И. Хотунцевский в 1744 году пытается организовать на Охотском побережье инородческую школу для нескольких десятков детей новокрещенных. Однако Охотская канцелярия отказывает ему в помощи, не смотря на довольно высокий его церковный сан. Все же миссией Хотунцевского снаряжается Анадырская экспедиция под руководством иеромонаха Флавиана, в состав которой тогда был включен студент Московской славяно-греко-латинской академии Василий Кочеров. Только выполнить свое задание по организации первых на Северо-Востоке передвижных школ для коренных северян они не смогли, так как в ходе восстания аборигенов в 1745-46 годов, все члены Анадырской экспедиции погибли. Не получив поддержки в Охотске, И. Хотунцевский добивается успеха в организации миссионерских школ на полуострове Камчатка, где в 1746 году в трех острогах уже обучалось свыше 100 отроков, в том числе около 30 детей из числа северных народностей.
Деятельности этих школ архимандрит Иосаф придавал огромное значение: « Зело на Камчатке быть школам нужно»,- писал он. — Первое, для твердости веры, чтобы юность углубила в себе догматы благочестия и своевольством златого времени не тратила. Второе, для необходимых церковных потреб. Третье, для уничтожения совершеннейшаго грубых обычаев, в которых до сего времени здешняя страна погружена была».
Охотскую школу Хотунцевский признал лишь в 1753 г., когда в ней был определен студент славяно-греко-латинской академии Дмитрий Камшигин.
В борьбе с провинциальным начальством — командованием Охотского порта, архимандрит Иосаф неоднократно обращается в Синод за дополнительными полномочиями, в частности, просил: «обязать местных командиров выделять миссии для поездок к месту проповедей не только оленей или других скотов, на чем где ездят с охраною, но и при необходимости и морской транспорт, без которого миссия, будучи на Камчатке, не будет иметь возможности бывать в Охотске, Тауйском, Ямском, Акланском, Удском острогах», а так же добираться до Анадыря и на Курильскую «землицу».
Тем не менее, в условиях ограничения передвижения миссии Хотунцевского по Охотскому побережью, ему удалось в период с августа 1744 года по июль 1745 года окрестить «оленых, пеших тунгусов, коряков, якутов, всего 1601 человек». Своим подчиненным — 12 священникам и семи студентам московской академии, он давал подробные инструкции о том, что принявшие христианство на первый год освобождаются от уплаты ясака, что добытую пушнину в этом году им позволяется продавать «кому пожелают». Кроме того, крестившимся выдавали «кресты и по иконе на семью и по пяти игол каждому… ». Быстрые успехи христианизации коренного населения объяснялись еще и военной мощью казаков, обладавших огнестрельным оружием.
Однако «иноверие уступило, но не умерло. Остяк, тунгус и другие из новокрещенных умели творить крестное знамение, с важностью выстав- ляли на показ свои шейные (серебряные и медные) крестики, величали себя «русскими», все-таки при случае, не забывали своих шаманов и по обычаю одаряли своих божков, укрытых в лесах или в малодоступных местах», — отмечалось в 1914 году в одном из энциклопедических изданий об Азиатской России, при этом подчеркивали «..чтобы язычник стал христианином не по имени только, для этого необходимо ПЕРЕВОСПИТАТЬ ЕГО (разрядка наша) и по возможности оградить его от суеверных влияний, властвующих нередко и над людьми более сильными духом, чем культурные инородцы».
Закрепить успехи первых миссионеров было нелегко. Об этом писал и Витус Беринг: «Учителей добрых здесь нету, а хотя по нужде и сыска- лись бы, о чем я и старание имел, чтоб в здешних острогах для обучения казачьих детей и новокрещенных грамоты и писать школы завесть, и учителей в них определить». Но определенные успехи были.
Как свидетельствует С. Крашенниников, отметивший результативность культурно-просветительных мер: «Ныне во всем последовала великая перемена. Старые, которые крепко держатся своих обычаев, переводятся, а молодые люди почти все восприняли христиан- скую веру и стараются во всем российским людям последовать, насмехаясь житию предков своих, обрядам их, грубостию и суеверию… Во многих местах не токмо у тойонов, но и у простых людей построены избы и горницы по российскому обыкновению, заведены там и школы, в которые сами камчадалы охотно отдают детей своих».
Члены экспедиции В. Беринга академики Г. Миллер и И. Гмелин в 1737 году из Якутска передали в острожки и зимовья анкету с тем, чтобы получить информацию о жизни и быте аборигенов и русских. Одна из них попала в Тауйск , где ответы на ее вопросы к 9 февраля 1743 года составил прапорщик Яков Линденау, тоже участник экспедиции Витуса Беринга. Комментируя вопросы этой анкеты, советский исследователь Б. Полевой дал описание Тауйского острога того времени:« Селение размером в 40 сажень, имело сторожевую башню, на углу под восточную сторону. Внутри находилась ясашная изба и два амбара. Пушек в остроге не было. Тут же находилась часовня, двор государев сперед бору, в котором живут ясашные зборщики, анбар одинарный, баня и поварня, а обывателями построенных дворов восемь». Так в 1746 году в Анадырском остроге при командире Д. Павлуцком на месте старой часовни построили первую церковь. В 1758 году в Гижиге тоже построили церковь, 3 священнослужителя которой способствовали распространению православия среди коряков, живших вблизи Гижиги, Пенжины и Ямы.
Христианизация северных народов проходила, в основном, на добровольной основе. Этому способствовал Наказ правительства от 18 февраля 1696 года, запрещавший «кабалить ясачных людей, насильственно крестить их и тем самым уменьшать их количество».
Навигационную школу в Охотске смогли вновь открыть лишь в 1756 году. Начальник порта Мятлов в связи с этим предписывал лейтенанту Хметевскому: «Собрать 10 мальчиков и готовить их так, чтобы они, будучи в обучении, могли для надобности здесь к мореплаванию служителей вступить в навигационные науки».
Преподавателями школы выступали опытные мореходы М. Неводчиков, лейтенант И. Синдт. Их опыт каботажного плавания вдоль северного побережья Охотского моря был весьма ценным, тем более, что слушателями были дети, уроженцы этих мест. Однако, наводнение, разрушившее Охотск в 1780 году, заставило командование перевести школу в быстро развивающий порт Гижига, где уже в 1784\85 учебному году обучалось свыше 60 человек в возрасте от 7 до 16 лет. Но не надолго, через год школу вернули в Охотск.
Насколько высокими были духовные потребности отдельных жителей Охотска, можно судить по ведомости, «сочиненной в Охотской градской полиции о числе хранящихся во оной поступивших в прием от унтер-офицера Дьяконова разных сочинениев» (21 октября 1801 года). В ведомости значились книги на русском, латинском, английском, немецком и других языках по самым различным отраслям знаний. Здесь числились труды по всемирной и римской истории, сочинения Миллера, Фишера, Гмелина, Палласа, Георги, Лепехина, исторические словари, «лексиконы» и атласы, книги по географии стран Западной Европы, пособия и трактаты по математике, геометрии, тригонометрии, физике, механике, минералогии, медицине. Из документа трудно определить, кому принадлежали эти издания: библиотеке городской полиции или библиофилу унтер-офицеру Дьяконову. Тем не менее, названия книг в определенной степени свидетельствуют о разнообразии интересов читающей части населения Охотска, не исключено, что ими пользовались и ссыльные, живущие в порту и на побережье.
В 1809 году начальник Охотского порта Миницкий докладывал в Иркутск, что успехи некоторых учеников таковы, что он надеется пополнить недостаток штурманов из числа обучающихся. И действительно, в 1811-1812 годах пять выпускников были отправлены в плавание на военном шлюпе «Диана» и шесть человек распределились на транспортные суда.
К 1823 в Охотске открыли при навигационной школе три математических класса, где обучались 67 учеников. Через пять лет школа реорганизовали в «четверть роты штурманских кондукторов, кадет и кантонистов», в сущности, военно-морское училище. Для курсантов ввели форму: мундир, брюки зеленого цвета и красные погоны. На черном воротнике поместили красный кант. Зеленая бескозырка с двумя оранжевыми полосами и серая шинель дополняли внешний вид будущего специалиста. Однако, и этого внимания к учащейся молодежи было явно недостаточно.
В 1831 году начальник Охотского порта Балк писал, что школы в Охотске не существует, есть училище, в которое поступают дети всех сословий, достигших 7-летнего возраста, для обучения грамоте и весьма поверхностно морским наукам. Училище большой пользы не приносит, так как постоянно не имеет преподавателей. Это и было причиной закрытия в Охотске уникального учебного заведения в 1841 году, куда могли поступать юноши со всего Охотского побережья. Но оно свою роль сыграло. Только с 1814 по 1831 годы в Охотске получили профессию 4 писаря, 7 баталеров и вахтеров, 8 фельдшеров и аптекарских учеников,16 кондукторов, два из которых стали офицерами корпуса флотских штурманов.
В 1840 году на Дальнем Востоке учреждается Камчатская епархия, распространившая свою власть на Петропавловский, Охотский, Гижигин- ский, Анадырский, Чукотский, Командорский уезды. Епископом стал видный церковный деятель Иннокентий. Он явился крупным организатором культурно-просветительных учреждений — школы и церкви на Северо — Востоке России.