Притяжение земли Санникова

Карта тёплых и горячих источников.

«В целях правильной организации… работы по изучению лечебных свойств горячего источника
ПРИКАЗЫВАЮ:
Организовать при совхозе «Талая» стационар на 10 коек…»

(Из приказа № 662 от 16 июля 1940 года заместителя начальника Главного Управления строительства Дальнего Севера НКВД СССР старшего майора  госбезопасности Егорова).

Всего-то немного — какой-то месяц побыл в Магадане, а уже снова тянет поехать куда-нибудь. Как написала когда-то участник литературной студии «Завтрашний день» Юлия Шелухина в своём фантастическом романе «Зов дороги»: «Холодная рука забвения осторожно прикрывает глаза, и память уходит, а вместе с нею уходят и боль, и счастье… Остаётся зов, зов Дороги. В нём тонет всё…»

Наверное, это диагноз. Хотя сам с собой могу и не согласиться — роман И.А. Гончарова «Фрегат Паллада» остаётся для меня одной из любимых книг, а изложенные в нём путёвые впечатления — образцом и примером.

Впечатлениями не о всех своих путешествиях я поделился. Не рассказал о поездке в Крым, в Турцию, на Кавказ, в Причерноморье. Всё кажется, это никому не интересно. Но вот совсем недавно одна читательница в очень положительной форме высказалась о моих путевых заметках с философскими измышлениями. Значит, это кому нужно. Поэтому свой проект продолжаю.

В этот раз еду на Талую, в наш северный санаторий, созданный, согласно выдержке из документа, вынесенной в эпиграф, по приказу «злобного» (мы так уже привыкли) НКВД. Поспешил, как и многие другие жители области, заказать путёвку. Объявленные торги о продаже здравницы рождают предположения, что в скором времени возможности лечения в ней для многих будут ограничены. Путёвка на февраль, совсем не пиковый для санатория сезон, досталась мне сложнее, чем в прошлом году.

Атмосфера скорой продажи ощущается и в самом санатории. Персонал по-прежнему приветлив, но напряжённость чувствуется. О перспективах говорят неохотно.

Однако надо отметить по-прежнему очень качественное питание в столовой. Я бы сказал, даже лучше, чем в прошлом году. И на порядок — чем в краснодарской здравнице, где мне пришлось столоваться осенью прошлого года. Хотя там вроде бы и сельхозпродукты доступнее, и тёплое море ближе.

Несколько раз на территории санатория встречал приезжавших на машинах со знаковыми номерами молодых людей спортивной внешности, которым, судя по внешнему виду, работать бы где-нибудь трактористами или комбайнёрами. Они что-то обмеривали, фотографировали на гаджеты. Видимо, представители потенциальных инвесторов.

Тут же, оценивая нынешнее состояние основных фондов здравницы, подумалось о необходимости больших вложений. И тот, кто её купит, должен быть одновременно и инвестором и благотворителем. Иначе ничего не получится. Это вам не в населённом пункте Москва и даже не в Канаде, где при ниже минус двадцати по Цельсию отменяют биатлонные гонки — жалеют тренированных спортсменов. Здесь минус тридцать и ниже, но люди живут и работают — они ж не спортсмены. Может нашим селекционерам от спорта здесь и поискать таланты для зимних видов, дабы поднять эти виды на прежнюю, советскую, высоту и прекратить ориентироваться на изнеженный контингент центральных районов?

Суровые климатические условия берут своё и всё разрушают. С каждым приездом на Талую замечаю всё больше развалин. Опять коммунисты не доработали. Строили бы из камня, как средневековые замки, оно и стояло бы. Ещё каких-нибудь лет десять и из того, что построено в осуждаемый советский период, приватизировать будет нечего. Может тогда и появятся правильные бизнесмены?

Будущий хозяин, тот, кто купит санаторий, по сравнению с предыдущим, в более выгодном положении — у него есть временной зазор на обещания. Обещания, что вот-вот всё будет хорошо, к которым мы уже все привыкли и почти их не замечаем. Это ведь только во время Великой Отечественной предприятия на следующий день после приезда к месту эвакуации давали продукцию. И, отнюдь, не из-под палки. Даже крупнейшие распиаренные рудники практически не дают ничего сейчас, а настраивают нас на ожидание будущего процветания. Не те времена, не тот генофонд.

Дорога от Магадана до Талой и обратно для тех, кто куда-то спешит, занимает 2,5 — 3 часа. А если рассматривать её как короткий автомобильный туристический маршрут, можно растянуть и на шесть часов. Моим родственникам и друзьям из центральных районов этот маршрут очень нравится. Они с каждым приездом просят его повторить, а после долго и с удовольствием вспоминают. В таких случаях выезжаем мы на Талую, как правило, на два дня.

Поездка полна впечатлений не только для впервые приехавших на Колыму, но и для магаданцев, не часто бывающих на трассе. Колымская природа красива в любое время года, поэтому для пассажира знакомство с её красотами через стекло автомобиля превращается как бы в просмотр видеофильма. Особенно, если включить соответствующую музыку. А можно и без музыки, под мерный гул двигателя, если конечно водителя ничего в этом гуле не раздражает.

Нам часто везёт. Наверное, от того, что не торопимся. Приходилось по пути встречать всякую живность — и медведя, и лису, куропаток, глухарей, уток… И даже снежных баранов на перевале Яблоневый. Каждая такая встреча оставляет приятное чувство и, нередко, хорошие фотографии. Куда там циркам и зоопаркам, даже контактным.

Впечатления дополняют и повышают настроение названия водных артерий и капилляров, которые пересекает трасса. Донышко, Неорчан, Хеникавчан, Басандра, Сетесьми, Хитесьми, Хеликанжан, Этачан, … звучат очень поэтично и кажутся одушевлёнными. Хотя и их можно назвать «затёртыми», как якобы названия наши аэропортов. Как хорошо, что министр культуры России по нашей трассе не ездит.

Мы часто останавливаемся. Фотографируемся. Любуемся красивыми местами, наслаждаемся свежим воздухом.

В регламенте поездки обязательно предусмотрена остановка в посёлке Атка с обедом в кафе. Несмотря на то, что пища здесь не готовится, а разогревается, претензий к её качеству у нас не возникает. А многим рестораторам из того же населённого пункта Москва у работников аткинских кафе ещё стоит поучиться. Душевности. Она здесь не напускная.
По пути встречаем брошенные (ликвидированные) посёлки и те, в которых население за последние десятилетия значительно сократилось — Карамкен, Яблоневый, Хасын, та же Атка… Обязательно в них заезжаем. Потому что у посёлков, как и у домов, есть душа. Аура здесь тёплая и притягательная, поскольку всё это построено романтиками. Кто бы что ни говорил.

Установка поминального креста.

Во время путешествия по Уралу я стал свидетелем одной хорошей традиции. На местах бывших населённых пунктов, ушедших в небытие, краеведы и потомки уроженцев этих мест, ведомые добрыми чувствами, устанавливают молельные кресты.

А кого-то притягивает отрицательная аура бывших лагерей с табличками в память «о пострадавших от репрессий» представителей обязательно какой-то национальности. Наверное, эти люди — энергетические вампиры.

Вообще-то каждый волен выбирать — чьим потомком и наследником он желает быть: отбывавших, обиженных и озлобленных или романтиков и строителей. Каких последователей будет больше, таково и будет наше будущее. Мы и мои друзья относим себя ко вторым.

Основной целью нашей поездки является, конечно же, тальская минеральная вода, купание в бассейне. Для этого я предупреждаю друзей, чтобы брали с собой необходимые медицинские разрешения. Но и принятие только ванны или только душа для полноты положительных впечатлений о поездке бывает достаточно.

О качестве блюд в столовой санатория я уже говорил. Поэтому питание мы тоже оплачиваем. Особо необходимо отметить конечно же утреннюю кашу. Как мне говорили компетентные специалисты, это одно из самых непростых блюд по приготовлению. А на Талой каши всегда умели готовить. И эта традиция продолжается. Почему-то перестали делать выпечку. Она запомнилась с прошлых приездов. Значит, была вкусная. Вроде бы повкуснее стали супы.

Одна моя родственница пафосно выражается, что ездила бы на Талую из-за одной только каши. А, ещё и влюбившись в тальскую природу, повторяет, что теперь знает, где находится земля Санникова.

Радиоактивность источников в районе Талой.

Эта же дама задала вопрос, на который у меня пока нет ответа. На Талой, как известно, имеется родоновый источник. И не один. А родон, это газ, образующийся в результате омывания водой ураносодержащих пород – химию я сдавал не по системе ЕГЭ. Почему же тогда, при одинаковых природных проявлениях местные народы якобы прозвали Бутугычаг «долиной смерти», а Талую называют колымской пальмирой и северной жемчужиной? Или это опять коньюнктурные выдумки журналистов? Для того, чтобы было «вкусно», как сейчас они любят выражаться.

В местных магазинах, как и в посёлках, куда заезжаем по пути, стараемся делать какие-нибудь покупки, чтоб хоть как-то инвестировать в них продление жизни. Попутно узнаём, какие здесь цены. Их фантастичность на Талой нам пытаются объяснить тем, что они ориентированы на отдыхающих. Но цены высокие почему-то и на корм для домашних питомцев. Но мы не видели, чтоб кто-то из отдыхающих привозил с собой кошечек или собачек. Да и разрешат ли?

В продаже корм для домашних питомцев.

Слышал отрицательные отзывы о качестве продуктов — здесь продают якобы «просрочку». Но если об этом говорить, надо, наверное, начинать с Магадана. Второй год подряд перед поездкой на Талую закупаюсь в крупном супермаркете — товары к чаю, кофе. И второй раз зарекаюсь этот супермаркет обходить стороной. Все даты на упаковках вроде бы в норме, но любителя и знатока чаёв и кофе не обманешь — продукция выветренная, выдохшаяся.

Структуры, занимающиеся контролем за ценообразованием и качеством реализуемых в наших магазинах продуктов явно не дорабатывают.

Сам посёлок Талая не совсем соответствует требованиям к полноценному «муниципальному образованию». Здесь нет парикмахерской, бани, клуба. Но есть библиотека. Хорошая библиотека. Как-то диковато смотрится внутренний курортовский приказ о запрете допуска «местных» на культмассовые мероприятия санатория. Из-за конфликтов. А куда им податься? В магазин? Может стоило поискать другие решения? Или мы здесь временные и то, что будет после, нас не интересует? Но курорт без посёлка и его жителей существовать не может.

Приказ о запрете посещения санатория жителями посёлка Талая.

Среди отдыхающих-лечащихся встречаются разные люди. И конечно же те, которым здесь не нравится и которые говорят, что больше сюда никогда не приедут. При этом они забывают, что успех лечения зависит, в первую очередь, от настроя больного, его веры в лечение и в лекаря. Об этом говорил, кажется, ещё сам Авиценна. К сожалению, веру в лекарей, как и в учителей, в последнее время в нас пытаются поколебать, постоянно раскручивая в средствах массовой информации негативные факты и создавая впечатление, что это самые коррумпированные профессии. Наверное, из-за этого к ним снижается интерес и люди больше стремятся стать чиновниками. Меня же очередное негативное сообщение в средствах массовой информации об учителях, врачах или военных наталкивает на предположение: а не является ли это тоже скрытой нападкой на православие и наш цивилизационный код? Ведь все указанные профессии относятся к богоизбранным.

Те, кому на Талой не нравится, это временщики. Причём временщики встречаются среди проживших на Колыме большую часть своей жизни. Таким людям свойственно несколько свысока смотреть на приехавших после них. По чему можно сделать вывод, что свою жизнь здесь они расценивают как отбытие какого-то срока.

И именно эта установка позволяет им оставлять после себя мусор, разруху и всё остальное подобное, за что у многих стало принято ругать мэра и губернатора, хотя я не встречал ни одного мэра и губернатора, который бы мусорил. Заманивание государством на «севера» рабочей силы с помощью «длинного рубля» отчасти культивировало потребительское отношение к жизни. Но сейчас таких людей становится меньше. Уезжают всё-таки. Остаются прикреплённые к северу душой.

Из того, что кому-то не нравится на Талой: якобы нечем заняться, некуда пойти. Поэтому тем, кто привык проводить время в барах, ночных клубах, сюда приезжать не рекомендуется. Отсутствие качественного интернета я бы записал в перечень лечебных процедур санатория, поскольку это в некоторой степени помогает снизить интернет-зависимость. А предлагаемые виды досуга — чтение книг, просмотр кинофильмов, танцы, спортзал и тому подобное — я бы рекламировал по-современному, как винтажные.

Но не всё в поездке оставляет положительное впечатление. В путевых заметках я уже вспоминал своего знакомого Сергея Рюриковича, который, прежде чем совершить сделку с какой-либо организацией, фирмой проверяет её туалет. По принципу: «Унитаз — лицо хозяйки». И если в этом заведении не чисто, рейтинг его предполагаемого партнёра резко падает, поскольку за внешним фасадом могут скрываться более серьёзные опасности.

Если Сергею Рюриковичу надо было заключить сделку с Магаданской областью, он бы, наверное, проехав по трассе, отказался. Потому как с этим вопросом у нас очень плохо.

Автозаправщицы предупреждают почти каждого водителя, чтобы пассажиры не прятались за зданиями заправки, а в необходимых случаях переходили на другую сторону дороги, «куда все ходят». В соответствующих заведениях уличного формата и вокруг них снег бананово-лимонного цвета. По обочинам трассы постоянно встречаются уставшие терпеть из «притормозивших» машин. Особые проблемы возникают, когда пассажиры различаются по так называемому гендерному признаку.

Мне говорят, что нашим людям только поставь, живо всё разворотят и разнесут. Я отвечаю, что если всё время ориентироваться на плохих людей, то у нас так и будет всё плохо. А если на хороших — хороших людей будет становиться больше.

Собственно, это, наверное, как раз и есть та сфера, куда следует привлекать усилия малого бизнеса, о чём нам наши СМИ все уши прожужжали. Да и работники заправок и кафе согласились бы на подработку в каком-нибудь тёплом пристрое к их основным помещениям. Есть же подобный опыт на «материке». Правда, там, в основном, продают что-то для утоления голода и жажды. Но ведь можно зарабатывать и на противоположных человеческих желаниях.

Кстати, на отсутствие туалетов по трассе обратил внимание губернатор. После чего эту проблему заметили наши вдумчивые и внимательные СМИ.
То тут, то там, на разрешённых стоянках вдоль трассы встречаются бочки с надписью «мусор». Где-то переполненные, где-то пустые. Но мусор всё равно летает. А если углубиться метров на пятьдесят от трассы в заросли, можно обнаружить бо-о-ольшие его кучи. Такое впечатление, что из тех же бочек. К примеру, на Нулевом километре — поворот на Омсукчан (но это из утаённых впечатлений о предыдущей поездке). Правда, есть вероятность нежелательных встреч с обитателями тайги. С лисой или медведем – кому как повезёт. Или не повезёт.

Помнится, в школьном зоологическом (сейчас они называются экологическими) кружке нас учили, что оставлять в лесу мусор, особенно упаковки от продуктов, плохо. Во-первых, это как бы сокращает расстояние между людьми и животными, ускоряя контакт, который неизвестно чем может закончиться. В том числе трагически. Во-вторых, съедание таких упаковок зверушками приводит к необратимым нарушениям работы кишечника и гибели.

Лиса на трассе.

Некоторые возможности для малого бизнеса просматриваются в привязке к курорту. Прежде всего это, наверное, кратковременные туры на Талую, о чём я, собственно и рассказываю. Почему-то в санатории нет никакой сувенирной продукции — футболки, кружки и тому подобное. А ведь меня просили их привезти. Не получилось. В городских и аэропортовских киосках это всё как-то не к месту и не ко времени.

Очень хотелось отправить друзьям письмо с Талой в конверте с местными видами — благо времени для эпистолярного жанра предостаточно. Нет таких конвертов.

Здание бывшего Дома культуры посёлка Талая.

Уже долгое время простаивает на территории санатория и разрушается красивое здание бывшего Дома культуры. Оно как раритет — сейчас таких не строят. Вот бы как раз в нём разместить музей истории Дальстроя (ещё раз подчеркну— Дальстроя, ГУЛАГа на Колыме не было). А не в штрафном изоляторе на 4-м километре Колымской трассы, построенном для содержания нарушителей режима (к слову, «политические» режим, как правило, не нарушали).

Такой музей некоторым представляется как место паломничества, капище. А путь к подобным объектам должен быть тернистым, чтобы идущий осознавал трудности, выпавшие на долю тех, кого надо помнить. Дорога до Талой, а потом ещё пешком и в гору как раз и позволяет это почувствовать.
Для того, чтобы развиваться посёлку, конечно, есть возможности. К примеру, можно там устроить какие-нибудь региональные или даже межрегиональные соревнования. Допустим, по сноуборду – сопки здесь отличные, снег на них лежит долго и чистый. Один из вариантов также – проведение крупного совещания, по типу саммита во Владивостоке, но не международного, а межрегионального масштаба – Талая ведь не только для нас, магаданцев, но и для Якутии, Чукотки. Упомянутые крупные мероприятия позволяют как-то всем встряхнуться. И уже наш, российский опыт, показывает, как после таких спортивных и общественных форумов территории получают хорошие импульсы к развитию. И не только моральные.

Хочется надеяться, что у того, кому достанется (останется) Талая, будет хорошая креативная группа, и он учтёт и рассмотрит все возможные перспективы. А после того, как все проблемы будут решены, и жизнь курорта войдёт в нормальную колею, получит заслуженную благодарность от колымчан и наших соседей.

Подобно той, какую в далёком октябре 1940 года написал непосредственный организатор Талой, заведующий отделом социального страхования окружкома тов. (так в документах — П.Ц.) Троицкий: «Поставленная задача организовать санаторий-стационар выполнена. Первая группа больных благодарит ЦК нашей партии и вождя народов Сталина за оказанную заботу и внимание».

Не всё в нашем прошлом было плохо.

Пётр Ив. Цыбулькин,
Член Союза писателей России.

2019 год.