– Дядя Володя, кто-то разговаривает, – настороженно проговорил Маканин.
– Что-то ты не в себе, парень, – хмыкнул Соловей. – Некому тут кроме нас разговаривать…
Оба прислушались.
Действительно, через шорох и плеск дождя доносилась какая-то человеческая речь. Не вполне осмысленная, она становилась все громче и громче, неуклонно приближаясь к избушке. Наконец речь подошла к порогу, распахнула дверь, и вся изба заполнилась гнуснейшей сложносочиненной изысканной матерной руганью, какой по преданию владели лишь матросы китобойных судов и пехотные генералы на обстреливаемых позициях.
На этом месте автор, стараясь щадить своих немногочисленных читателей женского пола и гораздо более многочисленных читателей пола мужского, предлагает им опустить минимум четыре страницы плотного убористого текста, занимаемого матюгами, и перейти к описанию личности, которая их испускала.
Это был невысокий крепенький рыжий мужичок с огромными голубыми глазами, резко контрастировавшими с его красной обветренной физиономией. Как и Соловей, он был одет в видавший виды противоэнцефалитный костюм и болотные сапоги, в которые, как уже заметил Маканин, были одеты все без исключения жители побережья. В угол он, не переставая материться, поставил огромный, битком набитый брезентовый рюкзак и потертую, но аккуратную старенькую длинную винтовку Мосина. Все это, включая самого мужика, выглядело изрядно подержанным, но испытанным и надежным.
Лежащий на нарах Соловей улыбался все ехиднее и ехиднее. Пока не явил собой абсолютное средоточие ехидности, что, как уже понял Маканин, соответствовало его самому хорошему настроению.
Наконец он поднялся и протянул вошедшему руку.
Затем повернулся к Юрию.
– Знакомься, это еще один Кибер. Надзиратель наш, Ванька. Я все ждал, когда ему надоест по кустам шастать.
– Дядя Володя, можно я переночевать останусь? Потом, слово даю, от вас отойду, буду снова на расстоянии следить!
– Можно, – милостиво разрешил Соловей. – Только должен будешь. Но должок отдашь хоть сейчас. Расскажи-ка ты мне историю деда своего, ныне покойного, так, как ты ее видишь сам. И вот ему расскажи – чтоб ты не думал, чего мне рассказывать, типа, Соловей и так все знает. Его Юра зовут. Приехал сюда недавно из какой-то жуткой глухомани в середине Сибири, про которую даже я только в книгах читал…
Так как Ваня Кибер был значительно моложе Соловья и лет на пять старше Юрия, он перешел на «ты».