О проблемах воспитания на примере поступков людей в период Великой Отечественной войны.
Я не сделаю никакого открытия, если скажу, что многое в воспитании детей зависит от того, как ведут себя родители. Сыновья берут пример с отцов. Или, согласно поговорке: «Каков отец, таков и сын».
Не одно поколение россиян выросло, воспиталось и продолжает воспитываться на подвиге нашего многонационального народа в Великой Отечественной войне. «Гордимся и будем достойны славы отцов» — это не просто лозунг.
В прошлом году мы отметили 70-летие Великой Победы. Но, отмаршировали парады, прогремели салюты, патриотический информационный поток о Великой Отечественной войне заметно снизился. И на этом фоне более видимыми стали попытки искажения её истории.
Об этих фактах нужно говорить громко и много, поскольку победа нашей страны в Великой Отечественной войне осталась едва ли не единственным светлым пятном в нашей недавней истории. Всё остальное время от времени мажется чёрной краской, что, не секрет, используется нашими противниками в идеологической войне против России. Если мы проиграем в этом противостоянии, то рискуем превратиться в народ без истории и потерять, как говорят учёные, свой цивилизационный код. И тогда нас ждут такие же события, какие сейчас происходят на Украине, где пересмотр событий Великой Отечественной сыграл и играет не последнюю роль в раскачке общественного мнения.
Одним из многих способов в указанном идеологическом противостоянии является искажение имевших место фактов, как, к примеру, в новых версиях переснятых советских культовых художественных фильмов о войне («Молодая гвардия», «А зори здесь тихие», я думаю, список можно будет продолжить), либо сокрытие объективных фактов и преподнесение информации с другой, выгодной нашим оппонентам стороне. Такое происходит с освещением событий, связанных с программой ленд-лиза, которая, по сути своей, не была актом бескорыстной помощи, о чём умалчивается. О том, как, согласно документам, фактически обстояло дело с этой программой, мы уже подготовили исследование вместе с сотрудником Магаданского областного краеведческого музея Сергеем Ефимовым, и с соответствующим докладом я выступил на прошлых Рождественских чтениях (опубликовано также в журнале «Мир Севера», № 5 за 2015 год). Настала пора поговорить о том, по какому пути возвращались домой наши соотечественники, побывавшие в фашистском плену.
Долгое время выводы о том, сколько заключённых было на Колыме, многие делали по высказыванию Александра Исаевича Солженицына, побывавшего в Магадане в 1994 году пролётом из США в рамках его поездки по «лагерной» России, организованной и подробно освещавшейся компанией Би-Би-Си. Напомню, что от него также вошло в моду называть Колыму полюсом лютости. Однако по документам, с которыми знакомится значительно меньший круг лиц, эти цифры ниже на несколько порядков и указанный эпитет к Колыме не подходит.
Аналогичная ситуация складывается в вопросе судеб военнопленных. У большинства наших сограждан, в первую очередь, северных регионов, стереотипно соотносимых с территорией ГУЛАГа, сложилось твёрдое убеждение, что все наши военнопленные прямиком из фашистских лагерей попадали в советские. В обоснование этого приводятся довольно-таки сомнительные свидетельства либо используется авторитет человека, высказывающего соответствующую информацию. Причём, если, А.И.Солженицына использовали, как говорится, «в тёмную», здесь иногда просматривается коньюнктура – власти долгое время поддерживали кампанию и выгодно держаться в струе.
«АиФ-Магадан» в статье «Пленники Победы» [№ 18 за 2001 г., автор Анатолий Смирнов] ссылается на посла США в СССР А. Гарримана, который в июне 1945 года отмечал в служебной переписке: «Посольству известен лишь один случай, когда репатриированный вернулся к семье в Москву… Эшелоны с репатриантами проходят через Москву и движутся дальше на восток…». Странное свидетельство. Никаких выкладок, никаких документов. Наверное, их попросту нет.
Мы уже неоднократно слышим, в том числе от первых лиц нашего государства, что к прошлому надо относиться аналитически.
Если применить такой подход к высказыванию господина Гарримана и следовать его логике, то из его слов возможен любой вывод – как кому удобно — даже фантастический.
А если оперировать категориями тех же негативных публикаций последних лет о нашей истории, то уместен вопрос: «Как в стране, где каждый «стучал» на каждого, «полстраны сидело, а полстраны охраняло», и уж, тем более, посол иностранной державы находился под колпаком «всесильного» НКВД, он мог получить объективные данные?» Скорее всего, он искал и нашёл косвенные подтверждения той информации, которую в рамках холодной войны до нас пытались донести в советское время и всё-таки донесли в девяностых, и продолжают доносить уже сейчас через доверчивого обывателя, у которого, по Достоевскому, «каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает … смех и чуть не восторг». Причём к таким обывателям я бы отнёс и отдельных журналистов.
К тому же надо обратить внимание – высказывание господина Гарримана относится к июню 1945 года. Большинство военнопленных ещё проходило проверку или, говоря официальным языком, фильтрацию, что разумно даже для супердемократической страны, а не только для государства с «диктаторским» режимом, поскольку фашисты использовали этот канал для засылки к нам своей агентуры.
Необходимость таких мер вытекает из высказывания начальника VI Управления РСХА бригаденфюрера СС В.Шелленберга [1]: «В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах вглубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам».
Обидно, когда в заблуждение вводятся уважаемые и авторитетные люди, мнение которых весомо. Историк Давид Райзман в книге «Помним Вас, земляки» (г. Магадан, 2005 г.) на странице 70 пишет: «Значительное число невольников Берлага составляли бывшие советские военнопленные, уже прошедшие дорогами фашистских концлагерей» и «Родина встретила их более, чем сурово». И всё. Никаких фактов, никаких документов, ссылок на работу в архивах, людских свидетельств.
И уж совсем не разумно в вопросах истории войны полагаться на Интернет, как это сделала в июле 2015 года пресслужба мэрии г. Магадана, распространив прессрелиз, в котором ленд-лиз представила как акт благотворительной бескорыстной помощи.
Мнение наших сограждан о том, что советские военнопленные из гитлеровских лагерей напрямую попадали в советские, в значительной степени формируется некоторыми художественными произведениями.
Так, уже упомянутая выше статья в «АиФ-Магадан» начинается с пересказа случая, описанного А. Солженицыным в романе «Архипелаг ГУЛаг» о побеге из лагеря близ посёлка Эльген, якобы, бывшего разведчика Путилина, с убийством двух конвоиров и нескольких ВОХРовцев.
Побеги из советских лагерей, конечно, были. Но надо иметь в виду, и это может подтвердить любой сотрудник системы исполнения наказаний, бегут, оставляя за собой «мокрый» след, те, кому терять уже нечего. То есть совершившие преступления, за которые возможны максимальный срок наказания или месть. Герой А. Солженицына, скорее всего, был из таких. И это можно проиллюстрировать анализом рассказа Варлама Шаламова «Последний бой майора Пугачёва» о побеге из Берлага, якобы, бывших советских военнопленных. По этому короткому произведению в 2005 году снят одноимённый четырёхсерийный фильм, посвящённый военнопленным, попадавшим «напрямую из гитлеровских лагерей в советские» — титры соответствующего содержания в концовке фильма убеждают привыкшего к сериалам нашего зрителя, что так оно и было.
Хочется надеяться, что ни А. Солженицын, ни В. Шаламов не подозревали, что их художественные произведения будут использованы как факты в искажение истории Великой Отечественной войны. Кстати, В. Шаламов при оценке собственного творчества указывал на свою возможную необъективность ввиду наличия у него обиды на действующую власть.
Исследование событий, послуживших сюжетом для рассказа В. Шаламова, провёл магаданский писатель А.М. Бирюков (Бирюков А.М. Колымские истории: очерки. Новосибирск, 2004. Использованы также материалы сайта).
Согласно опубликованным биографическим данным, из двенадцати человек, участвовавших в настоящем побеге из Берлага, бывшими военнопленными были только двое – Игошин А.Ф. и Худенко В.М. В лагерях для военнопленных они находились непродолжительное время, после чего добровольно поступили на службу в немецко-фашистские формирования. Восемь человек вообще никогда не служили в Красной Армии, поэтому никаких разведчиков, лётчиков и танкистов, как пишут А. Солженицын и В. Шаламов, среди беглецов не было. Участие в боевых действиях против Германии принимали только трое (непродолжительное время). По составам преступлений — один убийца, двое служащих немецких карательных органов, девять – участники бандформирований.
Прототип самого майора Пугачёва — Тонконогов Иван Николаевич, 1920 года рождения, — до войны был дважды судим по общеуголовным статьям – на 2 и на 3 года лишения свободы. В Красную Армию мобилизован только в 1944 году и прослужил всего два месяца. А до этого времени, оставшись на оккупированной территории, добровольно поступил на службу в немецкие карательные органы и дослужился от рядового инспектора до начальника полиции с. Будылки. Свою жестокость продемонстрировал и во время побега, застрелив раненого товарища (Пуца Феодосия Семёновича).
Все участники побега имели сроки заключения от 15 до 20 лет. Трое первоначально были приговорены к расстрелу.
Особый лагерь № 5 МВД СССР (Берлаг) из 15 отделений (20 лагпунктов) и центральной больницы организован на Колыме в 1948 г. на основании постановления СМ СССР № 416-159 от 21 февраля и приказа МВД СССР № 00131 от 2 августа. Комплектовался по приказу МВД СССР, МГБ СССР и Генерального Прокурора СССР № 00279/00108/72сс от 16 марта 1948 г. за счет особо опасных государственных преступников.
Особо опасный контингент осужденных за бандитизм, воинские преступления, пособничество, службу в остлегионах, РОА, частях СД-СС, участие в националистических бандформированиях начал поступать на Колыму с 1945 г., а с 1948 г. этот процесс приобрел устойчивый характер. В 1948-1949 гг. в ходе «всесоюзной чистки» лагерей значительная их часть была переброшена на Колыму [2].
Поэтому утверждение в книге «Помним Вас, земляки» о том, что «значительное число невольников Берлага составляли бывшие советские военнопленные, уже прошедшие дорогами фашистских концлагерей» и Родина встретила их более, чем сурово», никакого основания под собой не имеет.
А вот мнение полковника в отставке Михаила Александровича Ашика, во время Великой Отечественной воевавшего в морской пехоте, не один раз побывавшего окружении, но всегда с боями и честью выходившего к своим в составе своего подразделения, удостоенного звания Героя Советского Союза. Он с 1951 по 1963 год прослужил в Магадане. Из них – девять лет в качестве оперативного работника отдела контрразведки и три – командиром войсковой части внутренних войск 6611. Что называется, находился в самой гуще событий. На самом, как принято говорить с чужих слов, «полюсе лютости». И получал информацию, не провожая вагоны на перроне Москвы.
Выдержка из его письма: «На самом деле сурово встречали лишь тех, кто свою Родину предал. Англичане таких вешали поголовно, французы до сих пор таких разыскивают…
А у нас в 1946 г. была отменена смертная казнь, а лиц, просто служивших во вражеской армии, всего лишь ссылали на 6 лет, где они жили на правах вольнонаёмных работников. Без судимости.
По уставу Петра I сдавшихся в плен вешали. Вернувшихся из японского плена при Николае II осудили на смертную казнь – царь заменил на 10 лет в крепости. А мы были гуманистами!
…более 90% возвращались в строй или домой, а наши пресса и телевидение обманывают общественность, внушая – мол, все они оказывались в лагерях…»
Есть категория людей, которые подобные свидетельства считают необъективными. Мол, сотрудник органов, «честь мундира», «у самих руки в крови» и так далее. Хотелось бы этих людей предостеречь. Поскольку они же, обвиняя наше прошлое, говорят об отсутствии в нём состязательности уголовного процесса. Но, отметая свидетельства сотрудников органов безопасности, они, по сути, исключают сторону защиты, то есть повторяют ошибку прошлого. И в результате тезис «будем помнить прошлое, не заблудимся в настоящем» превращается в простую декларацию. Так давайте не повторять ошибок прошлого.
В противовес информации о прототипах майора Пугачёва и его группы, обычно говорят – ну и что? Протесты и побеги бывших военнопленных ведь действительно были. Взять, к примеру, воркутинское, норильское и кенгирское восстания.
Да, эти события были. Но происходили в лагерях такого же типа, как и Берлаг — особых, и контингент содержавших в них людей был тот же самый. Никаких военнопленных, напрямую попадавших из немецких лагерей в советские. Если посмотреть по соответствующей ссылке в интернет, то получим тому не одно подтверждение и что ответственность за указанные события охотно берут определённые структуры. Стоит прочитать только заголовки – «Норильське повстання 70 % становили вояки УПА…» или «Как украинцы развалили ГУЛАГ» и так далее [3].
С чем бы выразил несогласие – в информации на сайтах указано, что участники восстаний судимы по «пресловутой 58-й статье УК РСФСР». Не РСФСР — той республики, на территории которой они совершали преступления. И судебными органами тех же республик (как правило, это были показательные судебные процессы). То есть информация и здесь искажается в интересах формирования негативного мнения о России.
Почётный председатель магаданской организации общества «Мемориал» М.М. Этлис вспоминает о встрече в экибасстузком лагере с заключённым, этапированным из Воркуты после произошедшего там восстания. Тот оказался настолько убеждённым фашистом, что М.М. Этлис, с его слов, даже хотел его убить. В дальнейшем указанный этап был переведён в Джезказган, на территории которого располагается посёлок Кенгир.
В Историческом очерке «Министерство внутренних дел России, 1802-2002», изданном в Санкт-Петербурге, фонд «Университет», на странице 421 дано общее количество вернувшихся советских военнопленных – 4199488 человек. Из них арестовано и оставлено для дальнейшей проверки 6,8%. Там же перечислены те, кто арестовывался – сотрудники немецких разведорганов; полицейские – каратели; обучавшиеся в разведшколах; пособники врага, замешанные в кровавых преступлениях (палачи), чья вина доказана в судебном порядке.
И. Пыхалов в книге «Великая и оболганная война» (Москва, «Яуза». «ЭКСМО». 2005), со ссылкой на конкретные источники, приводит промежуточные данные о судьбах советских военнопленных, которые подтверждают опубликованные в Историческом очерке. Так, в период с октября 1941-го по март 1944 года из поступивших 317594 военнопленных более 73,5% передано в Красную Армию, конвойные войска НКВД, в оборонную промышленность. Арестовано — 3,5 % [4].
По сведениям членов уважаемого за рубежом общества «Мемориал» А. Кокурина и Н. Петрова [5], по состоянию на 1 марта 1944 года, 75,1% бывших военнопленных направлены в армию, в народное хозяйство, на лечение. Подверглись «репрессиям» (арестованы или направлены в штрафбаты) – 6,2%.
Следует подчеркнуть два момента: то, что во всех указанных источниках относительные данные направленных в места лишения свободы колеблются около 6%, и то, что бывшие военнопленные после освобождения направлялись, в том числе, в конвойные войска НКВД. Это я к тому, что если б бывший военнопленный, прошедший муки фашистских концлагерей, будучи конвойным, поднял руку на заключённого-власовца, я б его отлично понял и где-то даже одобрил. Подобные случаи были. При этом руководство и представители власти, как правило, занимали сторону обидчика. Такие факты описаны и я планирую их опубликовать чуть позже.
Вот что рассказывает по этому поводу колымский писатель Станислав Олефир: «…одного такого «случайно» расстрелял на охоте приехавший из его родного села довольно положительный мужик. С высшим образованием, член партии и все такое. Говорит, случайно перепутал с медведем, вот и влепил двумя зарядами самой крупной картечи! В свою очередь правоохранительные органы «влепили» этому охотнику три года. Правда, всего лишь условно, и отпустили с Богом…
… Но это дело хоть расследовали, а с бандеровцем Бондарчуком вообще комедия. Выпил самогонки и полез в драку с молоковозом Генкой. Генка порушил ему ребра, сломал руку, отбил печёнку и в таком виде затолкал в туалет. Участковый даже не стал вызывать следователя. Составил акт, что Бондарчук в пьяном виде упал с унитаза и, получив многочисленные переломы, скончался…»
Но как же всё-таки рождаются легенды по теме «из фашистских концлагерей – в советские»?
Сотрудники системы исполнения наказаний по этому поводу говорят: «Послушать сидельцев, так в зонах сидят одни невиновные». Герой очерка С. Олефира, «случайно» застреленный на охоте земляком, отбывавший наказание за то, что, будучи на фашистской стороне, казнил советских женщин, по сочинённой им легенде был бывшим боевым летчиком, осужденным за случайно сбитый американский самолёт.
Творческий потенциал предателей реализуется всё больше по мере того, как уходят из жизни свидетели их преступлений – настоящие ветераны, смертность среди которых, к сожалению, выше, чем среди изменников. Ведь они себя не жалели. И именно такие рассказы становятся пищей для падких на сенсации журналистов и писателей.
А. Солженицын и А. Смирнов считают, что кто-то из военнопленных мог оказаться в советском лагере просто потому, что чем-то не понравился сотруднику СМЕРШа. Это представляется несколько абсурдным и скорее всего надо говорить о недоработках. Многих, несмотря на то, что они не понравились сотрудникам СМЕРШа, не арестовывали. Ряд архивных дел, с которыми мне приходилось знакомиться, содержал указания на совершённые лицами преступления, но проверить предположения в тех послевоенных условиях, в большом потоке репатриантов, не имелось ни времени, ни возможности. И СМЕРШ оставлял это на будущее. Именно такой работой как раз и занимались Михаил Ашик и его коллеги в местах лишения свободы, где содержались бывшие пособники фашистов.
Указанные архивные дела вновь попадали в руки сотрудников правоохранительных органов и через десятки лет, как это произошло с бывшим командиром карательного взвода гитлеровцев Добрыниным, по судебному процессу над котором белорусский писатель Алесь Адамович написал документальную повесть «Каратели». Добрынин после войны долго проживал под своей настоящей фамилией в деревне на Северном Урале и был случайно опознан женщиной, на глазах которой во время войны на территории Белоруссии убил её малолетнего брата, разорвав за ноги. Причём даже сохранилась запечатлевшая это киноплёнка – таким образом фашисты закрепляли отношения с предателями. Доживал свой век после определённой ему судом гуманной десятки в своём доме за высоким забором, поскольку мужики, его соседи, сказали: «Высунешься, убъём!» Во время следствия вёл себя в соответствии со статусом предателя – «сдал» своих подельников.
Нечеловеческие условия существования и издевательства в советских лагерях этих людей не касались.
Никто не бедствовал и из будущих беглецов группы Пугачёва — Тонконогова. Они сумели втереться в доверие администрации. Двое были бригадирами, двое – дневальными. Остальные – повар, парикмахер, сапожник, художник, хлеборез, портной, водонос. В рассказе В.Шаламов изобразил Пугачёва культоргом, других членов его группы – бригадирами, поваром, фельдшером, техником по оружию.
Родившийся в лагере магаданец Юрий Н. рассказывает, что бывшие немецкие пособники в посёлке Стекольном «собирали лампочки», а заключённые из женского лагеря, где находилась его мать, валили лес.
О подобных людях вспоминает бывшая сиделица колымских лагерей М. Алимова: «…После освобождения многие не спешили возвращаться в родные края. Кого совесть мучила, кто побаивался. Один как-то осмелился. Так его в родной деревне мужики поймали и сказали: «Ночь можешь переночевать, а утром чтобы твоего и духу не было. Не уедешь – убьем». А как же иначе, если он помощником бургомистра при фашистах служил. К нам вернулся, и больше об отъезде и не помышлял. Такие у нас в лагере в охране были – самоохранники назывались. Чистые звери, нелюди. Над заключенными издевались».
То есть где-то им поручались даже надзорно-полицейские функции над себе подобными, учитывая их опыт, полученный в период службы у гитлеровцев.
Это о таких, как они, Никита Михалков сказал в фильме «Цитадель» мудрыми, и сегодня не теряющими актуальность, словами, вложив их в уста И.В. Сталина: «Им всё равно, какая власть, что наша, что немецкая…»
Делать героя или страдальца из бывшего власовца, полицая это даже не по христиански. И не только. В священных писаниях почти всех религий мира, на многих языках сказано: «предавший однажды предаст не единожды». И именно поэтому А. Гитлер не пожелал встретиться с предателем генералом Власовым. А наши «власовцы» вначале изменили красноармейской присяге. Потом, по накатанной сдавшись в плен уже Красной Армии, изменили и клятве, данной фашистам, активно работая на «ненавистный» советский режим, как полицай с орденом Дружбы Народов, о котором рассказывается в вышупомянутой статье в «Аргументах и фактах». А после того, как в стране сменилась идеология, такие орденоносцы и передовики производства быстро переориентировались, став обиженными советским режимом и его противником.
Героизируя этих людей, мы забываем тех, кто, попав в похожую с ними ситуацию, столкнувшись с врагом, бился до последнего, подорвал себя последней гранатой, или, попав в плен раненым и беспомощным, переносил муки фашистских концлагерей, но не изменил своей стране, присяге и не смалодушничал, взяв в руки оружие, направленное против своих соотечественников. К таким людям относится Владимир Бочкарёв, чей «Дневник узника фашистского концлагеря», над которым мне пришлось работать, опубликован в № 21 «Колымских просторов», преданный прямым начальником генералом Власовым. Именно такие люди, как Бочкарёв, трижды пытавшийся бежать из плена, а после освобождения снова направленный на фронт, составляют генофонд нации. Именно они должны быть примером для будущих поколений.
Как завещание нам — потомкам звучит найденная вяземскими поисковиками записка, которую написал в плену 10-го октября 1941 г. обыкновенный советский солдат М.С. Крутов (опубликовано на сайте AesliB): «Дорогие люди, соотечественники.. Не забывайте нас. Мы, что могли бороться, боролись с фашистским псом. Ну вот, пришёл конец, нас захватили в плен раненных. Истекаем кровью, и морят голодом, издеваются над нами, гонят нас насильно в Починки. А (что) дальше будет, не знаем. Много народу уже поумирало от голода. Кто найдёт эту записку, пускай её передаст в любые органы власти, в сельсовет или в колхоз, или в архив. Может быть, останутся люди живы кто-нибудь на родной земле. Не может быть, чтобы эти гады всех перебили. Кто после нас будет живой, пускай помнят, что люди боролись за свою Родину, любили её как мать. Мы непобедимы!»
Я выполняю Вашу просьбу, товарищ Солдат!
Честь имею!
П.И. Цыбулькин
Член Союза писателей России, г.Магадан
Список литературы
1. Шелленберг, В. Мемуары [Текст] / Вальтер Шелленберг; перевод с нем. — М., -1991. — С. 215.
2. Бацаев, И.Д. Деятельность органов НКВД [Текст] / И.Д.Бацаев // Место дейстия – Колыма : ист.-лит. альманах о деятельности органов безопасности 1632-2008 гг. Вып. 1. – Магадан : Новая полиграфия, 2008. – С. 24-25.
3.http://maxpark.com/community/4375/content/2012015, http://argumentua.com/stati/poslednii-svidetel-vorkutinskogo-vosstaniya
4. Меженько, А.В. Военнопленные возвращались в строй… [Текст] / А.Меженько // Военно-исторический журнал. — 1997. — № 5. — С. 32.
5. Кокурин, А., Петров Н. НКВД-НКГБ-Смерш: структура, функции, кадры. Статья четвёртая (1944-1945) // Свободная мысль. — 1997. — № 9. — С. 96.