Вакуловская Л.А.
ЛИДИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ВАКУЛОВСКАЯ
(20.02.1926 – 28.08.1991 гг.)
Лидия Вакуловская долго жила на Севере. Работая журналистом, кочевала с оленеводами по тайге и тундре, выходила в море со зверобоями.
Писала очерки, публиковалась в альманахе «На Севере Дальнем», позже её публикации стали появляться в журналах «Север», «Дальний Восток», «Наш современник», «Москва», «Октябрь», «Неман».
Автор многих книг, вышедших в Магадане: «Пурга уходит через сутки» (1963), «Последняя радиограмма» (1965), «200 километров до суда» (1969), «Хозяйка птичьей скалы» (1971). В Москве была издана книга «Улица вдоль океана» (1972).
Сейчас писательница живёт в Минске. Большая часть её повестей и рассказов посвящена Северу.
Короткая история одного переиздания.
Скудная информация – если не сказать большего. Скудная для писательницы, члена Союза писателей с 1963 года, выпустившей шестнадцать художественных книг. Удивительно и другое. Свои первые книги – «Пурга уходит через сутки», «Последняя радиограмма», «200 километров до суда», «Улица вдоль океана», Л.Вакуловская, посвятила Чукотке, где она проработала много лет. Маленьким жителям Чукотки адресован сборник рассказов для детей «Хозяйка птичьей скалы». Однако по каким-то причинам Лидия Александровна не была включена в биобиблиографический справочник «Писатели Чукотки. Выпуск 1» (Анадырь, 1993).
В архиве Магаданской писательской организации сохранились несколько писем Лидии Александровны, написанные в разные годы и адресованные разным лицам. Фрагменты некоторых из этих посланий в какой-то мере расширят сведения о писательнице и о её взаимоотношениях с Магаданским книжным издательством. Вообще я читаю такую переписку с большим удовольствием, чем детективные романы. По моему твёрдому убеждению, письма являются более достоверными документами, чем, скажем дневники или же воспоминания, записанные спустя десятилетия.
Письмо от Вакуловской к Пчёлкину. 1 страница. 15.02.1985 год.
Итак, письмо Лидии Вакуловской Анатолию Пчёлкину:
***
Толя!
Почитай для интереса, какое «умное» письмо сочинил мне Ваш уникум-главред. Полгода изучал пристально мои опусы в журналах – и разродился. И мой ответ ему тоже тебе для интереса прилагаю. У него, по-моему, какая-то каша в голове. Я, конечно, понимаю, что переиздание моё ляснуло, но, всё же, я высказалась. И то дело. Мне тут сябры-письменники говорят: пошли в Комитет эти все умозаключения его, вкупе со своим ответом. Да не стану я этого делать, себе дороже. И Грише Красногору пошлю сии копии, хай почитает своего «друга».
Будь здоров!
Лида Вакуловская 15 февраля 1985 года. Минск.
***
Судя по приведённому выше письму, Вакуловская предложила Магаданскому книжному издательству свои произведения – для переиздания.
Письмо от Яковлева к Вакуловской. 1 страница.
А вот и ответ (копия письма) Магаданского книжного издательства Вакуловской Л.А.:
***
Уважаемая Лидия Александровна!
Я добросовестнейшим образом прочитал присланное Вами. Что могу сказать?
Не случайно каждому пишущему (и издающему) настоятельно рекомендуют: четко представляйте себе читательский интерес. От того, с кем вы собираетесь говорить, зависит и что вы говорите, и как вы говорите, и зачем вы всё это затеяли… Очень мудро рекомендуют.
Присланные Вами вещи все написаны с учётом этой аксиомы. Например, в «Улице вдоль океана» Вы прямо заявляете: «Мне часто снятся белые снега Чукотки… я хочу рассказать об этом селе и его обитателях». И по писательски умело рассказываете, что знаете, что видели, что слышали – рассказываете о Севере людям, как мы, северяне говорим, – людям «материка». И поэтому Ваши повести и рассказы охотно печатают на материке и Вы имеете отзывы о них, какими по праву можно гордиться.
Но…
Истины, известно, бывают абсолютными и относительными. И каждая из них к тому же всегда конкретна. И именно в силу этих принципов, например, предлагаемые Вами нашему издательству повести и рассказы для переиздания при всей очевидности благожелательного восприятия их читателем материковским отнюдь не так воспринимаются читателем-северянином.
Дело в том, что хотя Вы пишите не только лишь о Севере, но материал Ваших повестей и рассказов всё же в значительной мере о Севере: его быт, дух, настрой, этнография… Для материковского читателя – это ново, свежо, познавательно, поучительно, и того, что Вы рассказываете ему очень много, это его обогащает. Северянину же в этом смысле Вы почти ничего не даёте, для него многое в Ваших повестях – общие места, он обо всём знает больше и … точнее. Из-за последнего у него при чтении, к сожалению, частенько рождается лишь досада. И это, пожалуй, от того, что представляемый в Ваших повестях и рассказах Север – многолетней давности, такой, какой сегодня воспринимается нынешними северянами как большая писательская натяжка или как архаика.
Дело в том, Лидия Александровна, что в нашей общей быстротекущей повседневности, Север отличается особой динамичностью преобразований. И это не слова. Я лично (выпускник Московского университета, ВПШ при ЦК КПСС) вот уже 26 лет работаю в Магаданской области безвыездно и весьма осязательно и конкретно ощущаю эту необычайнейшую динамичность.
…Так вот, для меня лично по собственному жизненному опыту (тем более литературному) эта истина бесспорна: Север и мы на нем сегодня уже совсем не те, что 10 лет, тем более 15-20 лет назад. Облик, мысли, заботы – всё другое. Сейчас с северянами говорить о Севере необходимо совершенно на ином конкретном материале. Вот почему переиздаваться на Севере может только классика, или откровенно исторические вещи, или то, что еще пока хранит свою актуальность для него. Уверяю Вас, на Севере, как ни в одном другом регионе страны, литература морально устаревает стремительно. Переиздания тут (за вычетом отмеченных исключений) дело маловероятное. Не терпит Север хоть и сегодняшнего шапочного знакомства и соответствующего литературного отображения. Именно на этом терпят фиаско заезжие к нам литераторы. У себя «дома» (на материке) их работы идут «на ура», мы же читаем их писания с покоробленной душой: не о том, натянуто, фальшиво…
Наша издательская выверка по читательскому восприятию предлагаемых Вами для переиздания произведений «со стороны» обостряется еще и тем, что вся наша полиграфическая продукция целиком предназначается к внутриобластному потреблению. Ни одна книга Магаданского издательства не продаётся вне пределов Колымы и Чукотки.
Вот, Лидия Александровна, основные причины того, что я не нахожу в присланном Вами чего-либо подлежащего переизданию в нашем, именно северном, издательстве.
P.S.
У нас появилась возможность переиздать не далее как в нынешнем, 1985 году, Вашу 2-х листовую книжечку рассказов «Хозяйка птичьей скалы» на чукотском языке. Она в своё время была переведена А.А.Кымытваль, оформлена заслуженным художником РСФСР Д.А.Брюхановым у нас в 1971 году. Вот это издание мы и хотим, если Вы не возражаете, повторить.
Сообщите своё мнение.
С уважением Главный редактор изд-ва В.Н.Яковлев
***
Что и говорить, странное, очень странное послание, ибо аргументы, приведённые Яковлевым, никакого отношения к литературе не имеют. Признался бы сразу: не будет переиздания потому, что нет денег, нет бумаги, да и вообще… Отмечу ещё один момент, одну цитату из письма: «…вся наша полиграфическая продукция целиком предназначается к внутриобластному потреблению. Ни одна книга Магаданского издательства не продаётся вне пределов Колымы и Чукотки». Как говорится – нашёл, чем хвастаться!
Интересно, а на чем основывался главред, подписывая такое письмо? Хотя он и пишет: «Я добросовестнейшим образом прочитал…», но я уверен, что В.Н.Яковлев не стал тратить своё драгоценное время на чтение опусов (я называю произведения Лидии Александровны её же термином!) Вакуловской. И точно, откопал я редакционное заключение на рукопись сборника её повестей и рассказов, направленных для переиздания, подписанное редактором издательства Т.К. Моргуновой. И среди прочего рецензент пишет: «Думаю, что заслуживает быть незамедлительно опубликованным (возможно, в альманахе «На Севере Дальнем») рассказ «Премия» – произведение тревожное, беспокоящее, хотя и повествующее о событиях 30-летней давности. В рассказе автор обращается к ранее закрытой для печати теме санкционированной властями охоты местных жителей-чукчей на беглых заключённых».
Вот оно как! Закрытая для печати тема! Это как раз и объясняет отказ от переиздания в 1985 году опусов в Магаданском книжном издательстве.
Письмо от Вакуловской к Яковлеву. 1 страница.
Но почитаем ответ Л. Вакуловской:
***
Добрый день, Василий Николаевич!
Честно говоря, ни на что хорошее я и не рассчитывала, после того, как побывала … в Москве, куда ездила вычитывать вёрстку своей новой книжки. Там-то, …, наконец узнала, что Вас зовут Василием Николаевичем, а в народе … кличут «Смерть магаданской литературе».
…Было бы проще Вам сказать: не можем, дескать, переиздавать, да и всё тут. Разумеется, я ни в чём не собираюсь Вас переубеждать, …, к тому же вполне согласна, что на Севере произошли и происходят разительные перемены… Но исчезли ли в силу этих изменений в людях, живущих на Севере, такие качества как Добро, Храбрость, Корысть, Зависть, Трусость, Жадность, Накопительство и т.д., т.е. те черты, которые составляют ХАРАКТЕР? Ибо литература, это ХАРАКТЕРЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ, а не ввод в строй новой шахты или доменной печи (оставим эти приметы нашего бурного времени газетам и журналистам, иначе им станет нечего делать). Не думаю, что ныне Север населён сплошь ангелами, начиненными одной лишь добродетелью, что извелись там рвачи, взяточники, сквалыги и пр., пр. …
Посему все Ваши доводы очень даже спорны. Во-первых, неубедительно, что приезжие литераторы терпят фиаско. Вопрос – кто пишет, о чём пишет, что и как видит, а если пишет, то с какой мерой одарённости? Горбатов пробыл на Севере всего несколько месяцев, а вещи его северные и сейчас переиздаются., с интересом читаются … Шундик Бог знает когда покинул Чукотские края, а теперь вдруг написал «Белого шамана», хотя, опять таки, «не тот Север». …
Зачем же выступать от имени «всех северных читателей», расписываться за них: это, мол, им понравится, а это – нет? Всё, что Вы пишете, это только Ваше субъективное мнение, но отнюдь не мнение «Всех читателей». …
Всего доброго Л. Вакуловская.
***
Пчёлкин было кинулся отвечать Лидии Александровне сразу по получении письма – сохранился его черновик-набросок, в котором он сообщает, что «1 марта нашей организации исполняется 25 лет со дня её учреждения. Торжества по этому поводу относим, однако, на первые числа апреля. Даты пока уточняем, понадобится – сообщу. Приглашаем всех ветеранов. Тебя – тоже», но не отправил…
Письмо от Пчёлкина к Вакуловской (черновик).
Точнее отправил, но спустя пять месяцев исправленное – и уже без приглашения.
Письмо от Пчёлкина к Вакуловской. 8.07.1985 год.
***
Лида!
Прости, задержал с ответом и весьма значительно. Сперва надеялся что-нибудь предпринять, но после беседы с директором (издательства) понял, что дело это пустое и преждевременное. В вышестоящей инстанции мы тоже пока одиноки, а этот тип ведь «свеженазначенный», голыми руками его пока не возьмёшь, нужна сумма претензий и доказательств.
Рад, что ты свою сваю в мою уверенность в необходимости этой борьбы вбила первой. И без встречного, с моей стороны, хода.
Намереваемся провести партсобрание с повесткой «О взаимоотношениях издательства и пис. организации», однако, пока нас сдерживают: то одного начальника нет, то второго, то вовсе ни одного. Если имела связь с теми, кто прилетал на наше 25-летие, они могли красочно описать тебе наше (и моё) положение. Один в поле, хотя и воин, но дохлый, а мне помогать и вправду сейчас некому.
… о твоём письме. Я ему был рад, это главное, но вскоре был вынужден улететь в отпуск …, а уж там задержался на Пленум и с месяц «отдохнул» в Доме инвалидов-писателей («Голицыно»). Дом для работы, впрочем, не худший, поразвлекаться негде и не с кем, да вот и погоды были прескверные, а в остальном жить и трудиться было можно. Тем более, что в окрестностях позакрывали все лавки6, окромя той, которая в 20 метрах от нашего Дома.
Сейчас вот вернулся, дел накопилась прорва, ничем на сегодняшний день помочь тебе не могу: директор изд-ва в отпуске, а и.о. его именно твой «хороший» знакомый. До зимы вообще не с кем и не о чем разговаривать.
Прости за беспомощность на данном этапе. При случае залетай в гости. Положение, ясное дело, не из нормальных, но исправить хоть что-то в нём можно только общими силами. Не надо было вам, старикам, бросать нас одних, таких разных, крикливых и неприспособленных.
Разреши нежно, по-товарищески обнять тебя.
Всего наилучшего!
Анат. Пчёлкин 8.07.85 г.
***
Вот, вкратце, и все дела… Материалы, которые Л.А. Вакуловская предложила Магаданскому книжному издательству так и не появились. Книгу «Хозяйка птичьей скалы» на чукотском языке издательство выпустило в 1985 году.
А рассказ «Премия» был опубликован в альманахе «На Севере Дальнем», но спустя пять лет – в первой книжке за 1990 год, когда уже запретных тем не было и произведения А.И. Солженицина уже публиковались в СССР массовыми тиражами.
Продолжение.
Письмо от Вакуловской к Ягуновой. 1 страница.
***
Лидуша!
Высылаю Вашей милости свою книжицу последнюю, почти всю «северную», зная, что в Магаданские края она не попадёт, ибо республики не выпускают свою продукцию за пределы своих же границ. Тиражи, правда, в республиках малые, всё объясняется нехваткой (острой) бумаги. Ну, да ладно, переживём.
У сей книжки, в общем-то, занятная история. Изначально я посылала рукопись в Вашу контору, откуда получила страшнейший разгром со стороны какого-то мистера Черевченко (если не путаю фамилию), к чьему мнению присоединился и Бирюков. Но поскольку рецензия не отличалась ни умом, ни здравым смыслом, то я сразу же послала повесть в «Дальний Восток», где она тут же и вышла, а затем и книга вышла. Не знаю, что есть Черевченко (так ли я его именую?), но что он мне вторичный разгром учинил, первый был по поводу повести «Путёвка в «Белую долину»», которую я, опять таки, сразу послала покойному Рогалю и «Путёвка», опять таки, вышла и в журнале, а затем и книга. …
Так что, если бы я, получая рецензии Черевченко (так ли?) хваталась за сердце и имела бы к ним какую-то веру, то дело моё, возможно, в самом деле было бы труба. Но поскольку я несу в сердце бо-о-ольшой заряд оптимизма и верю не вяканью Черевченко (верно ли?), а своему авторскому чутью, то ничего страшного не происходит. Хотя рецензии его я храню – как демонстрацию очевидной глупости.
На сём – будьте здоровы. Обнимаю
Лида Вакуловская.
P.S. сижу в Щорсе, думаю сидеть здесь до осени. Мамочка моя умерла, дом остался на мне, надо, стало быть, не дать ему прийти в упадок и остеречь от разрушения.
***
«Лидушка» – это Ягунова Лидия Николаевна. Когда было написано это письмо? Трудно сказать. Дату Л. Вакуловская на письме не проставила, конверт не сохранился. О какой повести идёт в письме речь – неизвестно, рецензия Черевченко на повесть Вакуловской не обнаружена.
Книга повестей «Путёвка в «Белую долину»» увидела свет в Минске, в 1980 году. Значит, первую рецензию А.Черевченко сочинял не позже 1979 года – всё-таки на издание книги требуется время!
Содержание письма удивило до крайности. Ну, во-первых, опять возник конфликт между писателем и издателем. Во-вторых, почему поэту А.Черевченко передали для рецензии прозаическое произведение Вакуловской? Неужели в Магадане не нашлось какого-нибудь прозаика?
А.Черевченко приехал в Магадан в 1971 году уже сложившимся поэтом, лауреатом премии имени Героя Советского Союза Александра Зубарева (премия Харьковского комсомола), имея «за плечами» пять изданных на Украине поэтических сборников. К 1979 году у него в Магадане вышли ещё две книжки стихов – «Подсолнух» (1973) и «Верховья разлуки» (1978). Кроме того, за перевод книги З. Ненлюмкиной «Птицы Наукана» в 1979 А.Черевченко стал лауреатом премии Магаданского комсомола.
Тем удивительнее, какую жесткую характеристику даёт Черевченко Лидия Вакуловская! Особенно эти – «какой-то мистер Черевченко» и «вяканье Черевченко». Жаль, жаль, что только одно-единственное письмо каким-то чудом и сохранилось в архиве!
Что касается самого Александра Ивановича, то, надеюсь, я раскопаю о нём в архиве какие-нибудь интересные документы и появятся штрихи к портрету Черевченко.
Из книги «Штрихи к портретам» Сергея Сущанского.