Весной 1967 года по причине допущенного нарушения организации во время прострелки торпедных аппаратов после выхода из ремонта затонула у борта плавбазы «Кулу» в бухте Нагаева на глубине 12 метров ПЛ С-140 проекта 613. Подводная лодка в позиционном положении стояла на швартовых. На борту была одна смена во главе со старпомом капитан-лейтенантом Яковлевым, а остальная часть экипажа ушла на обед на плавбазу. У торпедного аппарата № 3 оказалась нарушенной блокировка крышек, не позволяющая открыть любую из них при открытой другой.
По какой-то надобности торпедист открыл заднюю крышку в то время, когда передняя была уже открыта. Вода под большим напором хлынула в первый отсек, сметая всё на своем пути. Так случилось, что тут оказались сразу две беды, причём сработали они друг против друга.
Первая беда – это та самая разблокировка, позволившая затопить отсек. Если бы другой беды не оказалось, то вода затапливала бы отсек с замедлением, встречая сопротивление сжимающегося воздуха и кто-нибудь из находящихся там, потеряв самообладание бросился бы спасаться в следующий 2-й отсек, открыл бы переборочную дверь и вода пошла бы дальше и следующий отсек затопила бы. И тогда произошло бы непоправимое. На лодке ведь было всего человек 20, большинство из которых погибло бы. И тогда лодку смогли бы поднять только через много суток, когда подтянулись бы необходимые спасательные средства.
Но к счастью, как это не парадоксально звучит, одновременно с первой на лодке случилась ещё одна беда. На ней ещё оказался отдраен и торпедопогрузочный люк. Поэтому 1-й отсек заполнился очень быстро, можно сказать, мгновенно, и все, кто в нем был, с воздушной подушкой вылетели наружу через этот люк (всего 6 человек), вынырнули и быстро доплыли до мола. Поэтому затопленным оказался только 1-й отсек, а в остальных сохранились люди, способные вести борьбу за спасение лодки. И счёт пошёл на часы и минуты, так как регенерации не было, ввиду того, что эта лодка только что вышла из ремонта.
На подводной лодке оставалась часть личного состава в пределах одной смены во главе со старпомом капитан-лейтенантом Яковлевым, командиром БЧ-III и командиром БЧ-V.
По объявленной оперативным дежурным боевой тревоге, со второй плавбазы прибыли остальные две трети команды во главе с её командиром, капитаном 3 ранга Ротко, находившиеся там на обеде. Увидев, что лодка утонула и над водой ещё торчит корма с кормовым люком, так как корму ещё удерживают кормовые швартовы, все они горохом посыпались вниз и скрылись через этот люк внутри лодки. И вовремя, так как последние швартовы полопались как струны и лодка скрылась под водой полностью. Ни у кого из них и мысли не возникло, чтобы воспользоваться последней возможностью покинуть лодку и спасти свою жизнь, хотя все понимали, что извне, в данный момент, помощь оказать им ни возможностей, ни средств не было, за исключением небольшого катера, да личного состава двух подводных лодок С-288 и С-365, стоявших у плавпирса.
С затопленным первым отсеком она легла на грунт своей носовой частью на глубине порядка двенадцати метров.
Никого из командования бригады в это время на месте не было. Комбриг с группой лодок был на учении, начальник штаба – во Владивостоке на каком-то совещании. Замкомбрига с офицерами штаба в море принимал задачу от капитана 3 ранга Клюшкина на ПЛ С-334, а начпо на береговой базе на 9-м километре. Дальше всё зависело от находчивости людей, находящихся внутри и снаружи, а также от их упорства и веры в успех. И таковые ими были проявлены.
Здесь в бухте были только моя лодка да ещё С-365 капитана 2 ранга Богданова. Вот мы с ним и возглавили операцию по спасению С-140 и наших собратьев в её отсеках. Как самый старший по возрасту, командир ПЛ С-365 Виктор Богданов возглавил всю спасательную операцию, а я был его первым помощником. Он находился на катере, где готовил и инструктировал шестерых набранных подготовленных лёгких водолазов, а я был на шлюпке возле кормового аварийного буя, держал связь с центральным постом С-140 и корректировал действия в отсеках. Задача стояла непростая. Нужно было с помощью водолазов по подсоединённому шлангу подать воздух в отсеки, проникнуть через торпедопогрузочный люк в затопленный первый отсек, очистить его от плавающего там и мешающего работать различного имущества, отыскать и открыть там клапан, дающий возможность откачать воду из этого отсека. После чего надёжно задраить торпедопогрузочный люк.
Сложность была в том, что эта лодка была единственная проекта 613В, имеющая такой клапан, и знал, где он находится, только её личный состав, который попасть в этот отсек не имел возможности. Я по телефону дотошно допытывался, как разыскать этот клапан. То есть, на каком он борту, в какой шпации, на какой высоте от настила палубы, какие и на каком расстоянии от него могут быть ещё клапана, чтобы их с ним не спутать. Когда я всё это зазубрил, то передал Богданову на катер. И операция началась.
Спустились первые два водолаза; один проник в отсек, а другой остался у торпедопогрузочного люка, чтобы страховать первого и принимать от него разные плавающие предметы. В отсеке была абсолютная тьма, так что водолаз всё делал там на ощупь, продираясь через завалы. Естественно, он запутался там в своём страховочном конце, упал вниз головой и упустил загубник. Второй водолаз и, нырнувший на помощь к нему, и третий, успели его вытащить. Пока его приводили в чувство, вниз спустились сразу три водолаза, причём уже без страховочных концов во избежание повторения только что случившегося.
Вот с таким риском работали водолазы, меняясь через каждые двадцать минут. Они очистили отсек, нашли и открыли тот злополучный клапан и покинули отсек, надёжно задраив торпедопогрузочный люк.
В это время с береговой базы приехал флагмех капитан 2 ранга Липавский, а от самого Сахалина на ПЛ С-275, командиром которой был капитан 2 ранга Свищ, спешил зам. комбрига капитан 1 ранга Зеленцов, уведомлённый о случившемся по радио оперативным дежурным. Остальные начальники были далеко. Комбриг, капитан 1 ранга Кириенко, не помню уже на какой лодке, был далеко в океане на учении, а начальник штаба капитан 1 ранга Кодес на Камчатке, на лодке с молодым командиром, которого готовили в автономку.
И вот наступил торжественный момент. Воду из первого отсека откачали, продули балласт и под громкие крики «Ура!» ПЛ С-140 всплыла из царства мрака к свету, к солнцу и к своим подругам С-288 и С-365, покачивающимся на зыби у плавпирса и по-своему радующимся её спасению. Вся операция заняла около полутора часов, без всяких человеческих жертв.
Тут приехал перепуганный начальник политотдела, держась из последних сил, выслушал доклад Богданова, после чего сел на кнехт, держась за сердце. А через пару часов вернулась С-334 и замкомбрига капитан 1 ранга Зеленцов возглавил введение лодки в строй. Органически борьба за спасение перешла в стадию борьбы за боеготовность. Нужно было лодку ввести в строй до прибытия грозной комиссии, которая должна прибыть из Владивостока, возможно, с топором и плахой. И мы с Богдановым понимали, что единственный способ сберечь хороших подводников Ротко и Яковлева от расправы, это представить комиссии С-140 по-прежнему способной находиться в боевом ядре флота.
И работа закипела. Экипаж С-140 вместе с прибывшими специалистами с наших С-288 и С-365 промыл 1-й отсек пресной водой, просушил калорифером, взятом на СРЗ, и занялся переборкой и протиркой спиртом всего электрооборудования. Все его механизмы тщательно проверили, кое-что пришлось заменить. Контроль над этой работой Богданов взял на себя. И работа эта длилась до утра следующих суток.
Я же вызвал дежурного по камбузу и распорядился, чтобы он организовал шестёрке отважных водолазов отменный ужин. Что и было сделано. Когда уселись за накрытым столом, я каждому налил по стакану разведённого до нужной кондиции спирта и от всего сердца поблагодарил их за героическую работу. Эти молодые ещё ребята даже не сознавали то, что они свершили. Всем им было от 19 до 20 лет, и вид их был вовсе не геройский, и смущались они взять в руки стаканы. Тогда я себе налил, чокнулся с ними, и мы выпили.
Когда часов в 8 из Владивостока на самолете прибыла грозная комиссия во главе с каким-то седым контр-адмиралом, ПЛ С-140 была уже в полной готовности. Расследование событий шло весь день. Комиссия разобралась во всём строго и справедливо, отметила мужество экипажа С-140, оперативность и другие заслуги участников события и улетела обратно. А на другой день всё командование С-140 было снято со своих должностей.
Мы же с Виктором Богдановым долго после этого были уважаемыми командирами, и не раз то он, то я оставлялись за старшего на бригаде, когда штатные начальники по каким-либо причинам отсутствовали.
Из воспоминаний капитана 2 ранга Щербавских В.П.