для промысла минтая. Дело это, как выяснилось, непростое: в последние годы суда мало кто строил, поскольку все больше рыбопромышленников в Европе, других странах отказываются от тяжелого труда в море в пользу искусственного выращивания.
Во-первых, в связи с истощением биоресурсов в Черном, Средиземном и других давно «освоенных» морях, а во-вторых, это более надежный, предсказуемый и прибыльный бизнес. При этом о качестве выращенной в садках на «комбикорме» морепродукции в сравнении с дикими биоресурсами мало кто задумывается. В отличие от нас.
Улов «Антары».
Про прибрежный промысел уже сказал, будем развивать обязательно. Также есть планы выхода за пределы российской экономзоны в открытые воды Мирового океана. Думаем начать со скумбрии.
— Большому кораблю – большое плавание. Удачной рыбалки и приветливого моря магаданским рыбакам!
Автор: Саша Осенева.
20.11.2016