Пчёлкин, Черевченко, Поволяев. 1984 год.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЧЕРЕВЧЕНКО
А.И. Черевченко поэт, член Союза писателей СССР. Родился 5 октября 1942 года. После окончания средней школы служил матросом на Черноморском флоте, учился в Черноморском высшем военно-морском училище, заочно окончил Литературный институт им. А.М.Горького.
Лауреат премии имени Героя Советского Союза Александра Зубарева (премия Харьковского комсомола), лауреат премии Магаданского комсомола (за перевод книги З. Ненлюмкиной «Птицы Наукана»).
А. Черевченко приехал в Магадан в 1971 году уже сложившимся поэтом, имея за плечами пять изданных на Украине поэтических сборников.
Вот что писал в «Литературной газете» в августе 1967 года об одной из книг А. Черевченко поэт Александр Межиров: «Резкая черта поэтического характера – едва ли не главный критерий для определения истинности того или иного стихотворного произведения. Если такая черта присутствует, читатель простит молодому поэту многое: лишние слова, оплошности, даже несовершенство формы. …
Еще не так давно книги Александра Черевченко воспринимались как обещание – обещал человек и поэт, глубоко взволнованный, жадно и пристально вглядывающийся в жизнь, в поэзию, одаренный чувством собственного своеобразного ритма и резкой чертой поэтического характера, но в то же время еще не мастер.
Иными выглядят стихи поэта сегодня. Они освободились от усложненности, зазвучали сдержанней, целомудренней. Черта поэтического характера проступила резче. … За новыми его стихами открывается простор жизни, простор поэзии».
Это цитата взята мной из вступительной статьи к сборнику стихов А. Черевченко «Подсолнух. Стихи разных лет». (Магадан, 1973).
Портрет Черевченко (рис. В. Фентяжева, 2013).
Александр Иванович Черевченко приехал в Магадан в 1971 году, вернулся в Латвию в 1984. Следовательно, тринадцать лет, так или иначе, он был связан с Магаданом и Магаданской писательской организацией. Однако в архиве – ни единого документа, ни даже какой-нибудь коротенькой записки – ничего. Даже фотографии хорошей я не обнаружил. Короткие высказывания на нескольких общих мероприятиях, нашедших отражение в протоколах – и всё. Но вот – письмо А. Пчёлкина:
Письмо от Пчёлкина к Черевченко. 1 страница.
***
Дорогой ты мой балбес по имени Саня-сан и кликухе Черевченко!
Что же ты … измолчался сам и замордовал своих бывших друзей, товарищей, а тако же и корефанов, отчасти ещё не поголовно покинувших (те навсегда, другие – навеки) некогда влюблённый в тебя Магадан?
(Во я фразу завернул!)
Однако же, к делу. Через пару лет (летом 99-го) Магадану исполнится 60. городская управа затеяла в честь этого конкурс на лучшую песню. Первый приз (увы!) три лимона (в доденоменационном исчислении) и таки не долларов, а рублей. За текст, разумеется.
Все жаждут (а я более всех, т.к. состою при конкурсе в членах жюри, а члены жюри участвовать в конкурсе правов не имеют) видеть и слышать среди победителей Сашу Черевченко. Хоть ты по швам растрескайся, а есть ещё магаданцы, которые тебя помнят и любят. Среди них, в первую очередь, – Володя Мягков, Валера Прасков, Валерушка Цирценс, А.М. Бирюков (этот, как прежде, неприступно официален и официально принципиален – даже из СП России вышел, дабы не с..ть с русскими на одной грядке – остался в членах СП СССР).
Заявление от Бирюкова к Пчёлкину о выходе из СП. 18.10.1995 год.
В каких членах ты теперь состоишь, нам это без разницы и прежде всего – мне. Да, понимаю: жить нам рядом (тебе и мне) было б не очень уютно, оба мы хорошие разгильдяи! – но и твоё отсутствие иногда на полном серьёзе крепко меня тяготит. Хорошие поэты (а я нас с тобой, без трёпа, такими считаю!) могли бы жить и творить рядом, друг друга затачивая, по доброму соревнуясь. Мы достаточно разные, чтобы (в творчестве!) не мешать друг другу, и довольно мудры, чтоб не делить (демонстративно) «окорочка» славы.
Но… я как всегда, сентиментален, открыт. А ты живёшь последние годы в другой республике, в совершенно ином мире. Во мне ещё говорит тоска по тебе, по тем временам, по умершим и живым. Ушли из жизни: Передреев, Мифтахутдинов, Першин, уехал «за бугор» и издаёт в Нью-Йорке «Новое русское слово» Мишель Эдидович, уехал в Смоленск Васька Шумков, в подвале которого мы обмывали твою предпоследнюю (по времени выхода в Магадане) прекрасную книжку, давно уже нет среди нас Михайлика. Отъехал в какой-то Нальчик и Ю. Стародубцев. …
Я в 92-м перенёс инсульт, а нынешним летом – скорей всего в отпуске, на ногах – инфаркт. Рубец на сердце нашли, а чем его «зарубцевать» до сих пор не знают. Отвалялся полноября в больнице, но лучше не стало. Стал совсем стар. Не более.
Шарапова заморозили ещё в 95-м. На его место пришёл ротвейлер по имени Ирвин. Блистательная, дорогая игрушка. Мы его любим, как и Шарапова и всегда добром вспоминаем о тебе и об Инне.
Рисунок-пародия на Черевченко. (рис. М. Хазиева).
…Только что вошёл Миша Хазиев… Напередавал он тебе приветов, отнял страницу и (по памяти!) постарался тебя тут же опародировать. Нет, я не очень верю, что стал ты таким мордастым и самодостаточным.
Откликнись, пожалуйста. А ещё лучше – пришли песенку. Можно – с музыкой. Можно – в исполнении Вайкуле. Главное – чтоб твоя. И хорошая.
В остальном, обещаю тебе своё объективно-восторженное отношение.
Обнимаю. Прости и будь здоров. С наступающим!
Инне мой нижайший поклон! – Анатолий Пчёлкин.
16.ХП.97 г.
P.S. Прости, Сашок, замордовали перед- и посленовогодние дела: перерегистрация Уставов пис. организации и Литфонда, хлопоты по доставке из Красноярска нашего литсборника («Снегозор», увы, без твоего участия), составление смет (без указания водки) на чествование юбиляров и проведение вечеров памяти – а поводов к этому в 98-м предостаточно. Исполнилось бы 60 Адамову, 70 Леонтьеву, 85 Португалову, 90 Остапенко, дотянули до юбилеев Кымытваль – 60 в апреле, Нефёдов – 85 в июне, Олефир и Бирюков – по 60 в сентябре-октябре…
Чего и тебе (и себе) желаю!
Кстати, прислал бы что-нибудь из новых (за эти годы) стихов. Но обязательно про Магадан, нынче газеты демократичней и охотно печатают даже лирическую чушь (типа той, которую здесь тебе прилагаю). Если б за эту «чушь» ещё и платили, было б совсем хорошо!
Откликнись за ради Бога!Я тебя обнимаю! А.П.
9.01.98 г.
Магадан
***
Ну, а теперь самое интересное. Пчёлкин письмо отправил 13 января 1998 года. И 23 января того же года оно пришло в Латвию. Но, видимо Пчёлкин что-то напутал и на конверте написал ошибочный, неверный адрес Черевченко, ибо послание 18 марта благополучно вернулось в Магадан на участок доставки. И можно только порадоваться случаю, ибо во-первых, сохранился ещё один автограф А. Пчёлкина, а во-вторых – рисунок Михаила Хазиева! А это уже не штришок, это – портрет Черевченко!
Из книги «Штрихи к портретам» Сергея Сущанского.