Пассажиров было не много, ну кому придёт в голову лететь в эти края в такую пору, кроме конечно командированных. Поэтому, удобно расположившись сразу на двух креслах он дремал, время от времени выныривая из объятий Морфея. В положенное время всех покормили неожиданно вкусным обедом, состоявшим из нескольких блюд и ароматного чая. Жить стало лучше, прямо скажем – жить стало веселей! Все ожили, зашевелились, начались разговоры, и сквозь гул двигателей доносились возня и смех.
Когда прошла уже большая часть полёта, он пересел поближе к иллюминатору, решив что пора начинать знакомство с краем, позвавшим его неожиданно для всех, и для себя в первую очередь. Он готовился увидеть землю, на которой работала мощная техника, добывавшая всю таблицу Менделеева. Но сколько он не вглядывался вниз, ничего подобного он так и не увидел! Внизу, раскинувшись на необозримые дали, лежала Необъятная, Непокорённая Колыма! От увиденного, ему стало беспокойно на сердце, будто он смотрит в телескоп на незнакомую планету. Смотрел, и не мог насмотреться. На ум приходили рассказы Джека Лондона, в которых описывалось Белое Безмолвие. Но видит Бог, если бы Джек увидел то, что видит он, великий писатель нашёл бы ещё более убедительные слова, подходящие к этому суровому и прекрасному зрелищу, от которого кожа покрывалась пупырышками, и дыхание становилось прерывистым! Под крылом самолёта, не пело, а гордо молчало Великое Белое Безмолвие! Ничего, что напоминало бы о существовании человека на этой земле! Ни городов, ни посёлков. Лишь сопки, поросшие не очень густой тайгой да покрытые снегом. Вот она –Колыма! А река где?
Внимательно рассматривая расстилавшийся внизу пейзаж, он не сразу уловил перемену в работе двигателей. Беспокойно встрепенувшись, он посмотрел по сторонам, никто не обращал никакого внимания. И только когда вспыхнуло табло, призывающее пристегнуть ремни и не курить, а стюардесса пошла по рядам, будить пассажиров, он по-настоящему понял, и испугался! Понял, что начинается новый этап в его жизни, а испугался, потому что нет рядом никого из прошлого, кто был всегда, или почти всегда! А через несколько минут им начали рассказывать, что они уже почти прибыли на место, со сказочным названием Магадан! Заваливаясь на крыло, лайнер стал делать разворот. Сразу заложило уши. Народ зашевелился, стали шуршать сумками и пакетами, складывая не хитрые дорожные принадлежности. Время посадки прошло незаметно, и когда шасси самолёта коснулись бетона взлётной полосы, ему стало удивительно спокойно.
Всё встало на свои места. Сам собой разрешился вопрос, подсознательно мучавший его всю дорогу, и от которого он мысленно убегал, стараясь не оглядываться назад. Сойдя с трапа, он стоял, вдыхая полной грудью воздух, непохожий на всё то, чем дышал в прошлой жизни, ибо он кожей чувствовал, начало нового витка своей биографии! Небо над ним было спокойного стального цвета и люди, летевшие с ним, шумные и беспокойные в самолёте, вдруг стали спокойными и деловитыми. Так ведут себя хозяева, попавшие домой, после не долгой отлучки. Подхватив сумку, он пошёл к выходу с лётного поля.
Ещё в самолёте сказали, что температура воздуха -25 градусов, но ему показалось, что на улице гораздо холоднее! Виной тому был ветер. Сразу начало щипать уши и замёрзли колени! Идя на негнущихся ногах, он сразу заметил ещё одну неприятность – подошвы на его туфлях, тоже перестали сгибаться! Прискакав буратиньей походкой в здание, он сразу помчался в буфет, где взяв горячего чая, и стоя за столиком, отхлёбывая животворящую влагу, не торопясь стал обдумывать свои дальнейшие действия.
Может поэтому, и не сразу обратил внимания на соседний столик, за которым стоял такой же одинокий пассажир в расстёгнутой тёплой куртке. Перед ним на столе стояла почти пустая бутылка с пивом, а он, подняв глаза к потолку и чуть – чуть шевеля губами, стоял и улыбался! Перехватив его взгляд, парень расхохотался и обращаясь к нему, сказал: «Весь отпуск мечтал, как только вернусь домой, сразу возьму нашего, «Магаданского»! Весь Союз исколесил, какого только пива не пробовал, а вот такого вкуса – нигде нет! Не веришь?» — спросил он, глядя на недоверчиво улыбающегося попутчика, и не получив ответа спросил ещё раз:
— А ты вообще пиво пьёшь?
— Конечно. Но мне кажется, что прохладновато для пива!
— Для пива, «прохладновато» не бывает! – авторитетно заявил незнакомец. Взяв со стола свою недопитую бутылку, он быстро перешёл за его столик.
— Не возражаешь? Ты извини, что я вот так, запросто, только я молчу уже часов двадцать. В самолёте, сам знаешь, особо не поговоришь. Ты в командировку? В город? Дальше? А куда?
Засмеявшись на монолог неожиданного попутчика, он сказал:
— Да я, честно говоря, ещё и сам не знаю!
— Не понял! – удивился собеседник,
— Да вот не знаю, и всё! Стою вот думаю.
— А, ну значит тебе в Синегорье! Ты наверное романтик, а романтики у нас, все как один, в Синегорье косяком прут! Мёдом там у них намазано, что ли? Смотри –ка, стройка у них там, видишь ли Всесоюзная! А мы, что, хуже? Подумаешь, золото добываем! Слушай, вот тебя как зовут? Меня вот Юрием, ничего, что я на «ты»?
— Нормально. Михаилом меня зовут.
— Так, Миха, послушай, что я тебе скажу! Они ведь без нашего золота, ничего и никогда бы не построили! А про них только и слышно: Слава строителям Колымской ГЭС! Слава покорителям реки Колымы!
— Ты чего так разволновался? Я ж тебе слова ещё не сказал?
— Да обидно мне, понимаешь? Никто и не говорит, важное и нужное дело люди делают! Но ведь и без нас, золотодобытчиков, не обойтись!
— Подожди, подожди, а чего это ты меня сразу в романтики – гидростроители записал, да ещё и в неблагодарные?
— А то по тебе не видно! Кто в это время года так одевается? Только романтики!
— Слушай, Юра, я правду тебе говорю, я не знаю, куда мне надо! Ты вообще первый человек, с которым я здесь разговариваю! Просто так уж получилось, что я сюда приехал, а понятия не имею, где и чем буду заниматься!
— Ну ты даёшь! — восхищённо сказал Юрий, — как это можно, поехал туда – не знаю куда! Нет, видимо ты всё-таки романтик, только сам об этом ещё не знаешь!
— Может быть. А ты сам то откуда?
— Прийск «Мальдяк» слышал?
— Да откуда же я мог слышать? Название такое необычное.
— Здесь у нас всё необычное. «Мальдяк» — в переводе с эвенкийского — значит Долина смерти! По преданию, в эту долину уходили умирать мамонты! Слыхал про таких? Миллионы лет прошли, а кости до сих пор находят, да и не только кости, а целые бивни! А красиво как у нас! Одни названия чего стоят: Три Богатыря, Табога, Пришелец! Звучит — да?
— Я смотрю, ты сам из племени романтиков! Так здорово рассказываешь, что захотелось взглянуть на ваш «Затерянный мир». А далеко от Магадана находится ваш замечательный прийск? Надо же с чего-то начинать знакомство с «Новыми Палестинами»!
-Ты уж на меня, Михаил, не обижайся, но вот что я тебе скажу: Нам экскурсанты не нужны! Понимаешь, у нас люди делом занимаются, и делом важным, доложу я тебе! А посмотреть на колымские красоты, можно и здесь, по пригородам Магаданским!
— Да? А ты краеведом не подрабатываешь? — решил подначит его Михаил, — может сходили бы по пригородам?
— Нет,- нисколько не обидевшись сказал Юрий,- я на бульдозере работаю! Люблю я наш край, поэтому и рассказывать долго про него могу! Да и соскучился я по нему, считай четыре месяца не виделись!
— А где ж ты был, в командировке?
— В отпуске.
— В отпуске? Четыре месяца?!
— Ну и что! Мне ещё месяц гулять положено, но честно говоря, устал уже, да и деньги закончились! Вот допью пивко и пора двигать! Домой хочется, да и регистрацию на мой рейс уже объявили.
— А что на Мальдяк самолёт летает? Я такого названия на карте не встречал.
— Нет конечно. Лететь надо до посёлка Берелёх, а потом оттуда на автобусе ещё добираться. А может повезёт, и кто нибудь из ребят с нашего гаража домой ехать будет.
— Стой, стой, как это Берелёх? Это и мне туда надо! У меня билет именно до Берелёха! – Михаил радостно рассмеялся.
— Ну ты даёшь! А стоишь прикидываешься, что ничего не знаешь!
— Да правду я говорю! Ничего не знаю! Все названия городов, что ты говорил, я никогда раньше не слышал. Я их видел! На карте! Когда выбирал куда податься! Это судьба!
— Чудны дела твои, Господи! А в «транзитке» ты отмечался? Нет? Тогда пошли скорей, отметим билеты и на посадку! Дорога дальняя, расскажешь свою «Одиссею»!
— А лететь долго?
— Нет, час всего до Сусумана, а потом, как и говорил, на автобусе.
— Стой, как до Сусумана? Нам ведь в Берелёх надо! Ты же сам сказал: «Летим в Берелёх!»
Хохоча во всё горло, Юрий подхватил свои вещи в одну руку, другой зацепил ничего не понимающего Михаила и поволок его к окошку транзитной регистрации пассажиров, на ходу объясняя: — Берелёх – это название посёлка, в котором находится аэропорт, а Сусуман – районный центр, город. Они расположены рядом. Сусуман столица золотодобытчиков!
— А Магадан?
— А Магадан столица всей Колымы и Чукотки!
Не прекращая говорить, Юрий подвёл его к окошку, где им в две секунды поставили штампики в билеты, мимоходом глянув в паспорта, и они трусцой побежали туда, откуда недавно пришли – к выходу на посадку. Но теперь над ним горело табло: «Рейс № 21. Берелёх». На этот раз лететь надо было на двухмоторном самолёте, который стоял, гордо подняв носовую часть и был почему то красного цвета!
— Слушай, Юр, а почему он красный?
— ИЛ-14, самый надёжный самолёт в этих местах, самолёт ледовой разведки! Потому и красный, чтобы издалека на льду видно было!
— А мы что, над морем лететь будем? – внутренне холодея спросил Михаил?
— Над морем тайги и островами сопок! – улыбнулся Юрий, — Слушай, а почему ты решил именно в Берелёх податься?
Подойдя к самолёту, они, показав билеты стюардессе, начали подниматься вверх по приставной лестнице.
— Да я и сам, честно говоря, не знаю! Я ж тебе говорил, себя ищу, а заодно и бегу от себя самого! Захотелось мир посмотреть, себя показать, да и вообще….
Зайдя в самолёт и поставив вещи, куда показала бортпроводница, сели рядом на свободные места, благо и в этом самолёте, мест хватало. Юрий пропустил Михаила к иллюминатору, сев сам у прохода. Помолчали. И видя, что его слушают, Михаил сказал:
— Надоело всё!
— Может подробней расскажешь?
Запустились двигатели, самолёт потихоньку покатился по рулёжной дорожке на взлёт, немного постоял, и взревев моторами побежал по взлётной полосе всё быстрее и быстрее, совсем незаметно перейдя с тряского разбега на плавный полёт. Внизу замелькали, уменьшаясь в размере, домики и деревья. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду Михаил сказал:
— Ну, слушай!