ОУН в Севвостлаге и на Колыме

В 1948 г. по постановлению Совета Министров СССР № 416-159 от 21-го февраля и приказа МВД СССР № 00131 от 2-го августа на Колыме был образован Особый лагерь № 5 МВД СССР (Берлаг) из 15 отделений (20 лагпунктов) и центральной больницы.

Берлаг комплектовался по приказу МВД СССР, МГБ СССР и Генерального Прокурора СССР № 00279/00108/72сс от 16-го марта 1948 г. за счет особо опасных государственных преступников. На 1-е апреля 1953 г. в его подразделениях содержалось 22 995 заключенных. [ГАМО, ф. 23сс, оп. 1, д. 366, л. 2].

Особо опасный контингент — осуждённых за бандитизм, воинские преступления, пособничество, службу в остлегионах, РОА, частях СД-СС, участие в националистических бандформированиях начал поступать с 1945 г., а с 1948 г. этот процесс приобрел устойчивый характер. В 1948-1949 гг. в ходе «всесоюзной чистки» лагерей значительная их часть была переброшена на Колыму. В результате трест Дальстрой, задачей которого было освоение этой территории, из специфического, но всё же промышленного лагеря, превращался в место концентрации и изоляции государственных преступников.

По сути г. Магадан стал заложником своеобразной, довольно живучей и устойчивой, «материковской» психологии — направлять и ссылать сюда из центра всё худшее, включая спецконтингент.

По состоянию на 1955-й год (за год до ХХ съезда КПСС) на территории Магаданской области в заключении, ссылке и на спецпоселении находилось свыше 15000 украинских и около 4000 прибалтийских националистов. При этом ссыльных и направленных на спецпоселение так называемых троцкистов и участников антисоветских политпартий насчитывалось 230 человек — это к вопросу о том, какую часть отбывавших наказание на Колыме составляли так называемые «идейно-политические», ради которых возводятся мемориальные сооружения в память о жертвах репрессий (по различным данным и в разные периоды от 75 и более процентов колымских заключённых были осуждены не за государственные преступления).

В некоторых лагерных подразделениях количество украинских националистов составляло до 90%. К числу мест их концентрации относился входивший в структуру Берлага лагерь с говорящим названием «Днепровский». Как один из наиболее сохранившихся объектов системы Севвостлага он является местом паломничества туристов и объектом сомнительных проектов по увековечению памяти жертв ГУЛАга. С учётом проводимой сейчас специальной операции на Украине это выглядит абсурдно и даже ущербно, поскольку выставляет его сидельцев как невинно пострадавших, что может быть использовано, а попытки к этому уже были, нездоровыми силами в антироссийской пропаганде. Как и тема сталинских репрессий, которая вот уже 70 лет эксплуатируется Западом для дискредитации нашей страны. Из письма, адресованного некоторым магаданским историкам и краеведам:

«…Мой дядя … во время Советской оккупации Украины находился в вооружённом национальном сопротивлении, за что был репрессирован и сослан в лагерь в Норильск. Там за участие в восстании против ГУЛАГа получил новый срок и его сослали в Магадан. … Знаю, что в России это не одобряют, но вы меня поймёте, так как в Магадане население — большинство украинцы.

Его внук … побывал в лагере Днепровском, где был в заключении дед. Конечно, там мало что сохранилось. А сейчас нашёл в интернете, что N. (упомянутую в письме фамилию издателя я не указываю — П.Ц.) собрался выпустить книгу с фотографиями…

… Мы можем финансировать книгу…

… Можно ли выслать мне фото с Днепровского, качественные, цифровые…

… Какие другие лагеря, кроме Днепровского есть на вашей территории, где отбывали участники национальных сопротивлений…

… Как вы отнесётесь к тому, чтобы подписи и другие тексты в книге сделать на русском и украинском языках…

… Можно ли у вас найти каких-нибудь волонтёров, чтобы с ними начать работу по установке памятника участникам украинского национального сопротивления, пострадавшим от сталинизма. Возможно в Днепровском».

Откликнулся ли кто-либо на это обращение, мне неизвестно, но, судя по тому, что в предложениях присутствует финансовая составляющая, подобный вариант возможен. Мне же сперва показалось, что это какой-то пранкерский розыгрыш, но после начала спецоперации на Украине и поступающей оттуда информации я стал думать по-другому. Очень похоже даже на то, что первоначально текст был написан не на русском языке, а это перевод.

Об отнесении «Днепровского» к системе ГУЛАГа, как и о его «жертвах», говорить с исторических позиций некорректно — уже не раз отмечалось, что Дальстрой и ГУЛАГ были равноправными подразделениями НКВД, друг в друга не входили, друг другу не подчинялись. Подразделений ГУЛАГа на территории Колымы не было. Также некорректно разделять Дальстрой и Севвостлаг.

Заключённые украинские националисты или, как их называли в лагерях — «западенцы», «украинцы» — участники ОУН, УПА были осуждены украинскими судами и трибуналами по уголовному кодексу Украинской ССР, а не РСФСР. Но ответственной за это Запад считает только Россию, что является ещё одним доказательством того, против кого направлена вся его пропагандистская машина. С другой стороны, то, что все уголовные дела на националистов находятся на территории Украины, значительно упростило процесс их реабилитации тем структурам, которым выгодно, чтобы бандеровщина подняла голову.

В местах лишения свободы украинские националисты вели себя обособленно от других группирований заключённых. Так, в период подготовки норильского восстания у них был отдельный штаб. Это разобщение во многом способствовало тому, что цели, которые ставили перед собой участники беспорядков, не достигнуты.

Следует напомнить, что возможность использования в военных целях заключённых ГУЛАГа с опорой на контингент особых лагерей — осуждённых коллаборационистов — рассматривалась в Главном управлении имперской безопасности фашистской Германии (РСХА), но особых успехов в этом направлении не достигнуто. Десантные группы, которые забрасывались на территорию СССР с целью захвата лагерей, освобождения заключённых и инициирования восстаний, либо дезертировали, либо были ликвидированы. После захвата американцами документов и архивов гитлеровских спецслужб замысел проник и в спецслужбы США. А сама идея была подхвачена, существовала и постоянно подогревалась в спецконтингенте отбывавших наказание коллаборационистов и националистов, сотрудничавших с гитлеровцами.

По плану организаторов, беспорядки в Норильске должны были начаться зимой 1953-го года с 5-го лаготделения Горлага, с расчётом на плохую видимость в условиях непогоды. Но время упустили, и было решено реализовывать имеющиеся замыслы в мае. Однако к этому времени в 5-е лаготделение прибыл этап, в основном из украинских националистов, которые в мероприятиях по подготовке к вооружённому выступлению участвовать не хотели, а стали требовать от организаторов уступить им ряд должностей в штабе, что и было сделано. В результате подготовка к выступлению была дезорганизована и по этой причине его сроки перенесены на осень 1953-го года.

Но 27-го мая украинские националисты в знак протеста на факт применения охраной оружия против неповиновения заключённых прекратили работу и потребовали от остальных осуждённых их поддержать. С этого момента центральный штаб взял руководство «волынкой» на себя, а все первоначальные замыслы (захват Норильска, аэропорта, самолётов, вылет в центральные районы страны для освобождения других лагерей и так далее) остались нереализованными. События закончились тем, что штаб принял решение о выходе заключённых на работу с 8-го июня. Организацию разобщили, а основных участников и инициаторов «раскидали» по другим местам лишения свободы. Руководители центрального штаба оказались, в том числе, в Берлаге. Их показания как раз и используются в данной статье.

То, что по вине украинских националистов события развивались не по изначально разработанному плану, который был сорван, не мешает нынешним профашистским структурам в Европе пожинать от них лавры. Стоит прочитать только заголовки в Интернет — «Норильське повстання 70 % становили вояки УПА…» или «Как украинцы развалили ГУЛАГ» и так далее.

На основании того, что основным требованием протестующих был приезд московской комиссии, и это не является выступлением против действующей власти, называть норильские события восстанием неправильно. То, что оно планировалось как восстание — это одно, а то, что получилось по факту— совершенно другое.

К тому же данное определение создаёт романтический образ их участников как каких-то «робингудов», борцов за правду. А надо признать, что это были враги, стоявшие с оружием в руках против наших отцов, дедов и прадедов, чьи портреты мы несём во время шествия «Бессмертного полка». И все их замыслы изначально были проигрышны, поскольку воевали они и собирались воевать за себя, в то время как наши предки шли в бой за страну, за народ, за идею и были более подготовлены, опытны, организованы и сплочены, как в действиях на фронте, так и в событиях, которые следует называть массовыми беспорядками или попросту волынкой.

Несмотря на то, что цели, которые ставились участниками протестов в Горлаге не достигнуты, они от первоначальных намерении не отказались и уже в процессе этапирования в другие регионы пытались объединять своих единомышленников. Основную ставку в соответствующей обработке заключённых делали на пересыльные пункты, чтобы их замыслы распространились по большинству лагерей. Однако и тут вмешались украинские националисты, действия которых были деструктивны по отношению к группированиям других заключённых и не способствовали сплочению в реализации совместных противоправных замыслов — побегов, вооружённого сопротивления администрации и проч.

Сохранились показания заключённых о том, что украинские националисты старались группироваться и по бытовому, барачному, и по так называемому производственному принципу, а для того, чтобы поставить на «хлебную» должность «своего», убивали его предшественника и конкурента. То же они делали, если подозревали кого-либо из заключённых в сотрудничестве с правоохранительными органами. Нередко, эти подозрения не подтверждались, но человека уже не было в живых. Для получения различных поблажек и послаблений использовали то, что обслуживающий персонал мест лишения свободы комплектовался из украинцев. Уроженец Севвостлага магаданец Юрий Н. с пренебрежением к этой категории заключённых рассказывал, что в посёлке Стекольном бывшие немецкие пособники «собирали лампочки» на местном стекольном заводе, а контингент женского лагеря, где находилась его мать, валил лес.

Из показаний осуждённого за измену Родине Ермоловича В.Г., заключённого особого лагеря — Берлага, от 29-го марта 1954-го года (орфография и пунктуация в этом и следующем подобном документе сохранены): 

«Когда мы установили контакт в работе с руководителями украинцев-западников, то последние стали от нас настойчиво требовать убрать ряд лиц, которые, как они заявляли, не достойны следовать с нами. Конкретно они нам не называли кого, так как от нас получили резкий отпор, в котором мы категорически требовали не делать убийства… По истечению недели украинцы-западники не добившись нашего согласия на убийство самостоятельно, не поставив в известность нас, убивают заключённого Хоменко Петра… Указание давал Горошко и Шур. Спустя дня четыре украинцы-западники воздействуют на «чёрных», которым приказывают убить заключённого Мунисова, что и было сделано… Организовывал убийство заключённый Америджиби Чабук… Вечером заключённый Горошко снова пришёл к Заонегину и сказал, если мы не уберём Орлова, то они уберут его сами. Но дело тогда на Орлове не кончится… Цуканов для убийства Орлова привлёк свою группу, в которую входили: сам Цуканов, Медведев Василий, Незнанов Александр, Чимонин Владимир…

…за время пребывания в Ванино нам пришлось бороться с украинцами-западниками по предупреждению убийств, на которые они снова стали настаивать. В частности, через заключённого Сокольникова украинцы-западники, кто конкретно мне неизвестно, предложили организовать убийство среди русских, как они выразились «произвести чистку рядов». …решение на несогласие с украинцами по вопросу организации убийств Куликов передал Сокольникову, который в свою очередь передал украинцам-западникам… украинцы-западники предупредили Куликова, что если кто выйдет за зону, то мы за это будем отвечать… мы приняли решение… выставить из приближённых нам людей круглосуточные дежурные посты около вахты».

Из собственноручных показаний Невзорова П.И., осуждённого по ст. 58-1б УК РСФСР к 25 годам лишения свободы, заключённого Берлага, от 16-го июня 1954-го года:

«Общее положение заключённых контингента Норильского этапа не весьма спокойное, так как волнение продолжается. Националисты украинцы в особенности западники, стараются развивать ещё больше разложение в лагерях и даже кто из них освобождается, им даётся задание о распространении движения украинских националистов и в корне воспитывают свою молодёжь вражду против русского народа и нацменов… Также стараются привлечь и зародить национализм в украинском народе (Восточной Украины), если украинцы не воспринимают, стараются террором, убийством и во время ночи производят пытки способом повешения. …и которые з/к з/к проявляют желание в труде, также напоминают, чтоб они не забывали, что они з/к и берут их на замечание… Основная цель этих группировок изжить из лагеря русских. Русские, которые имели уважение к западникам, то в настоящее время ненавидят их и презирают за их поведение…

…целью их является уничтожение всех бригадиров, прорабов и мастеров постепенно ставить на их место выбранных ими.

…некий з/к Николай Фёдорович Старчук имел беседу с молодыми западниками именно такую: Мы, западные украинцы, должны быть сплочённые и нести ущерб лагерному начальству и должны помнить, что западники лучшие борцы в своём деле и должны помнить, что русские люди самые плохие и хуже их нет на свете, их т.е. русских и нацменов нужно по одному передавить.

Восточных украинцев стараются привлечь к себе, но считают их ниже себя и восточные украинцы ненавидят их (западников), а солидарничают с русскими. С поляками зап. украинцы живут недружно и всегда ставят их глупцами… Поляки к русским относятся гораздо дружней чем к западникам…

…Черепахин мне сказал, что они хотят обезоружить дивизион и с оружием пойти в побег, но я сказал, что это невозможно и бесцельно, и на этом разговор о побеге закончился со мной. Но я заметил, что з/к Черепахин и Соловьёв очень стали встречаться и о чём-то совещались… 1-го апреля в 5 часов вечера ко мне подошёл в секции Соловьёв и сказал, что я должен остаться в зоне, не ходить на работу в ночь на 2-е апреля… Я подумал, что возможно они что-нибудь решили и именно в эту ночь со мной сделать, и сказал, что на работу пойду…

…В марте м-це 54 г. ко мне подошёл з/к Мартыненко А.И. и сказал, чтобы я сказал з/к Пермекову, чтобы он пошёл с з/к Пакулиным и з/к Босюк и Босюк скажет им что делать, я спросил з/к Мартыненко, но мне сказал потом узнаешь. … я пришёл с работы в 9 часов вечера, зашёл в секцию, то з/к Пермеков М. подходит ко мне глаза у него сумасшедшие . говорит мне, что одного гада убрали, тогда я только понял, что я сделал ошибку передал приказание Мартынюка. Позже выяснилось, … что западники заявили з/к Мартынюку, что если уйдёт за зону з/к Ларенков, то они убьют з/к Мартынюка. Мартынюк посоветовался с з/к Соловьёвым С.Д. и принял решение убрать з/к Ларенкова. В исполнение послали з/к Пакулина и Пермекова, я видел, что несколько дней подряд приходили з/к Мартынюк и з/к Белоус В., который возглавлял западную группу в л/о № 1 и з/к Белоусом было заявлено, что если русские не будут подчиняться западникам, то западники их выгонят на запретную зону. З/к Белоус ещё в Норильске участвовал в убийстве з/к Воробьёва… Я сказал з/к Мартынюку, но а если бы и он ушёл за зону, но Мартынюк ответил мне, что если он уйдёт за зону, всё равно увезут в другой лагерь, а там убьют…

…Пакулин и Пермеков сказали мне, что если бы не западники, этого бы не было и больше они никогда не будут этого делать, а на западников затаили зло…

…Я Петра Пакулина спросил, как всё произошло, он мне сказал: Мы с Мишкой пришли к Володьке Босюку, он взял ключ у парикмахера Федоровича Богдана Франковича (!-П.Ц.) и мы втроём пошли в парикмахерскую, Босюк, Иванус, Бакулин, а Михаил Пермеков пошёл вызывать Ларенкова в столовую… Пермяков с Ларенковым зашли в парикмахерскую, Босюк сказал Ларенкову почему плохо кормите бур, Ларенков сказал, что кормит как можно лучше… Пермеков сказал Ларенкову раздевайся, а сам взялся за шарф, который был на шее у Ларенкова и стал затягивать, а Пакулин взялся за другой конец шарфа и начали тянуть шарф… Басюк и Иванус набросили шпагат на шею и стали дополнительно душить … а как убедились, что Ларенков мёртв вынесли его из парикмахерской…

…Когда западники снова пришли к Пермекову, чтобы убить з/к врача Денисова, то Пермеков им прямо сказал … если вам нужно его место, он сам может уйти из санчасти. Но западники не успокоились на этом и пришли ко мне … я заявил им так: что Денисов не виноват ни в чём и мы не имеем права его убивать, если вы совсем озверели, то начинайте убивать с меня… стали следить за мной, я заметил это и сказал, если вы подослали ко мне шпика, то я его ещё раз замечу и разобью ему голову, после этого я не стал замечать за собой слежку.

С вопросами о Денисове ко мне приходили з/к Шкарупский Павел Михайлович является 3-й руководитель зап.группы по избиению вольнонаёмного состава, мне известно з/к Шудлаг Григорий Фёдорович, руководитель боевой единицы зап.группы сказал, что Хабарова приходили избивать с Холодного его ребята… По избиению нач. участка Заманчивый з/к Иванюс Владимир пришёл ко мне и сказал, что надо избить нач.уч. гр. Грищенкова, я ему сказал, что русские это делать не будут, после его пришёл ко мне з/к Шудлаг Григорий и также настаивал на избиении нач. участка, но русские не согласились и даже сказал Шудлагу, что это делать нельзя и ничего не достигните, украинцы на это обиделись и ещё больше стали враждебней. После переговоров на второй день нач. участка был избит… По избиению гр. мастера Винникова мне неизвестно…

…Группа западников, которую возглавляет з/к Харчук Ростислав Михайлович, он же участник по убийству в Норильске группы Воробьёва в л/о Кайеркан…

…Кроме того объясняю причины моего выхода из рабочей зоны… Я преступник военный, но я не решился пойти с оружием против моей власти и руского солдата...»

Судя по приведённым показаниям, националисты получали удовольствие от убийств и пыток людей, особенно тех национальностей, которые они за людей не считают, как сейчас это происходит на Украине, и оценки некоторых православных аналитиков, что национализм, особенно украинский, — это некая форма язычества, секты, имеют под собой определённую основу.

О версии, что взрыв в декабре 1947 года в бухте Нагаева парохода «Генерал Ватутин» мог быть диверсией, я уже писал в очерке «О деятельности органов безопасности на Колыме накануне и после ХХ съезда КПСС». Тем более, что Герой Советского Союза генерал Н.Ф. Ватутин незадолго до своей гибели являлся командующим 1-м Украинским фронтом, которому противостояла фашистская группировка, куда, кроме гитлеровцев, входили подразделения УПА. Умер генерал вследствие тяжёлого ранения, полученного в боестолкновении с националистами в конце февраля 1944 года. Памятники ему на Украине ныне являются объектами осквернения со стороны участников ОУН. Для заключённых колымских лагерей, готовивших побеги и расправы, хищение и использование в преступных целях взрывчатых веществ проблемой не было. В книге «Очерки истории Магаданской области» (г. Магадан, 2007, стр. 110) магаданский учёный И.Д. Бацаев назвал это динамитной войной. Не исключено, что особый контингент, включавший в себя участников националистических формирований, мог участвовать в погрузке парохода «Генерал Ватутин» в порту, где находился пересыльный пункт, на которые, как уже говорилось выше, ориентировались организаторы массовых беспорядков в вербовке своих сторонников.

Однако указанная версия была не удобна ни руководству Дальстроя, ни Севвостлага, поскольку в результате разбирательства могли пострадать должностные лица, так как нарушения техники безопасности при разгрузке — это одно, а попустительство преступникам, утрата бдительности, то есть привлечение к работам с ВВ лиц, не имеющих к этому соответствующего допуска, — это другое. Тем более, что уголовно-процессуальный кодекс требовал и требует установления причин и условий, способствовавших совершению преступления, и принятия соответствующих мер реагирования, а в отчётах следственных подразделений имелась графа, отражающая это направление работы.

Магаданский писатель А.М. Бирюков в ходе своих исторических исследований установил, что прототипами рассказа В.Т. Шаламова «Последний бой майора Пугачёва» также были осуждённые украинские националисты, о чём он поведал в очерке «Побег двенадцати каторжников» (Колымские истории: очерки. Новосибирск: Изд-во «Свиньин и сыновья», 2004). Никто из них не был бывшим советским военнопленным, как принято считать и внушать это школьникам и студентам. По составам преступления: девять — участники украинских националистических формирований, двое — служащие немецкой полиции, убийца. Место рождения девяти из двенадцати — Украина, преимущественно западные области. Одиннадцать из двенадцати осуждены на Украине.

Прототип самого Пугачёва — Тонконогов Иван Николаевич (по другим документам — Никитович), 1920 г. рождения, уроженец г. Лебедин Сумской области, украинец, образование начальное, по профессии фотограф, в предвоенные годы был дважды судим: в 1936 г. по ст. 70 УК УССР (хулиганство) на 2 года л/с и в 1938 г. по ст. 33 УК УССР. Оставшись проживать на оккупированной территории, добровольно поступил на службу в немецкие карательные органы и работал с апреля по август 1942-го года инспектором горполиции, адъютантом начальника полиции, а затем назначен на должность начальника полиции с. Будылки. Военным трибуналом войск НКВД Сумской области в феврале 1945-го года приговорён по ст. 54-1а УК Украинской ССР к 25 годам каторжных работ, поражению в правах на 5 лет и конфискации имущества.

Игошин Алексей Федорович, 1921 г. рождения, уроженец Чувашской АССР, русский, образование 5 классов, по профессии рабочий-строгальщик. Призван в Красную Армию осенью 1940-го года, служил в артиллерии, звание — старший сержант. Во время боевых действий в районе Каховки сдался фашистам в плен. В ноябре 1941-го года добровольно поступил в немецкую полицию г. Николаева и служил там по март 1944-го.

Принял присягу на верность оккупационным властям. Окончил школу полицейских. До марта 1943-го работал в должности полицейского управления городской полиции г. Николаева, получил звание вице-капрала, в марте 1943-го назначен помощником начальника полиции 2-го участка, в январе 1944-го — начальником полиции 5-го района г. Николаева. Военным трибуналом Ворошиловградского гарнизона в апреле 1945 года приговорён по ст. 54-16 УК УССР (измена родине, совершённая военнослужащим) к 20 годам каторжных работ, поражению в правах и конфискации имущества. В лагере работал дневальным в бригаде Тонконогова.

Худенко Василий Михайлович, 1921 г. рождения, уроженец с. Кобеляки Полтавской области, украинец, из семьи служащих, образование незаконченное высшее. В 1941 году призван в армию, служил рядовым в артиллерийском дивизионе, в районе Днепропетровска сдался в плен, непродолжительное время находился в лагере для военнопленных, а затем, по ходатайству отца, служившего инспектором народного образования при облуправе, из лагеря освобожден. В январе 1942-го вступил в ОУН, в составе которой прошёл политико-пропагандистский вышкол (курсы) и получил псевдоним «Остап». По окончании курсов являлся пропагандистом ОУН г. Днепропетровска, пропагандировал идеи национализма среди украинской интеллигенции города, а также являлся политическим информатором. В апреле 1943 года выбыл в Ровенскую область, где вступил в УПА и находился в ней до момента ареста 31-го июля 1944 года. В УПА занимал ряд руководящих должностей, являясь политическим шефом штаба УПА Военного округа северной группы «Заграва», а затем после разгрома частями Красной Армии этого куреня выполнял эти же функции в курене «Горлица» при военном округе Южной группы УПА «Энел» до момента задержания. Занимая выше указанные должности имел в своем распоряжении большой пропагандистский аппарат, которым руководил в распространении немецко-украинской националистической пропаганды, как среди участников УПА, так и среди населения. Военным трибуналом Киевского военного округа в феврале 1945 года приговорён по ст. 54-1а УК Украинской ССР к расстрелу, заменённому в марте 1945 года постановлением Президиума Верховного Совета СССР на 20 лет каторжных работ. В лагере работал художником.

Сава Михаил Михайлович, 1922 г. рождения, уроженец с. Остобуш Равво-Русского района Львовской области, крестьянин-единоличник, украинец, образование низшее. Проживая на территории, оккупированной немцами, в 1942-м году стал членом ОУН, выполнял обязанности заместителя станичного. Принимал активное участие в снабжении банды УПА продуктами питания, проводил мобилизацию в УПА мужского населения. В мае 1944-го вступил в сотню УПА «Морозенко», в которой в течении 15 дней проходил военную подготовку. В августе 1944-го — в банду УПА «Беркут». Находясь в УПА, имел псевдоним «Семен». Военным трибуналом Львовского военного округа в феврале 1945 года приговорён к 15 годам каторжных работ, поражению в правах на 5 лет и конфискации имущества. Работал в лагобслуге парикмахером.

Бережницкий Осип Николаевич, 1922 г. рождения, уроженец с. Бережницы Самборского района Дрогобычской области, из крестьян-середняков, украинец, образование 5 классов. Являясь членом оуновской организации села Бережницы с мая 1944-го года выполнял обязанности коменданта, имел в подчинении боевую группу из членов ОУН, поддерживал тесную связь с руководителями ОУН. Военным трибуналом войск НКВД Дрогобычской области в январе 1945-го года приговорён к 20 годам каторжных работ, поражению в правах на 5 лет и конфискации имущества. В лагере работал портным. 

Маринив Степан Васильевич, 1919 г. рождения, уроженец с.Юсептечи Стрийского района Дрогобычской области, из крестьян, украинец. С августа 1943-го года и по день задержания состоял членом организации украинских националистов под псевдонимом «Холодный», исполнял обязанности связного по доставке оуновской почты из сёл Юсептечи и Дашова в село Стригань и обратно. В ноябре 1944-го года от подсудимого Конюга через члена ОУН Лескив получил 70 штук контрреволюционных листов националистического содержания, которые разбросал в разных местах г. Стрия Дрогобычской области. Посещал нелегальные оуновские собрания, платил регулярно членские взносы. Осуждён в марте 1945 года Военным трибуналом войск НКВД Дрогобычской области к 15 годам каторжных работ, поражению в правах на пять лет и конфискации имущества. Работал в лагобслуге сапожником.

Пуц Феодосий Семенович, 1927 г. рождения, уроженец села Городище Слуцкого района Волынской области, украинец, крестьянин-единоличник. Проживая на временно оккупированной немцами территории Волынской области, в июле 1943 года добровольно вступил в УПА, под псевдонимом «Град» был зачислен в сотню бандита «Нечай». Находясь в банде УПА, имел на вооружении винтовку, проходил военное обучение, нёс службу по охране табора банды, а также неоднократно участвовал в боях, расстрелах и грабежах мирных граждан польской национальности, вёл вооруженную борьбу против Красной Армии. В 1943 году в составе сотни вооруженных бандитов участвовал в расстрелах мирных жителей в селе Замогильное Торчинского района, где бандой было сожжено 13 дворов, расстреляно 10 человек и разграблено их имущество. В августе 1944 года в составе куреня бандитов УПА перешёл линию госграницы со стороны Польши с целью ведения вооруженной борьбы в тылу Красной Армии. В последних числах августа 1944 года совместно с сотенным Крух и еще двумя бандитами был обнаружен в укрытии в селе Рыковичи Порицкого района подразделением красноармейцев и на предложение сложить оружие открыл огонь. Был ранен и захвачен бойцами Красной Армии. Военным трибуналом войск НКВД Волынской области в октябре 1944 года приговорён к высшей мере наказания — расстрелу. В декабре 1944 года Президиум Верховного Совета СССР заменил ему высшую меру наказания на 20 лет каторжных работ. В лагере работал поваром. В ходе побега был ранен, после чего застрелен Тонконоговым.

Демьянюк Дмитрий Васильевич, 1921 г. рождения, уроженец г. Тульчин Ровенской области, украинец, образование десять классов, учитель средней школы, в Красной Армии не служил. Являясь подрайонным политреферентом ОУН, имел в подчинении 4-х пропагандистов, которым поручал писать антисоветские лозунги и проводить беседы с населением о помощи УПА. Сам лично написал 20 лозунгов с восхвалением фашистской организации, 2 лекции «Борьба ОУН с большевизмом за свободу и независимость Украины». В банде находился до момента задержания. Военным трибуналом войск НКВД Ровенской области в марте 1945 года приговорён за измену Родине к 20 годам каторжных работ с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества. Работал в обслуге лагеря водоносом.

Клюк Дмитрий Афанасьевич, 1927 г. рождения, уроженец села Солов Седлищанского района Волынской области, из крестьян-бедняков, украинец, малограмотный. На территории, временно оккупированной немецкими войсками, в июле 1943-го года вступил в банду УПА и в течение 3-х недель заведовал кухней банды УПА. Собирал продукты питания. Среди жителей своего села проводил агитационную работу, призывал молодежь к вступлению в УПА. Имел задание выявлять советский актив. Осуждён Военным трибуналом войск НКВД Волынской области в декабре 1944-го года по ст. 54-1а УК УССР на 15 лет каторжных работ с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества. Работал забойщиком в бригаде Янцевича.

Гой Иван Федорович (Теодорович), 1919 г. рождения, уроженец Люблинского воеводства (Польша), украинец, крестьянин-середняк, образование четыре класса. В июне 1944-го года, находясь в так называемой группе самообороны, принимал участие в обстреле польского населения с. Шевина. В том же месяце добровольно вступил в банду ОУН, был назначен комендантом боёвки. Находясь в банде, присвоил себе кличку «Выщий», имел на вооружении автомат, руководил охраной окружного руководства ОУН, для которого оборудовал укрытия. Осуждён в марте 1945-го года Военным трибуналом Львовского военного округа по ст. 54-1а УК УССР на 15 лет каторжных работ с поражением в правах на 5 лет, без конфискации имущества (за отсутствием такового). Работал дневальным в бригаде Тонконогова.

Янцевич Михаил Ульянович, 1917 г. рождения, уроженец г. Слуцка Минской области, украинец, из крестьян-кулаков, образование семь классов. До оккупации фашистами Волынской области работал председателем сельпо Рагновского района и как руководящий работник района имел отсрочку от призыва в Красную Армию. При отступлении Красной Армии, имея возможность эвакуироваться в тыл Советского Союза, остался на оккупированной территории. С приходом немцев в Рагновский район в июне 1941-го г. поступил на работу председателем Райпотребсоюза, где проработал в течение двух лет, организуя заготовки местного населения для немецких властей. Заготовил и сдал для немцев сушёной черники 1,5 тонны и сушёных грибов 3 центнера. Входил в круг руководителей организации украинских националистов, расклеивал листовки националистического характера в м. Рагно и писал лозунги ОУН. Носил «Грозу» — герб украинских националистов. Военный трибунал войск НКВД Волынской области в январе 1945-го года квалифицировал действия Янцевича по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19-го апреля 1943-го года №39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников» и определил ему меру наказания в 15 лет каторжных работ и пять лет поражения в правах с конфискацией личного имущества. Работал бригадиром забойной бригады.

Двенадцатый участник побега — Солдатов Н.А., единственный кадровый военный в группе, старший инженер-лейтенант, Военным трибуналом Таллинского морского оборонительного района Краснознамённого Балтийского флота в ноябре 1944 года осуждён по ст. 193-5 п. «а» (оскорбление насильственным действием подчиненным начальника при исполнении обязанностей по воинской службе) и ст. 136 ч. 2 (убийство, совершенное военнослужащим при особо отягчающих обстоятельствах — в нетрезвом виде убил милиционера, пытавшегося пресечь его хулиганские действия), был приговорён к расстрелу. В январе 1945-го года Президиум Верховного Совета СССР заменил ему высшую меру наказания 20-ю годами каторжных работ. В лагере работал хлеборезом.

Возникает вопрос: можно ли назвать работу художника, парикмахера, портного, повара, сапожника, водоноса, дневального, хлебореза и даже бригадира каторжной?

Во Владивостокское отделение Севвостлага пятеро из группы беглецов доставлены в мае-июне 1945-го г. — 31-го мая 1945-го в это отделение прибыл этап, также с говорящим названием — Днепропетровский, в несколько тысяч человек.

Думаю, сделанных А.М. Бирюковым выводов достаточно, чтобы поднять вопрос об исключении рассказа В.Т. Шаламова «Последний бой майора Пугачёва» из школьной программы. Несмотря на то, что это произведение, по задумке, касается предмета литературы, оно широко используется в вопросах оценки и изучения нашей истории. Может потому, что как литературное творение не представляет художественной ценности?

Из конспектов урока по литературе в 8-м классе средней школы, предлагаемых в сети Интернет.

В то же время с некоторыми выкладками Александра Михайловича трудно согласиться. Возможно на него повлияло то, что в perestroiky и вскоре после неё нам внушалось, что всё раньше в нашей стране было плохо, и «все сидели ни за что», либо конъюнктура. Это, кстати, хорошо заметно и по его статье «За нами придут корабли», ставшей для многих знаменем в осуждении нашего прошлого, где достаточно много допущений («может быть», «видимо», «известно», «нет нужды особо доказывать», «совершенно очевидно» и т.п.). Такие допущения в публицистике не исключаются, есть они и у меня. Но нельзя их использовать как очевидные факты, как, к сожалению, поступают сторонники существования «расстрельной тюрьмы Серпантинка». Предположения необходимо воспринимать в качестве направления дальнейших исследований и поисков.

Цитата из очерка «Побег двенадцати каторжников»: «трудно согласиться с санкциями некоторых из уже процитированных мною приговоров:

«(…) заготовил и сдал для немцев сушеной черники 1,5 тонны и сушёных грибов 3 центнера, производил отоваривание заготовок немецкими властями среди мирного населения.)» — 15 лет КТР;

«(…) принимал активное участие в снабжении банды «УПА» продуктами питания (…) сопровождал мобилизованных13 (…)» — 15 лет КТР;

«(…) исполнял обязанности связного по доставке оуновской почты (…)» — 15 лет КТР;

«(…) в течение трех недель заведовал кухней банды «УПА». Собирал продукты питания (…)»— 15 лет КТР.

Вымученные, неубедительные формулировки, а в памяти родственников, друзей, знакомых, просто тех, кто ненароком узнавал о событиях тех лет, десятилетиями тлела мысль: взяли ни за что, сломали жизнь…

… Только в марте 1957 г. Военный трибунал Прикарпатского военного округа, рассмотрев протест военного прокурора того же округа на приговор в/т войск НКВД Дрогобычской области от 27 марта 1945 года — через 12 лет! — в отношении Маринива СВ., который носил почту из села Юсептечи в село Стриголев и обратно, постановил исключить из приговора ему санкцию ст. 2 Указа ПВС от 19.04.43 и, установив ему меру наказания по ст. 54-1 а УК УССР — 10 лет лишения свободы.

Можно предположить, что нынешний процесс реабилитации коснулся и других из 11 беглецов, осуждённых в сороковые годы Военными трибуналами на территории Украины. Но сведений о таких решениях, принятых по месту вынесения приговоров, т.е. на территории нового независимого государства, магаданский архив не имеет».

«Вымученные, неубедительные формулировки» можно оправдать тем, что в то, военное и послевоенное время, сотрудники спецслужб, занимавшиеся борьбой с националистическим подпольем, не смогли в силу понятных причин получить тот уровень юридического образования, который имеют нынешние исследователи, и не работали, до того, как перейти в партийную печать, полгода стажёром в областной прокуратуре. Тогда, прежде всего, нужно было учиться стрелять. И они это умели. В ходе войсковых операций, естественно, уничтожались националисты, которые оказывали ожесточённое сопротивление. А оказывали ожесточённое сопротивление те, кому терять уже было нечего. Но для следствия нужны были и живые, кто мог дать показания. Материалы в отношении подобных, по минимуму преступных эпизодов, направлялись в судебные инстанции для определения приговоров. На вскрытие других злодеяний время не тратили, оставляли это тем, кто занимался разработкой осуждённых в особых лагерях, — борьба с нацподпольем на территории его деятельности ещё требовала продолжения и сил. А то, что через суд окончательно проходят не все выявленные эпизоды преступной деятельности, работник прокуратуры должен знать. Те же преступники, которые были нужны для показаний, должны быть благодарны СМЕРшу, НКВД, МГБ, Красной Армии за то, что им сохраняли жизнь.

О том, как велась оперативная работа в Берлаге, рассказал в своих воспоминаниях Почётный гражданин г. Магадана М.В. Ашик, опубликованных в первом номере альманаха «Место действия — Колыма». Эта задача была возложена на отдел УМГБ при особом лагере № 5, в штатном количестве 46 человек.

«Вымученность» и «неубедительность» формулировок совершенно не говорили о том, что за плечами людей, которых они касались, не было ничего иного противоправного, кроме «снабжения банды продуктами» или «доставки ОУНовской почты». Эти новые эпизоды в ходе оперативных разработок вскрывались, а «снабженцы» и «почтальоны» получали новые наказания, вплоть до высшей меры. Исследование на эту тему я уже проводил, с ним можно ознакомиться в очерке «Майоров Пугачёвых было много» .

Описывая, кто за что судим, в отношении некоторых из группы беглецов Тонконогова А.М. Бирюков не указывает статью уголовного кодекса. Но при этом в тексте встречаются слова «банда», «бандит» — «принимал участие в снабжении банды», «охранял табор банды», «входил в сотню бандита…» и тому подобное. И здесь повлияла конъюнктура: показать, что осуждён за бандитизм — это вроде как уголовник, а умолчать — можно подумать, что «политический», пострадавший от сталинских репрессий. Хотя на многих осуждённых участников ОУН и УПА «висел» букет статей УК, отнюдь не «политических» — за годы «борьбы» они совершали многое. Здесь также просматривается параллель с нынешними событиями на Украине, связанными с незаконным освобождением заключённых из мест лишения свободы, их бесконтрольным вооружением и последующей активизацией криминала. 

Необходимо обратить внимание на уровень образования беглецов из группы Тонконогова. Вряд ли человек с низшим образованием до конца разбирался в той политической ситуации и в том, что делалось под ширмой борьбы за «самостийность», поэтому использовался в качестве «пушечного мяса» и превращался в обыкновенного разбойника. Как и спустя пятьдесят-шестьдесят лет на Кавказе «шайтаны», по выражению Рамзана Ахматовича. Вроде бы борцы за мусульманскую веру, и этим объясняли грабежи, разбои и вымогательства. В беседах же устанавливалось, что понятие о вере у многих из них начальное — «как бабушка научила ещё в детстве».

А само по себе участие в банде наказывается как таковое, без расшифровки, что это — снабжение, мобилизация или почтовые услуги, а тем более руководство ею, поскольку банды — это, говоря современным языком — организации преступные, деятельность которых запрещена. В связи с этим никакого разговора о вымученности формулировок вообще быть не может.

В откликах на мой очерк «Майоров Пугачёвых было много» одна читательница, преподаватель русского языка и литературы, задалась вопросом: «Неужели Шаламов сознательно лгал?» После этого я тоже задумался над данным предположением, и, ознакомившись с очередными архивными документами, прихожу к утвердительному выводу.

Достаточно известная, убеждённая и авторитетная в своём кругу троцкистка З., отбывавшая заключение, а затем ссылку на Колыме, работавшая бухгалтером в одном из райсоветов, давала своим сподвижникам следующие инструкции (данные за июль 1953 г.):

«Каждый на своей работе, хоть незначительной, но должен делать ущерб, который отражался бы на других.

Но надо всё делать под видом всяких ошибок и недоделок, чтобы не бросилось в глаза. И это, знаете, неплохо действует. Это нужно делать с толком, обдуманно и с перерывами».

Варлам Тихонович тоже был убеждённым троцкистом, о чём говорят его три судимости и содержание творческой деятельности после освобождения из мест лишения свободы, не совсем поддерживаемое тогдашними властями страны. Поэтому то, что он сделал героев своего рассказа незаконно пострадавшими от репрессий бывшими военнопленными, следуя указанной инструкции, вполне вероятно. К тому же в преступном мире, в местах лишения свободы принято воспринимать людей по их «масти», «окраске». Если говорить о неосведомлённости Шаламова в том, к какой «масти» относились прототипы его рассказа, из какого лагеря беглецы и кто в этом лагере сидел, значит признать автора не совсем умным человеком, не опытным «сидельцем». А таковым он не был — у Шаламова, как у литератора, хорошая жизненная школа, включая лагерный период. Называя лагерь школой, он говорил: «Не знаю, состоялся бы я, как писатель, если бы не те годы бесконечного ужаса и унижений, проведённых мной в лагерях». Тем более писатель работал в больнице — в месте, где сосредотачивается информация со всей обеспечиваемой этим заведением территории, и был более осведомлён, чем обычный заключённый.

Ослабление репрессивной политики в СССР после Второй мировой принято связывать с деятельностью Н.С. Хрущёва. Но это не так.

В 1947-м году, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26-го мая в Советском Союзе была отменена смертная казнь (в январе 1950-го года был восстановлен расстрел за тяжкие преступления). Именно по этому Указу некоторые прототипы рассказа В.Т. Шаламова получили замену смертной казни на большие сроки заключения.

В конце сороковых, в целях пополнения штата вольнонаёмных на Колыме (недостаток был вызван не из-за того, что все «сидели», а последствиями тяжёлой войны) принято решение освободить 18000 так называемых бытовиков. Это и было сделано несудебными (подчёркиваю) инстанциями, каковыми, кстати, являются и нынешние комиссии по реабилитации.

В дальнейшем, как мы помним, были так называемая «ворошиловская» амнистия («холодное лето 53-го»), Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17-го сентября 1955-го года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг», ХХ-й съезд КПСС, деятельность «Комиссии Президиума Верховного Совета СССР по рассмотрению в соответствии с Указом от 24-го марта 1956 года дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления».

Снова подчеркну, что упомянутая Комиссия также являлась несудебным органом, поэтому вероятность ошибок в её решениях была высокой. Можно допустить, что перед ней была поставлена задача: подтвердить «верность» решений прошедшего съезда, в соответствии с линией партии направленных на искоренение «культа личности и его последствий». То есть, чем больше освобождено якобы невиновных — тем лучше. Её заключения оформлялись протоколами и выписками из них, которые отдельные работники СМИ ошибочно принимают за справки о реабилитации.

По причине неглубокой проработки материалов ввиду того, что процесс был поставлен на поток, сокращались и аннулировались сроки не только осуждённым за бандитизм, но и бывшим полицаям, карателям, коллаборационистам, так называемым «лесным братьям», участникам ОУН.

Выписка об освобождении Ковалёва В.И.

В частности, этой инстанцией был освобождён медийный магаданский заключённый, входивший в группировку ОУНовцев В.И. Ковалёв, субъективные, мягко говоря, воспоминания которого о якобы перенесённых в заключении страданиях использованы в презентации губернатору Магаданской области проекта о создании на месте бывшего ШИЗО Управления Севвостоклага музея ГУЛАГа, что вопреки желанию всех колымчан-невременщиков будет способствовать поддержке бренда «Магадан — город лагерей» .

Справка — ориентировка на Ковалёва В.И.

Все указанные послабления привели к резкому скачку тяжких и особо тяжких преступлении, о чем я уже писал в очерке, посвящённом дискуссии о расстрельной тюрьме Серпантинка, документального подтверждения существования которой, а также кладбищ на месте её предполагаемого расположения не обнаружено. Стоит только напомнить, что в то время тяжкие преступления на Колыме, в том числе убийства, совершались практически ежедневно.

По данным на 1957-й год в г. Магадане и районах области остались после освобождения и закрепились на жительство около 3000 украинских и около 800 прибалтийских националистов. Из тех людей данной категории, кто попытался покинуть Колыму, многие вернулись обратно. О таких писал магаданский писатель Станислав Олефир: «Отсидит бандеровец положенное «по рогам» и «по ногам», летит в самолёте проведать родину и через три дня, почувствовав палёное, несётся обратно. Перед этим визитом целый год велись всякие разговоры, строились планы, шли переписки и согласования, а чуть погостил, ни с того, ни с сего срочно вернулся на Крайний Север и «ни чирик». Да ещё и ходит с оглядкой. Потому что следом уже летит родственник когда-то им повешенных или расстрелянных земляков, чтобы исполнить вендетту».

Станислав Михайлович поведал о пяти фактах подобных расправ, имевших место только в п. Талая Хасынского района Магаданской области. Причём правоохранительные органы не проявляли особого рвения в расследовании происшествий с подобными версиями. И их, состоявших в то время в значительной степени из бывших фронтовиков, где-то можно понять.

Конечно, дети за отцов не в ответе, однако воспитание от них получают. Поэтому проявление коллаборационистских идей и антироссийских настроений со стороны отдельных магаданцев в информационном поле, в частности, в отношении празднования Великой Победы, шествия Бессмертного полка, в виде маниакального осуждения всего советского прошлого, можно отнести и к тому, что их предки были не на нашей стороне. Отсюда же и корни того, что в Магаданском театре на концерте, посвящённом Дню Победы, исполняется фейковая песня из репертуара американского шансонье о заградотрядах, а перед спектаклем «Семья Ивановых» включается провокационная аудиозапись, с якобы воспоминаниями о зверствах советских солдат на территории Германии.

Склонность к группированиям в местах лишения свободы националисты вынесли и за пределы исправительных учреждений. Их деятельность и намерения сводились к следующему :

— обработка наиболее активными националистами менее активных в духе преданности идеям национализма и сохранения сил национализма от разложения;

— возвращение ранее осуждённых националистов на Украину, не только в западные области, но и на восток и в Прибалтику с тем, чтобы продолжать свою деятельность, конспирируя её, и ждать подходящего момента для выступления организованной силой.

По данным известного российского историка Е.Ю. Спицына, которые он привёл в интервью «Радио Спутник», в результате сентябрьской 1955-го года амнистии на свободу вышли свыше 50 тысяч бандеровцев. Такое же их количество приехало из эмиграции, куда бежали вместе с фашистами, причём многие успели пройти подготовку в различных центрах спецслужб фашистской Германии и стран НАТО. Один из колымских националистов рассказывал своим единомышленникам о своих контактах с разведкой Франции и США и о поддержке со стороны последних. Некоторым членам ОУН ранее довелось побывать и в немецких концлагерях.

В результате амнистии на Украину вернулись более 120 тысяч националистов.

К концу 70-х годов прошлого века до 50% руководителей районных и областных комитетов компартии Украины, исполкомов, министерств и ведомств состояли в родственной связи с бывшими бандеровцами. А первый её президент, бывший секретарь по идеологии ЦК Компартии Украины, один из главных вдохновителей беловежских соглашений Л.М. Кравчук в подростковом возрасте был участником так называемой «Сотни отважных юношей» при отделе особого назначения ОУН. Это подразделение занималось наблюдением, разведкой, обеспечением связи между группировками националистов. В частности, вело наблюдение за танковым резервом 1 -го Украинского фронта с последующим наведением на него фашистской авиации.

Если следовать русской поговорке и высасывать, как это сейчас делает антироссийская пропаганда, информацию из пальца, из того, что Н.С. Хрущёв был Первым секретарём, а его протеже Л.И. Брежнев — секретарём Запорожского и Днепропетровского обкома и занимал много других должностей в ЦК Компартии Украины, можно прийти к выводу, что со смерти И.В. Сталина до смерти Л.И. Брежнева СССР и Россия, в частности, находились под украинской оккупацией.

В качестве первоочередных задач на Северо-Востоке СССР действовавшая на территории Магаданской области в начале 50-х годов прошлого века законспирированная группировка ОУН ставила помощь оставшимся в заключении своим связям сбором и передачей им продуктов, медикаментов, денег; содействие освободившимся в получении высокооплачиваемой, но не трудоёмкой работы; создание повстанческих отрядов для оказания помощи войскам США, на скорую войну с которыми националисты рассчитывали. Причём расчёт подкреплялся выводами о том, что противник в первую очередь захватит Колыму, как богатый источник сырья — «американцы в первую очередь освободят Колыму из-за богатств на её территории». Идеологическую поддержку и обработку националисты получали, слушая пропагандистские передачи на украинском языке с территории США, которые велись ежедневно в 16 часов по местному времени. Забота о материальном состоянии единомышленников осуществлялась, в том числе, в виде хищения государственных средств в форме выписки фиктивных нарядов. Нередко при этом прибегали к угрозам по отношению к руководителям .

На серьёзность намерений националистов указывали то, что ими даже была изготовлена печать ОУН с трезубцем, а также проводимые тренировки. Так, с целью поверки организованности и боеготовности был объявлен сбор под предлогом похорон одного из земляков в Сусуманском районе. За короткий период удалось собрать около 300 националистов. Для переписки между группировками использовались специальные условности, как сказано в оперативных документах — «не поддающиеся расшифровке». Удалось ли органам безопасности расшифровать эти условности, данных не обнаружено.

Ячейки ОУН были созданы во всех районах области. По замыслу в каждом населённом пункте нужно было иметь 2-3 представителя организации, способных дать характеристику кандидатам в группировку, прежде всего об их надёжности, другим интересующим лицам, а также описать обстановку. Для того, чтобы не привлекать внимание властей и компетентных органов к своей преступной деятельности, для проведения собраний националисты организовывали кружки при домах культуры и клубах, в которые включали только своих единомышленников. Такая организация работы националистов довольно наглядно показана в фильме, снятом по рассказу В.Т. Шаламова «Последний бой майора Пугачёва». Заведующей клубом в посёлке Талая была дама, которая во время войны на Украине являлась организатором публичного дома для фашистов.

Центральное звено («кулак») украинской повстанческой организации на Колыме (называлась она «Днипро») находилось на руднике им. Матросова Тенькинского района Магаданской области, где отмечалась наибольшая концентрация националистов. По всей видимости, создаваемый ими особый идеологический фон способствовал тому, что оттуда вышел ряд известных людей с либеральными, как сейчас принято говорить, взглядами, настроенных негативно ко всему нашему прошлому. Для организации работы в районы области из «кулака» направлялись эмиссары.

Проникновение в органы власти различных уровней членов ОУН осуществлялось как непосредственным устройством на соответствующие должности, так и путём вербовки ответственных работников. Один из находившихся в Магаданской области националистов был причастен к ликвидации на Украине второго секретаря райкома компартии и прокурора за то, что они отказались сотрудничать с ОУН.

Насколько абсурдными и столь же настойчивыми были попытки проникновения националистов в партийные, советские и руководящие органы показывают имевшие место казусные случаи. В одном из чукотских райкомов кандидат в члены партии возмутился тем, что его вопрос о приёме в КПСС отложили до ответа с Украины, а другого кандидата приняли:

— Чому ж така несправедливость?! Я ж во время войны тики простым полицаем був. А вин — бургомыстром!

Там же супруга одного «ветерана войны» возмущалась, что её мужа отметили не совсем ценным подарком:

— Чому ж така не ласка, мово чоловика так обидели?! Он аж в трёх армиях процював. У нас в Красной армии процював, в Румынской процював, у Андрей Андреича Власова — процював! А ему тики одну коврову дорожку далы!

Эмиссары, прибывавшие на Колыму с целью налаживания взаимодействия с организациями ОУН, действовавшими на Украине, использовали оформление на работу в местных предприятиях по договору.

Приверженность националистов избранной ими тактике и стратегии привела к тому, что в середине — второй половине пятидесятых годов прошлого века некоторые населённые пункты даже находились под их влиянием и контролем. К примеру, в п. Арэс Сусуманского района Магаданской области бывшие ОУНовцы занимали 11 влиятельных должностей, а их деятельность в собственных интересах привела к конфликту с участниками Великой Отечественной войны. И только благодаря фронтовикам события не переросли в групповые антиобщественные проявления и, хуже того — в массовые беспорядки, череда которых прошла в стране после цикла амнистий, освобождений, прощений. Инициаторами этих событий в большинстве случаев были бывшие заключённые, так называемые «беспредельщики», в результате неуклюжей кампании по борьбе с перегибами в прошлом уверовавшие во вседозволенность и безнаказанность. Омский историк Канушин С.И., исследования которого на основе откровений в воспоминаниях бывших предателей я в ближайшее время планирую опубликовать, нашёл одних и тех же лиц среди участников норильских и новочеркасских, 1962 года, событий.

Проговорился и герой изданной в магаданском ООО «Охотник» книги «Жизнь простого человека», коллаборационист, отбывавший наказание в Тенькинском районе Берёзский Д.А. В своём интервью он рассказал, что в фашистских концлагерях лагерях «было получше».

Кампания по осуждению сталинского и всего советского прошлого получила своё продолжение на рубеже восьмидесятых-девяностых годов прошлого века и во многом способствовала развалу Советского Союза. Выше я приводил цитату из очерка А.М. Бирюкова с его предположением о том, что процесс реабилитации 90-х коснулся и прототипов шаламовского рассказа. В коей-то мере Александр Михайлович оказался прав. Если не в отношении самих беглецов, то в отношении их соратников и подельников.

По инициативе бывшего руководителя магаданского украинского землячества «Колыма — Славутич» Б.Ф. Пырига, о чём он рассказал в интервью газете «Колымский тракт» в 2010 году, «доброе имя было возвращено» шестистам украинцам. Активное содействие в этом ему оказывал бывший начальник информационного центра УВД по Магаданской области Б.Н. Дубленич, в настоящее время убывший, как и Пыриг Б.Ф., на постоянное жительство на Украину.

Задача Дубленича заключалась в том, чтобы «самостоятельно, по просьбе Пырига или заказу украинских националистических организаций (а возможно и СБУ) он находил и проводил подготовительную работу по документальному оформлению реабилитации бандеровцев, власовцев и других пособников нацистов».

В дальнейшем ряд принятых по этим документам решений опротестован областной прокуратурой.

Однако, по мнению Б.Ф. Пырига, документам, как доказательствам преступной деятельности верить нельзя: «… надо не на уровне бумажек работать, а опрашивать живых людей, свидетелей и участников тех событий. А что такое бумажки? Трудно ли их подтасовать?»

Такая позиция довольно распространена. Люди, в том числе магаданские краеведы, ищущие в архивах негатив и не находя его, делают вывод, что и МВД, и ФСБ всё прячут за завесой секретности. Вероятно, они хотят найти свидетельства преступлений этих органов? Но кто же будет документировать свои преступления? Даже если таковые и были.

В начале двухтысячных, перед реализацией идеи о выпуске альманаха «Место действия — Колыма», мне пришлось пообщаться на темы репрессий с нашими видными историками И.Д. Бацаевым и А.Г. Козловым. С каждым из них я разговаривал в отдельности, но обнаружил у обоих схожесть взгляда на прошлое, что меня в тот момент несколько удивило. Игорь Денисович, расценив идею выпуска альманаха как очередную конъюнктурную страшилку о прошлом, снабдил меня пачкой копий архивных документов, разоблачающих такой подход. Александр Григорьевич настойчиво рекомендовал мне добиться возможности работать в архиве УФСБ России по Омской области, где хранятся материалы о деятельности органов безопасности на Колыме с 1948 года. И только спустя более, чем 20 лет, работы в архивах я понял их позицию, потому как сам стал её придерживаться.

Изучение архивных документов, особенно на фоне последних событий в мире и, в частности, на Украине, всё больше убеждает меня в том, что деятельность отечественных органов безопасности в советский период, включая так называемый «сталинский», в тех условиях и в той обстановке соответствовала законодательству и требованиям времени и заслуживает скорее положительной, а не отрицательной оценки.

А вот подобные «доказательства» Б.Ф. Пыриг признаёт: «А вы ни разу не видели в фильмах, как чекисты выбивали из людей показания? Подвешивали, загоняли вилы в ребра…»

То есть, для того, чтобы получить объективное представление о нашей недавней истории, необходимо смотреть нынешние, якобы исторические сериалы на нашем телевидении, а не работать в архивах. Можно сделать вывод, что все фильмы с так называемой «чернухой» о прошлом специально снимаются для того, чтобы в дальнейшем на них ссылаться, как на историческое свидетельство. Именно подобным образом сформированное «доказательство» «зверств Красной Армии» и демонстрируется перед спектаклем «Семья Ивановых» в Магаданском театре.

Оправдывая деятельность бандеровцев, Б.Ф. Пыриг не принимает подобные высказывания их лидеров: «Не запугивать, а истреблять! Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость. Пусть из 40 миллионов украинского населения останется половина — ничего ужасного в этом нет». (Из Инструкции подразделениям УПА. Автор — Р.Шухевич).

Что-то это напоминает.

«…Мы заинтересованы в том, чтобы эти русские или так называемые украинцы не слишком сильно размножались; ведь мы намерены добиться того, чтобы в один прекрасный день все эти считавшиеся ранее русскими земли были бы полностью заселены немцами».

Из письма Г. Гимлера верховному фюреру СС и полиции Украины: «Надо сделать все, чтобы при отступлении с Украины там не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни единого грамма зерна, ни метра железнодорожного полотна, чтобы не уцелел ни один дом, не сохранилась ни одна шахта, и не было ни одного неотравленного колодца. Противнику должна остаться только сожженная и разоренная страна…» .

И в русле преемственности интереса к Украине и её территориям звучат слова советника по национальной безопасности президента США в период холодной войны Збигнева Бжезинского: «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию».

«Именно действия Украины … её настойчивость в ходе важных переговоров в Беловежской Пуще … помешали СНГ стать новым наименованием более федерального СССР».

«Решимости Украины сохранить свою независимость способствовала поддержка извне».

И, наконец, ответ на то, почему мировой гегемон так упорно заботится о помощи именно России в насаждении «демократии», а не многим другим странам, в частности, африканским, где население проживает за чертой бедности и голодает: «…Россия несёт ответственность за крупнейшую в мире долю недвижимости. Эта доля охватывает 10 часовых поясов, и её размеры в два раза превышают площадь США и Китая, даже перекрывая в этом отношении расширенную Европу».

Лакомый кусок. Всё по Марксу: империализм — высшая стадия капитализма, характеризующаяся, в том числе усилением борьбы за рынки сырья.

Учитывая активную деятельность на Колыме группировок ОУН, 5-го октября 1954 года Управление КГБ по Магаданской области направляет в центр расширенную докладную с обоснованием необходимости расширения штатов по соответствующему направлению оперативной работы и комплектования их сотрудниками, имеющими опыт решения задач по противодействию национализму на Украине. Но, как показывает цепь дальнейших событий, вместо этого получились вышеупомянутая амнистия ОУНовцам, так называемое «хрущёвское сокращение» в органах безопасности с запретом им проведения оперативно-разыскных мероприятий в отношении партаппарата и то, что сейчас происходит на территории «нового и важного пространства на евразийской шахматной доске».

По моему твёрдому убеждению, все отмеченные выше послабления и амнистии коллаборационистам, националистам, включая отмену смертной казни, Указ Верховного Совета ССР от 17-го сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг», принятый по инициативе Н.С. Хрущёва, были ошибками, ненужными торможением и остановкой. Не только ошибками — предательством тех сотрудников СМЕРШа, МГБ, НКВД, бойцов Красной и Советской Армии, которые погибли, защищая и оберегая нас от фашизма. И это надо помнить и учитывать в связи с сегодняшними событиями, которые у всех нас постоянно и в мыслях, и на устах. Не надо останавливаться, иначе это тоже будет предательством тех, кто уже сложил голову, и тогда, и сегодня, защищая мир от недобитого когда-то в угоду политической конъюнктуре нацизма.

Работайте братья. Мы с вами изо всех сил, как можем. Своих не бросают. Никто, кроме нас.

Автор статьи: Пётр Ив. Цыбулькин, июнь 2022 г.