Остров Врангеля.
В этот год природа на острове, похоже, совсем сошла с ума осенью. Вдруг неожиданно повысилась температура, полились теплые дожди, которые перемежались с солнечными днями. Тундра позеленела, полезли цветы и грибы. Море начало светиться по ночам, и было очень интересно ходить по морской воде в резиновых сапогах рядом с берегом, в то время как за тобой тянулся таинственный зеленый свет.
Старики-чукчи одни были недовольны. Не к добру все это, ворчали они, верный признак, что зима будет лютой! Зато молодежь наслаждалась неожиданным теплом вовсю. Вдоль побережья бродили влюбленные парочки и задумчиво смотрели на луну, которая была огромной, похожей на здоровенный, начищенный до блеска латунный таз. Она величаво плыла по небу, окруженная такими же до неприличия большими и лохматыми звездами.
В это время Капитан находился с кратким визитом в поселке Ушаковский и, сидя в гостинице, злой как черт, смотрел на стол, заваленный деньгами. Поле заканчивалось, надо было прикинуть полевые расходы и примерно определить, сколько получит каждый член отряда в конце полевого сезона. Он уже третий раз пересчитывал деньги, и каждый раз у него получалась разная сумма.
Остров Врангеля, поселок Ушаковское.
— Да, бухгалтер из меня, как из моей бабушки футболистка, — бурчал он сквозь зубы, нервно пыхая очередной сигаретой.
Наконец он принял, на его взгляд, мудрое решение. Решил разложить денежные купюры по их достоинству на кучки, подсчитать, сколько денег в каждой, а затем суммировать и вывести окончательную сумму.
Только он собрался заняться реализацией своей идеи, как в дверь комнаты постучали.
— Войди, если не дьявол! — рявкнул Капитан.
Дверь распахнулась, и вошла Шура, толстая чукчанка неопределенного возраста, в платье ярко-лилового цвета с неприлично глубоким декольте.
В поселке Шура прославилась по двум причинам. Во-первых, у нее было трое детей, рожденных непонятно от кого и совершенно непохожих друг на друга. Во-вторых, она поставляла заезжим гостям острова молодых одиноких женщин, которые скрашивали их пребывание на острове и придавали некоторую северную экзотику их командировкам. А началась ее практика довольно своеобразно. Лет 10-15 назад на острове интенсивно добывали песцов. Существовали охотничьи участки и, естественно, охотники. Жили они в неказистых избушках, разбросанных по острову. Были и хорошие добытчики, но иногда попадались и случайные люди.
Так, однажды с мыса Шмидта решил поправить свои денежные дела один кадр. Взял аванс, закупил еду, его отвезли в тундру в отдельный домик и оставили. Примерно через месяц мимо ехал на упряжке чукча и увидел странную картину. Охотник, озаряемый ярким светом луны, плясал на плоской крыше балка. Чукча подождал минут 15. Тот продолжал плясать. Тогда абориген не стал подъезжать к нему, а направился прямиком в поселок.
Руководству он сообщил о странной пляске, и все решили, что охотник свихнулся. Выслали вездеход, забрали бедолагу, и привезли в поселок. Там он выскочил из вездехода, залег за ближайшим сугробом и из подвернувшейся под руку палки стал имитировать отстрел жителей. Его связали, решили, что у него полярный психоз, вызвали санрейс и отправили в районный центр Мыс Шмидта.
Здесь он мгновенно выздоровел и сразу превратился в обычного мужика. Правда, с очень хитрыми глазами. Аванс он, естественно, не вернул.
Этот случай, однако, заставил задуматься. Выход подсказала Шура. Она предложила, поскольку мужики звереют без женского глаза, посылать месяца на два охотнику женщину, чтобы та скрашивала ему быт, готовила пищу и помогала обдирать шкуры с песцов. Кандидатки нашлись сразу, в первую поездку Шура поехала сама. Все прошло на удивление гладко. Женщины стали ездить от одного охотника к другому, и обе стороны были довольны, тем более что в награду от благодарных охотников получали шкурки песцов. Особенно увлеклась этим делом одна особа по имени Маша. К слову сказать, иногда охотников навещали, чтобы забрать шкурки, выслушать просьбы и вообще обменяться новостями. Посещали их на собачьих упряжках. Просьб особых не было, кроме одной — привезти угля и Машку. Примерно через неделю к охотнику шел, натужно ревя на подъемах, трактор, который тащил за собой «пену» с кучей угля. На ней гордо восседала Маша с немудрящим скарбом. Она месяц-другой жила в избушке, а затем переезжала к другому одичалому охотнику. Так проходила долгая полярная зима, и как только охотничий сезон подходил к концу, охотники и Маша прибывали в поселок.
Летом Шура знакомила приезжающих на остров гостей с одинокими женщинами. В результате гости уезжали обласканные, полные экзотических воспоминаний. Все были рады благодаря заботам Шуры. Надо отметить, что дети, которые рождались иногда после таких романтических встреч, были радостью в чукотской или эскимосской семье. В этом на Севере таился глубинный смысл, не было кровосмешения и, как следствие его, вырождения, а к детям отношение особое.
Достаточно заметить, что родившая девчонка у аборигенов называлась «настоящая женщина», а ни разу не родившая до седых волос именовалась презрительным словом «девка». Оставшегося без родителей ребенка забирали себе родственники или ближайшие соседи. Поэтому детдомов на Чукотке вообще не существовало. Не то, что сейчас, когда в детдомах содержится столько ребятишек, сколько их не было со времен гражданской и Великой Отечественной войн. Впору хоть Дзержинского из гроба поднимай!..
— Я пришла, — радостно объявила Шура и шагнула к столу.
— Пошла вон, и без тебя тошно, — довольно невежливо ответил на приветствие Капитан.
— Денег дашь? — спросила с загоревшимися глазами Шура. — Может, тебе девочка нужна?
— Я тебе русским языком говорю, пошла вон, — уже угрожающим голосом рявкнул Капитан.
— А вот не уйду, — кокетливо подбоченясь и играя глазами, сделала еще один шаг к столу чукчанка.
Вынести такого наглого поведения Капитан уже не мог. Грубо сгреб Шуру в охапку, вынес на крыльцо и сбросил вниз, прямо в лужу перед крыльцом. Неудавшаяся соблазнительница вскочила как ошпаренная.
— Ни одна чукотская девушка к тебе не подойдет! — бросила она гневно.
— Да провались ты вместе со своими девушками, — хмуро буркнул в ответ Капитан и вернулся в дом, с треском захлопнув дверь. Странно, но у него сходу сошелся дебет с кредитом.
За разыгравшимся бесплатным представлением молча наблюдала толпа местных жителей, собравшихся по поводу выдачи спиртного, поскольку была суббота — единственный день в неделе, когда продавали «огненную воду» из расчета одна бутылка на человека. Конечно, об этом случае через несколько часов узнали все местные жители.
Когда Капитан вернулся на гнездовье и залег отдохнуть, то, продрав утром глаза, чуть не разорвал от злости спальник. На потолке, глядя на него, почти в полный рост летела, окруженная ангелочками, голая Шура, талантливо изображенная великим мастером розыгрыша — Москвичом.
— Уберите эту гадость, — сразу же совершил спросонья ошибку Капитан.
— Зачем убирать такое произведение коллективного творчества? Посмотри, как хороша, почти Рубенс, и тебе по комплекции в самый раз. Если очень уж захочешь, то снимем, и я твоей жене отправлю в Магадан как подарок.
Все члены отряда задохнулись от хохота, а через несколько секунд к ним присоединился Капитан. Это произведение искусства он с собой в Магадан не забрал, о чем впоследствии сильно жалел.